Рыльце в пушку - Марина Серова

Наконец, после минуты молчания, разбавленной завываниями отдыхающих по соседству, терпение у Никифорова лопнуло, и он, нервно прикуривая сигарету, пробормотал:

— Серег, приготовь что-нибудь, а то ведь и вправду ничего не скажет…

«Ты думал, я шутки шутить буду? Не на ту напали, голубчики», — я усмехнулась с чувством собственного превосходства. По лицу Олега можно было понять, как трудно дались ему последние слова. Не хотел он показывать, что пляшет под мою дудку.

Я без приглашения села за стол и безапелляционно заявила:

— Я тоже хочу курить.

Никифоров посмотрел на меня как на врага народа номер один. Если бы взглядом можно было убивать или, по крайней мере, калечить людей, от меня бы и места мокрого давно не осталось. Видимо, не ожидал он такого поворота событий не в свою пользу. Надеялся, что я до смерти перепугаюсь его и буду молить о пощаде, ползая со связанными руками и ногами на коленях по грязному полу.

Насупившись, он молча протянул мне сигарету. Потом кинул на стол зажигалку, очевидно, полагая, что поднести ее к моей сигарете будет уже слишком. Ну что ж, спасибо и на этом, могу и сама прикурить.

Я, насколько позволяли обстоятельства, удобно расположилась на большом стуле. Надо из всего извлекать пользу. Теперь хоть обстановка не кажется такой удручающей, как в подвале гаража. Меня даже дрожь пробрала от одного воспоминания о пребывании в том мрачном помещении.

Спустя несколько минут напряженной тишины в комнату вошел Серега с подносом, уставленным всякой всячиной. Ого, полчаса назад я даже представить не могла, что все так обернется. Сергей, заметив замешательство босса, стал намного любезнее. И правда запал он на меня, что ли?

Через секунду я рассматривала все находящееся на подносе, стоящем перед моим носом, и не могла определить, с чего начать свой столь поздний ужин. Ноздри приятно щекотал запах свежеприготовленной яичницы с луком и ветчиной, перемешивавшийся с ароматами салями и дорогого сыра с большими дырочками. В довершение этой красотищи и вкуснотищи в чашке дымился чай. Хорошо, что не кофе, — не факт, что Серега готовит его так же хорошо, как яичницу. А плохо сваренный или, того хуже, растворимый напиток вызывает у меня шквал негативных эмоций. Сейчас же я находилась в более-менее хорошем расположении духа, если не считать того, что меня похитили и удерживают насильно в каком-то дачном поселке, пытаясь выведать совершенно бесполезную для всех присутствующих информацию.

Пока я насыщала свой изрядно проголодавшийся организм необходимыми для поддержания формы калориями, оба мужчины с интересом меня разглядывали.

— Где моя сумка? — не дожевав, сказала я.

Они, судя по реакции, были ошарашены неуместным вопросом.

— Зачем она тебе именно сейчас? — спросил недоуменный Никифоров.

— Зеркальце хочу. Я провалялась на грязном бетоне неизвестно сколько. Теперь хочу посмотреть, как выгляжу.

Мужчины снова вопросительно переглянулись. Олег устало кивнул, мол, ладно уж, исполни капризы зарвавшейся бабенки. Сергей в очередной раз удалился. Через минуту он принес зеркало, но не мое. Неужели он настолько благороден, что не рыскал по моей сумочке в поисках чего-то полезного? Сомневаюсь, ну уж ладно.

Я деловито поднесла зеркало к лицу. Увиденное, к счастью, не повергло меня в шок. Ну немного косметика смазалась — тушь растеклась под глазами, а в остальном все прилично.

Наконец я отодвинула от себя опустевшие тарелки. Мужчины заметно оживились.

— Ну и где дневник? — как же Никифорову не терпелось узнать то, чему он будет не рад.

— У Ступникова. Знаешь такого? — я изобразила на лице детскую непосредственность, наблюдая за реакцией Олега.

Я, конечно, ожидала, что мои слова не вызовут взрыва положительных эмоций, но не до такой же степени. Олег сделал такое лицо, будто ему только что вынесли смертный приговор и через пятнадцать минут поведут на эшафот. Подобного он явно не предусмотрел. А мог бы сам подумать: ну зачем мне дневник, если я расследую убийство Полины, а не его некрасивые делишки и темное прошлое.

— К-как у Ступникова? Почему? — ошарашенно заговорил Олег, а я удивилась, что дар речи он все-таки умудрился сохранить.

— Очень просто, — лаконично ответила я.

— Зачем он тебе был нужен? — не унимался Никифоров.

Ладно уж, объясню по-человечески.

— Я, как ты мог догадаться, расследую убийство Полины, — эти слова не возымели нужного действия. Хоть я и посмотрела выразительно, но блеф мой не прошел. А это значит, что либо Олег не имеет никакого отношения к смерти девушки, либо ему глубоко на это наплевать — мол, убил, и черт с ней.

Выдержав небольшую театральную паузу, чтобы посмотреть, как поведет себя мой собеседник, я, ничего не добившись, продолжила:

— Сначала, признаюсь, подозревала тебя, — а вот это подействовало, правда, не так, как хотелось бы: Никифоров посмотрел на меня как на последнюю дурочку. — Поэтому и встретилась с одним человеком, который совершенно безвозмездно отдал мне твою писанину. — Я на секунду замолчала, потом не удержалась и съязвила: — Надо все-таки поаккуратнее быть с такими вещами. А то держал его почти на самом видном месте. Ведь интересного-то сколько в этой тетрадочке… — и я нахально подмигнула Никифорову.

Эх, как же мне нравилось смотреть на его растерянное лицо. Так ему и надо — притащил бедную уставшую женщину черт знает куда, напугать задумал. Ишь ты, какой крутой. И что такая девушка, как Полина, могла в нем найти? Хотя любовь, как известно, зла, да к тому же еще и слепа. С кем не бывает по молодости лет… Не мое это вообще дело.

— Ну так вот, я потом его прочитала и решила, что ничего нужного для моего расследования в нем нет. А тут как раз и покупатель нашелся. Деньги-то лишними никогда не бывают, правда? — я уже откровенно издевалась над очумевшим от услышанного и не обращающим на мои подколы никакого внимания Никифоровым.

Олег не ответил на мой вопрос. Он полностью погрузился в свои мрачные мысли и выходить из такого состояния, судя по всему, в ближайшие полчаса не собирался. Ладно, я не тороплюсь. Спать почему-то не хотелось, хотя времени было не меньше трех часов ночи. Вот интересно, чем они меня усыпили? Ну ладно, уже не важно.

Я снова развалилась на стуле, насколько это позволяли его размеры, и принялась беззастенчиво разглядывать помещение. На даче, так же как и в квартире Никифорова, было неплохо. Находились мы, как я поняла, в столовой. Вдоль стен стояли шкафчики, за их стеклянными дверцами разместились рюмочки, фужеры, бокалы и так далее. Да, в отношении интерьеров у Никифорова фантазия работала бурно, чего нельзя сказать о его поползновениях в сфере криминала.

— Где у вас туалет? — я решительно встала.

Сергей растерянно посмотрел на пребывающего в прострации босса. Пытаться спросить совета было бессмысленно, и он повел меня по коридорам. Когда Сергей включил свет и распахнул передо мной дверь санузла, я спросила: