Продавец слов - Андрей Кивинов

Вслух Антон, разумеется, Данильцу ничего не сказал. Тот пометал икру ещё немного, вновь пообещал, что они отыграются и, пожав руку, покинул писательскую обитель. Закрыв за ним дверь, хозяин выбросил пепельницу вместе с окурками в мусорную корзину и сел перед телефоном. «Сейчас я скажу господину издателю, что думаю по этому поводу».

На третьей цифре рука замерла. «Черт, он же мне пока не заплатил… И рубани сейчас правду-матку, обидится и хрен заплатит. Вернее, заплатит, то, что по договору… Сто рублей, семь копеек. И в суд на него не подашь. Условия выполнены… А больничный должок висит… Вот, ведь…»

Антон положил трубку на рычаг. Идиотская ситуация. Не знаешь, как теперь себя и вести. «Дорогой Лев Романович, вы хоть и подлец, но человек, в целом хороший, обиды я на вас не держу, но больше так не делайте».

Промолчать? Сделать вид, что не знал о переписанной главе, а сатисфакции потребовать после получения денег? А пока улыбаться и обмениваться любезностями при встрече?

Но не звонить тоже нельзя. Пускай, все эти совпадения случайны, игры моего полоумного воображения, и ничего страшного ни с кем не произойдёт, но… Вдруг произойдёт? А я даже не предпринял попытку предотвратить.

Антон взглянул на монитор. Отражения по-прежнему не было.

Надо звонить!

Он снова поднял трубку. Набрал номер мобильного телефона Ульянова. Аппарат был отключён. Антон взглянул на часы. Девять вечера. Время не позднее, странно. Он перезвонил в «Ариадну». Дежурный на вахте сообщил, что Лев Романович уехал и его уже не будет.

«Он на машине уехал?» – Антон задал вопрос, который со стороны воспринимался, наверно, нелепо. «Вообще-то, на вертолёте. У него парочка в гараже».

Домашнего телефона Ульянова вахтенный не дал по причине строгой секретности, словно издатель в свободное от книгопечатания время подрабатывал резидентом вражеской разведки.

И что теперь делать? Можно перезвонить Данильцу, но тот не оставил номера своего мобильника. У кого ещё?.. Во, как же я забыл! Матвей наверняка знает. Или подскажет, у кого выяснить.

Антон перевернул страницу блокнота, набрал домашний номер Тараконова. Никто не снимал трубку. «Бухает опять, наверное, в Стране баксов». Перезвонил на мобильный.

– Да… Алло, – сильные помехи заглушали голос.

– Матвей? Это Антон. Привет.

– Это не Матвей.

Теперь Антон расслышал, что бас не принадлежал Тараконову.

– Ой, я, наверное, ошибся.

– Нет, нет… Я старший инспектор ГИБДД Тихонов. Кем вам приходится Матвей?

– Знакомый… Вместе учились в школе. А что такое? Где он?

– Разбился, – после небольшой паузы, негромко ответил инспектор Тихонов, – на машине.

– Не понял… Как? Как разбился?..

– Насмерть… Гнал под сотку, похоже, под мухой. На мосту занесло, гололёд. Обнял столб. Машина всмятку.

– Когда?

– Полчаса назад… Извините, мы составляем протокол…

Инспектор отключился. Антон выронил трубку и стеклянными, словно у восковой фигуры, глазами уставился на валяющегося под ногами маленького шершня на липучке.

Роман «Капкан для Шершня» вышел в намеченный срок стотысячным тиражом и за неделю был распродан. Вдогонку Ульянов выпустил подарочную трилогию в новом красочном оформлении, которая также успешно исчезла с прилавков. Смерть героя, как и предполагал Лев Романович, не слишком отразилась на объёмах продаж, хотя несколько гневных писем от верных поклонников с требованием оживить любимца в «Ариадну» пришло.

Антон позвонил Ульянову и открыто заявил, что после таких подмен никаких дел с ним желать не имеет. Лев Романович попытался свести разговор к шутке, но вышло плохо. Деньги за книгу пообещал перевести на сберкнижку. Что и сделал. Согласно официальному договору. Выяснять у него, кто переделал последнюю главу, Антон не стал.

Чтобы рассчитаться с больницей, он продал компьютер и немного занял у родителей.

На похоронах Матвея узнал подробности аварии. Тараконов гулял в «Чёрной метке» с какой-то фактурной блондинкой. Со слов Еремеева, обмывал гонорар. Чего-то они с подругой не поделили, та с истерикой выскочила из заведения, поймала машину и умчалась. Матвей прыгнул в свою «девятку» и припустил следом. На мосту пошёл на обгон иномарки, выскочил на встречную и едва успел вывернуть руль, чтобы не столкнуться с хлебовозом. Но «девятка» потеряла управление на скользкой дороге и протаранила фонарный столб. Матвей погиб на месте… Несчастный случай. Что это была за блондинка, так никто и не узнал…

В городе открылся филиал «Книжного рая». Невыглаз, как и обещал, взял Антона на место заведующего отделом художественной литературы. Однообразность работы компенсировалась неплохой зарплатой, и Антон не жаловался. Через месяц он полностью освоил тонкости книготорговли, и особых производственных проблем не возникало.

Данилец усиленно домогался автора трилогии о Шершне, склоняя его к дальнейшему творчеству, сулил золотые горы и бунгало в Южной Африке, показывал восторженные письма читателей, но тот категорически отказывался работать по заказу. Будет потребность, может, и напишу что-нибудь. Для души. А пока потребности нет. «Но люди же ждут! Надеются! Верят!» «Передайте людям, что у меня кризис. Муза к другому убежала».

Первый роман, который Антон принёс в «Ариадну», так и не увидел свет… Но автор уже и не очень-то хотел его публиковать.

Однажды в магазин заглянула Бекетова. Остановилась возле стеллажа с любовной литературой и стала рассматривать новинки. Когда Антон подошёл к ней, она с какой-то тёплой грустью в глазах листала «Любовь взаймы-2» Григория Раскатова.

– Здравствуйте, Настя… Вы меня не помните?

– Простите…

– Антон. Нас Невыглаз познакомил на презентации. Вы мне свою книгу подписали.

– Ах, да, да… Вы, кажется, бананами торгуете.

– Торговал. Теперь, вот здесь. На книги перешёл. Завотделом… Раскатовым интересуетесь? Неплохо пишет.

– Правда? – обрадованно спросила Настя.

– Мне понравилось… Необычно. Главное, концовки счастливые. Этого сейчас не хватает. А у вас, если не секрет, что-нибудь новенькое скоро выйдет? Народ спрашивает.

Настя виновато, словно наказанная школьница, захлопала ресницами.

– Боюсь, не скоро… Я решила передохнуть… Собираюсь в школу вернуться.

– Серьёзно? Не боитесь?

– Чего?

– Что забудут. Сейчас даже известным авторам нельзя пропадать из виду. Тут же место займут. Это я как спец говорю.

– Известным или хорошим?

– И тем, и другим.

Настя вернула книгу на стеллаж и посмотрела на Антона.

– Так не бывает… Но даже если меня забудут, постараюсь пережить. Это не смертельно.