Ты станешь моей - Дана Стар

Я корчила ему рожи, выкрикивала какие-то гадости, уже не помню, что именно, пока он достаточно грубо укладывал меня в такси.

— Папа меня сбагрил. Красную шапочку на заклание к волку. Ах-ха!

— Я отшлепаю тебя, Ника. Клянусь, до синяков выдеру по попе! — он поймал меня за подбородок, клацнул зубами возле носа, угрожая. У-ух, как страшно!

— Отвали! — без боя не сдаюсь.

— Нет на тебя управы, острая штучка. Что ж, будем воспитывать! Ты едешь со мной, Вероника. Мы всё решили! Ты мне подчинишься. Сегодня же.

Мороз побежал по затылку, колени трясутся от переизбытка металла в его голосе. Решили они, ха! Враг не пройдёт. Ты ещё пожалеешь, что связался со мной. Я устрою тебе весёлую ночку, после которой ты засунешь свои намерения куда подальше и побежишь обратно в свою родную песочницу, то есть в Эмираты, так прытко, что пятки будут сверкать.

— Бе! — я всё никак не унималась. Издеваясь, показала ему язык в машине, а он… он вдруг поймал меня за подбородок, больно впился пальцами в скулы и… наказал. Острым, резким поцелуем. С языком. В итоге бунт был подавлен.

Кажется, я даже оклемалась от похмелья, когда получила по губам. Волк не шутил с угрозами. Он набросился на меня, будто зверь на добычу. Ударив по губам языком, ворвался в мой рот с такой дикостью, что я едва не задохнулась от его доминирующего напора. И отключила разум. Утонула в сильном вихре чувств и эмоций, поймав себя на мысли, что да, я специально дергала хищника за усы. Чтобы он меня проучил. Таким способом, как сейчас. Потому что сама этого хотела. Его звериных ласк и грубого воспитания поцелуями.

* * *

Ни рыба ни мясо, на долю секунды я усмирилась. Полный шок. Поцеловал. Он. Меня. Поцеловал. Я глядела на него, широко распахнув глаза, будто увидела призрака, пыталась подобрать слова и облизывала губы, слизывая с них его вкус. Вкусно-о-о, он целуется как бог. Проклятье, врать не буду. Волкан божественен. Искуситель. Опытный ловелас.

— Вот так, усмирись, девочка. Я буду делать так всякий раз, когда ты будешь себя плохо вести.

— К-как?

— Трахать твой ротик своим языком.

Сумасшедший! Моё бедное сердечко едва не заработало инфаркт.

Так сильно билось о ребра, что этот стук, наверное, был слышен на весь салон.

— Ник, давай ключи, — он встал с моего распластанного на сидении тельца, дав мне немного свободы и кислорода. Отпустил руки.

— А-а-а?

Боже, я не могла прийти в себя. Пока я не собиралась бунтовать, тем более нападать. Нужна передышка.

Радуясь победе в первом раунде, он выхватил из моих рук сумку. Принялся искать там ключи, но не нашёл.

— Не найду. Где они?

Нагло вытряхнул всё содержимое сумки на мои колени, а потом уверенно отчеканил:



— Ко мне поедем.

— Н-нет! — только и вякнула я. — Размечтался!

— Простите, что вмешиваюсь, — бедный таксист аж окно приоткрыл от жара внутри машины. Здесь было как в бане. Стёкла запотели, хоть узоры рисуй. — У вас всё в порядке?

— Лучше не бывает, — Волкан ехидно улыбнулся, его идеально белые, идеально ровные зубы заблестели в темноте.

— Не с-слушайте его, не слу… — я попыталась начать новый бунт, но горячие губы мужчины снова обрушились на мой рот. Я утонула. Потеряла память. Потеряла себя настоящую. Закрыла глаза.

Улетела куда-то далеко-далеко, будто в другое измерение, когда он накрыл меня своим огромным телом, поймал за обе руки, переплёл наши пальцы, с силой их сжал, чтобы я наконец уяснила, кто здесь лидер.

* * *

— Простите, мы приехали. С вас пятьсот тридцать рублей.

Голос таксиста звучал как эхо в пещере. Я совсем раскисла. Расплющилась под внушительным весом Волкана, выпав из реальности. Полчаса пролетели на одном вздохе. Меня будто лишили жизни. Его губы. Его руки… Рот вместо кляпа заткнул горячий язык, а место наручников заняли сильные ладони на хрупких запястьях. Именно такими были на практике воспитательные меры со слов мужчины. Я потерялась, потерпела поражение лишь на время. Так ведь нечестно — использовать на войне запрещённые приёмы. То бишь… поцелуи. Они превращают меня в податливый пластилин. Бери и лепи, что хочешь. Мне так стыдно! Тело — предатель. Да и душа катится туда же. Не могу себя контролировать. Это полный провал. Бред! Почему-у-у-у? Я такая беспомощная в его цепях?

Наконец Волкан меня отпустил. Распахнув дверь авто, вылез из машины. Морозный воздух ворвался в салон, возвращая мой захмелевший ум обратно в реальный мир. Когда я пришла в себя, во мне проснулась привычная злость. Моя беспомощность и его самоуверенность злили не на шутку. Нельзя так, ты слабачка, Ника. Один поцелуй, и ты таешь, как масло в кипятке. Как у него так получается? Управлять людьми, подчинять, сводить с ума? Он просто дьявол, что украл мою душу, нечего думать да гадать.

Расплатившись за поездку, Волкан подхватил меня на руки и вошёл со мной внутрь подъезда.

— Пусти! Я буду сопротивляться! Кричать и царапаться! — задыхаюсь, машу руками и ногами.

— Рискни, — а он хохочет.

— Что, думаешь, шучу?

Мужчина игнорирует мой вопрос. Нажимает на кнопку лифта, удерживая меня на весу, а я вдруг понимаю, что у меня губы болят и распухли до сильного жжения. Будто пчёлы покусали.

Створки лифта распахиваются перед нашими лицами. Вот честно, я уже устала сопротивляться. Мне не вырваться. Чертовски сильный гад. Как ему не тяжело меня таскать? Громила тот ещё. Отчего-то перед глазами всплыл образ полуголого Волкана. Мускулистый, стройный, поджарый. С мощными бицепсами, твердым завидным прессом, очерченным соблазнительными кубиками.

Под ложечкой сладко засосало, а в бёдрах приторно завибрировало. Во мне проснулась дьяволица. Она шептала, соблазняла мою грешную душеньку постыдными фразами: «Вот бы увидеть его голого. Полностью голого. Без штанов. И без трусов. Интересно, там, ниже пояса, он такой же крутой? Как и его холёный имидж? И манера вести себя как царь земли?

Я смотрю на араба, завороженно изучаю глазами волевой профиль. Красивый. Не мужчина, а мечта. Замираю взглядом где-то в области уха. Не знаю, какая муха меня цапнула, а может, всё дело в алкоголе, но я, дурея в хлам, рывком подаюсь вперёд и… кусаю Волкана за мочку уха. Хорошо так кусаю, от души. Как дикая кошка. Он ревёт, выпускает меня из плена, когда мы оказываемся внутри кабины лифта. Двери хлопают. Западня.

Я чувствую себя живым куском мяса, когда оказываюсь, можно сказать, в одной клетке со зверем. Наглухо запечатанной надёжным замком.

* * *

— Ника, чё-ёрт! — Волк рычит, хватаясь за ухо. — Спятила?

Конечно, а что, не видно? Чокнулась с того самого момента, когда ты ворвался в мою жизнь как ураган и выкрутил её наизнанку.