Прошлой ночью с герцогом - Амелия Грей

Эсмеральда вздрогнула от неожиданности и круто развернулась.

– Да, леди Вера? – узнала она девушку по платью, отходя от окна.

– Вы хотели мне что-то сказать?

– Нет… – растерялась Эсмеральда. – Боюсь, у меня есть неприятная привычка произносить мысли вслух. Как ваша тетушка? Ее не слишком потревожили лай и грохот?

– Не беспокойтесь, – заверила ее девушка, входя в комнату. – С ней все в порядке.

– Рада это слышать.

– Она гораздо сильнее, чем считает Гриффин, но он обожает обо всех заботиться. Тетушка Эв сказала, что ничему не удивляется: если в доме появились ребенок и собака, это вполне ожидаемо.

– Я постараюсь, чтобы подобное не повторилось.

– Вообще-то было очень смешно, и она удивилась, когда я сказала, что вы с Бенедиктом из-за этого поссорились.

– О господи! – прошептала Эсмеральда.

– Это ее расстроило, но зато порадовало то, что никто не свалился с лестницы.

– Да, слава богу!

– У Гриффина нет причин волноваться за нее, а он все равно постоянно тревожится по любому пустяку. Но если вы спросите меня, то все дело в возрасте и старческих болячках.

Эсмеральда не спросит, как не спросит о герцоге или о ком-то еще в этом доме: правила мисс Фортескью на сей счет суровы – нельзя вмешиваться в дела хозяев.

– Вы можете быть со мной совершенно откровенны, если даже я ни о чем не спрашиваю, – заметила Эсмеральда.

– Спасибо. – Девочка подошла к столу, взглянула на аккуратные стопки карточек, просмотрела списки мероприятий и ужаснулась: – Мы что, все эти вечеринки должны посетить?

– Да. А днем, когда ничего не планируется, вы с леди Сарой сможете отправиться на прогулку в парк: верхом, в экипаже или пешком – с джентльменами, которые проявят к вам интерес.

Глаза девушки загорелись, и, отложив бумаги, она уточнила:

– Хотите сказать: на прогулку с красивым поклонником, который вознамерится искать моей руки?

– Да, – со смехом подтвердила Эсмеральда. – А еще, возможно, с другими молодыми леди, которые могут пригласить вас на прогулку в парк, чтобы поболтать о том о сем, в том числе и о джентльменах.

– О, не могу дождаться начала сезона! – разволновалась Вера. – Я, пожалуй, соглашусь с Сарой: хорошо, что наша компаньонка вы, а не засушенная старая дева, которая постоянно сморкается в платок и без конца указывает, что можно, а чего нельзя.

– Ну, если не брать во внимание носовой платок, то я мало чем отличаюсь от пожилых компаньонок, леди Вера. То есть вам придется соблюдать некоторые правила вне зависимости от того, кто будет вашей компаньонкой.

– Вероятно, вы правы насчет правил, – вздохнула Вера, поднимая письмо, адресованное Эсмеральде. – Но у меня такое чувство, что вы никого не осуждаете.

– Я не в том положении, чтобы кого-то осуждать, да и не стала бы в любом случае.

– Я так и подумала.

Пробежав глазами письмо, она бросила его на стол.

– Вы ведь знаете, что я люблю сестру.

Странное заявление, но Эсмеральда ответила:

– Да. Это понятно без слов.

– Прекрасно! Тогда вы должны знать: хоть моей руки и добиваются многие джентльмены, я уже увлечена лордом Генри.

Из заметок леди Эвелин Эсмеральда знала, что лорд Генри Дагуорт – младший сын графа Берквудса и один из пяти джентльменов, которых можно рассматривать как потенциальных женихов.

– Так вы уже знакомы?

– Нет, конечно! – Вера отошла от стола. – Как можно: тетушка Эв никогда бы не позволила, – но на первом балу он будет, и там мы встретимся, как она уверяет.

– Да… то есть вполне вероятно. Скорее всего так и будет. Не хотите поделиться, почему вы остановились на нем еще до того, как увидели?

– Потому что я многое о нем знаю: тетя Эв рассказывала, как и о других джентльменах, – он как раз тот, кто мне нужен. Она уверяла, что он самый красивый, – мечтательно добавила Вера.

Эсмеральда не могла представить, чтобы кто-то был красивее Гриффина, но, конечно, сказать об этом его сестре не могла.

– Мне не терпится познакомиться с ним и потанцевать.

– Вы совершенно уверены, что хотите выйти замуж именно за лорда Генри, а не за какого-то другого завидного жениха? Ведь вы еще не видели ни одного?

– Да, – ответила Вера, не колеблясь.

Такая решимость поразила Эсмеральду. Оставалось надеяться, что леди Вера не останется с разбитым сердцем.

– Но на балах будет много дебютанток помимо вас и леди Сары, а также немало девушек, дебют которых состоялся в прошлые годы, но им просто не повезло. И все будут заглядываться на лорда Генри. Он так красив и к тому же сын графа – девушки станут добиваться его внимания.

– Знаю! – беззаботно отмахнулась Вера. – Ни эти леди, ни их честолюбивые маменьки меня не волнуют.

По ее бесшабашному тону Эсмеральда поняла: девушка уверена, что у нее не будет соперниц в борьбе за сердце лорда Генри.

– Тетушка Эв заверила, что мы, как сестры герцога, сможем выбрать любого. Среди дебютанток больше нет ни одной столь высоко титулованной особы.

– Прекрасно. Может быть, вы знаете, кто по душе леди Саре?

– Конечно, – кивнула девушка в некотором недоумении: мол, неужели не понятно? – Лорд Генри, разумеется.

«О нет, только не это! Соперничество сестер ни к чему хорошему не приведет».

– Вот я и хочу, чтобы он достался мне, а не ей, и об этом должны позаботиться именно вы, – как о чем-то не подлежащем сомнению заявила леди Вера.

Гриффин вошел в дверь особняка в Мейфэре, положил шляпу на боковую консоль и стал стягивать перчатки, но остановился и прислушался. Никаких живых звуков: ни болтовни, ни шороха, – только тиканье напольных часов у двери. Странно для места, где живут пять женщин, собака и несколько слуг.

Он швырнул первую перчатку на тулью шляпы.

Прошло три дня с тех пор, как они с мисс Свифт виделись, но больше вытерпеть не смог: очень хотелось посмотреть, как она справляется.

С губ герцога сорвался короткий смешок. К чему лгать себе? Он знал, что она прекрасно справляется: еще бы, с таким присутствием духа! – кроме того, в случае непредвиденных обстоятельств леди Эвелин немедленно послала бы за ним. Стало быть, приехал он лишь затем, чтобы увидеть мисс Свифт.

За первой перчаткой последовала вторая, и он вдруг вспомнил, как едва не поцеловал ее в своей гостиной, да еще чуть ли не на глазах у Джозефины, когда вообще не следовало до нее дотрагиваться! И что теперь? Ничего на свете он не хотел больше, чем прикоснуться к ее нежной коже, ощутить вкус губ…