Короли серости - Артур Темиржанов

капитан, но по его лицу было видно, что мирные переговоры его уже не привлекают, как раньше. — Просто надо дать им понять, что если они не тронут нас, то мы не тронем их. У нас определённая миссия.

— Я бы назвал вас наивным, капитан, — со вздохом произнёс шаман, — но этих мы и правда можем напугать.

Эмма уставилась на капитана с сааксцем, вскинув брови и скривив рот. «Какая же всё-таки опытная стерва».

— Вы серьёзно хотите вести мирные переговоры? С этими подонками?! Да они же целую деревню положили! Мы…

— Коннели, отставить, — оборвал её капитан. — Мы стёрли достаточно деревень сами. Если о нас уже передали, и мы уничтожим этот отряд, то обязательно встретимся с враждебностью дальше. Кучку неопытных солдат мы способны перебить, если правильно разыграем свои карты. Но наша миссия — не восстанавливать справедливость и не схватываться со всеми войсками Союза, с которыми сведёт случай. Если же обойдёмся без лишней крови, может статься, дальше нас пропустят без проблем.

Он говорил так, будто пытался убедить не медичку, а себя. Такой человек, как он, ставил бы справедливость превыше всего — конечно, если капитан не играл роль человека чести. По его лицу Ли видел, как Валентайну хочется порвать на куски всех, кто участвовал в этой резне. И он еле сдерживался, чтобы не пойти за ублюдками с оружием наперевес.

Эмма раскрыла рот, но в дело вступил шаман:

— Убитых здесь людей не вернуть. Капитан прав: кодекс чести воина предусматривает, что любое предложение к миру нужно встречать с распростёртыми объятиями. Не считая тебя и рулевого, нас всего четверо. Если за нами пошлют мобильные отряды линейной армии, мы просто не устоим. А если покажем, что мы не участвуем в войне, нас могут пропустить: если, конечно, будем держаться рамок.

— Они хотели убить нас. Захватить катер. И мы сможем убедить их зарыть топор просто потому, что у нас намерения добрые? — Эмма скрестила руки и сжала челюсть. — Их надо найти и перебить. Тогда уж они точно ни о чём не проболтаются, если у них есть средства связи. Союз так и так не сможет нас сразу выследить. А за это время мы уже потеряемся из виду.

Она побледнела от ярости. Ли даже представить себе не мог, что медики могут быть настолько кровожадными. Сааксец вздохнул и потёр переносицу большим и средним пальцем. Ли заметил, что у шамана не хватает ногтя на указательном.

— Мы вступили в бой с войсками Союза. Теперь они нас не упустят. Уж поверь.

— Вы долго там будете стоять и балакать?! — проорал иммигрант из своего укрытия. — У меня уже яйца взмокли!

— А чем вы вообще общаетесь? — ехидно поинтересовалась медичка, стараясь не обращать внимания на Саргия.

Шаман раскрыл было рот, но его перебил капитан:

— Я должен ещё кое-что сказать. Среди карателей были первенцы.

Если вам понравилась книга, не забудьте поставить лайкоставить комментарий на странице.

6. Апофеоз

«За короля убивать разрешили с шестнадцати. Пить пиво — только с двадцати одного»

Иеремия Фаддей, «Записки на манжетах»

Воронка. Вот что почудилось Вику, когда он впервые увидел деревню. Огромная дыра в пространстве, высасывающая силы и души у всех проходящих мимо. Сожравшая собственных обитателей.

Тактический дисплей на линзах показал, что в поселении ни единой живой души. Шамана ждут только тела и призраки. Сааксец просчитался: они пришли не туда. Солдат здесь не было. «Что это, Насиф? Ошибка, случайность? Или всё же саботаж?»

Куда бы они ни торопились, было уже поздно.

«Нужно подождать. Пусть он всё проверит».

Усевшись поудобнее и положив ствол автомата на бревно, Вик наблюдал. Сааксец и мальчишка короткими перебежками спускались вниз, прорываясь сквозь траву. Даже при свете луны они расплывались в тенях настолько, что Вик без дисплея потерял бы их из вида. Интересно, осознавали ли они, как выглядят со стороны? Как ненормально их умение так хорошо прятаться?

«Кто же этот чёртов пацан?»

Мальчишка, у которого вечно глаза на мокром месте, порешал группу солдат будто детей. Вик даже не заметил, как Ли спрыгнул с катера. А когда всё закончилось, было уже поздно замечать. Взгляда на последствия хватило с лихвой.

Он вспомнил один из налётов полицейского спецназа, при котором ему посчастливилось присутствовать. Бойцы действовали быстро и жёстко. Бесчеловечно. Будто враги их не были и людьми вовсе, а лишь мишенями.

Давным-давно солдат Синдиката учили стрелять в круглые цели, пока результаты не показали — даже лучшие стрелки в бою не всегда готовы нажать на спусковой крючок. С тех пор мишени стали делать в виде человеческого контура. Сначала стреляй, потом задавай вопросы. И даже это не всегда помогало. Солдаты упорно мазали, когда на кону не стояли их жизни. Когда-то Вик тоже сомневался, столкнувшись с врагом. Когда-то он задумывался, прежде чем отнимать человеческую жизнь.

Когда-то.

Мальчишку готовили, долго и упорно. Явно не один год. Сленг окраин выдавал в нём уличного гангстера — но даже в стычках банд не наберёшься достаточно опыта, чтобы в одиночку лезть на подготовленных солдат Союза. Знал ли Билл о пацане? А если знал, то почему не предупредил?

«Одно я пока знаю точно: у него была возможность меня прикончить — и он ею не воспользовался. Он на нашей стороне. Пока что».

— Почему ты осталась? — спросил Вик у притихшей медички. Та застыла, прислонившись спиной к бревну. Руку она не вынимала из сумки.

— Не хочу смотреть, как они умрут, — произнесла Эмма, скорчив очередную гримасу. Валентайн удивился, как ей удавалось каждый раз выдавать новую. Сфотографировать бы их все и развешать по стенам, чтобы потом создать «шкалу презрения Коннели — от одного балла до бесконечности».

— Ты же медик. Не собираешься их спасать?

— Только не этих убийц, — процедила Эмма. Мотнув головой так, что волосы хлестнули по плечам, она выдала: — Вы же видели, что сделал малец. Я всякого повидала на этой войне, но он…

— Я читал твоё досье, — перебил Вик. — Впечатляет. Госизмена, покушение на убийство и подготовка теракта. Чем тебя так приложило?

Лицо медички застыло. Вытащив руку из сумки, она прикрыла рот, будто боясь блевануть, и сдавленным голосом произнесла:

— Они просто слепили из меня дьявола.

— Не буду спрашивать, что это значит, — Вик продолжал следить за фигурками шамана и мальчишки. Они уже дошли до края деревни. — Сейчас я тебе доверяю больше, чем кому-либо ещё.

— Это ещё почему?

— У тебя всё на поверхности. Без обид, но ты не умеешь прятать эмоции.