Адвокат на час - Наталья Борохова

– А может, ты разбила ее, когда вытирала пыль?

– Ну, что же я, по-вашему, лгунья? Неужто бы я вам не сказала?

Инцидент был исчерпан.

Днем позже Вероника не нашла любимые духи.

– Как сквозь землю провалились! – негодовала она.

Домработница только пожимала плечами.

Потом исчезли кассетный магнитофон, серебряные ложки и горжетка из лисицы. Дворецкая была в ужасе.

– В доме завелся вор!

– Ну, и на кого ты думаешь? – поинтересовался супруг.

– На прислугу, конечно.

Она собрала всех: домработницу, кухарку и дворника Михея – в гостиной и в резких выражениях сообщила все, что думает о необъяснимых событиях в доме.

Кухарка расплакалась. Михей сердито засопел. А Полина, поджав тонкие губы, решилась на вопрос:

– А почему вы решили, что виноваты мы?

Вероника едва не потеряла дар речи от подобной дерзости:

– А, по-вашему, я должна подозревать мужа или сына. Так, что ли?

– Я давно хотела вам сказать, да все как-то не решалась, – продолжила натиск Полина. – Но у меня в последнее время постоянно что-то пропадает. То часть денег от зарплаты, то браслет. Даже крестик на цепочке и тот куда-то подевался.

– Я думаю, об этом нужно спросить всех вас, – только и сказала Дворецкая. Прислуга ответила ей угрюмым молчанием…

– Я бы, мам, посмотрел их комнаты, – предложил Влад.

– Что ты говоришь? – возмутился отец. – Это непорядочно. Обыскивать вещи человека – это унизительно.

– Нет ничего унизительного в том, чтобы найти и обезвредить вора, – заявила вдруг Вероника. – Решено. В первый же их выходной день мы проверим комнаты.

– Все правильно, мам, – одобрил Влад. – На твоем месте я бы начал с Полины.

В последнюю неделю перед запланированным мероприятием вор словно взбесился. Исчезли часы отца, охотничий нож и сборник зарубежных детективов. Дворецкая едва дождалась субботы.

В первой же осмотренной комнате нашлись несколько серебряных ложек и детектив.

– Ай да Полина! – удивлялась Дворецкая. – А ведь сама жаловалась на кражи.

– Это она себе алиби создавала, – догадался Влад.

– Похоже на то.

Полину выгнали с позором. Зря женщина рыдала и клялась, что ничего не брала. Кто бы стал ее слушать…

Первое время все было спокойно, а затем все началось сначала. Только теперь вор стал интересоваться по-настоящему дорогими вещами. В один из летних дней Дворецкая, проверяя свой гардероб, обнаружила пустой чехол, в котором до этого времени, хранилась шуба. Вне всяких сомнений, вор рассчитывал на то, что пропажу обнаружат лишь зимой.

– Заявлять в милицию? – спросила совета Вероника у Пирогова.

Иван Васильевич нахмурился.

– Погоди. Какая, ты говоришь, шуба?

– Из черной лисы. Мне ее достали по знакомству.

Пирогов минуту что-то обдумывал, а потом заявил:

– Я, конечно, не буду ничего утверждать, но на всякий случай поинтересуйся у Влада.

– Что Влад может знать о моей шубе? – удивилась Вероника.

– Я видел его неделю назад с большим пакетом. Помню, он даже смутился, встретив меня на улице. Из пакета выглядывал пушистый мех. «Несу в чистку», – только и сказал он, старательно отводя глаза. Ну, в чистку, так в чистку. Мне-то что за дело? Меня удивила его реакция. Сама знаешь, в стеснительности Влада трудно заподозрить…

Дворецкая поговорила с сыном. Сначала он отрицал все. Затем она сделала ход конем, посетовав, что дает ему мало наличных денег. И Владислав раскололся. Он даже заплакал, признавшись матери в том, что проигрался по глупости.

– Они могут убить меня, мам, – рыдал он. – Они не оставляют меня в покое.

– Зачем же ты играл?

– Чтобы добыть себе немного денег.

Дворецкая пожурила сына, но и для себя сделала нужные выводы. Конечно, двадцатилетний юноша нуждался в деньгах, и не только на мороженое. Так что вина, можно сказать, была обоюдной.

– Ты будешь работать, – сказала она ему. – Я устрою тебя на приличное место и даже положу неплохую зарплату. Пора тебе становиться на ноги.

– Спасибо, мам, – шмыгнул носом довольный отпрыск. – Ты не пожалеешь. Ты еще будешь гордиться мной.

С первой же зарплаты Влад преподнес матери золотой браслет. Таких побрякушек у Вероники было много, но она с радостью приняла подарок и даже положила его в шкатулку, на прикроватную тумбочку. Для себя она решила, что проблема решена. Честно говоря, она ожидала, что от нее потребуется больше усилий.

Но, как показало время, победу она отпраздновала рано. Через две недели браслет исчез. Она подняла на ноги всю прислугу. Обшарили каждый уголок дома, но подарка и след простыл! Она не знала, что и думать, пока Влад не сообщил ей будничным тоном:

– Да успокойся ты. Я просто сдал его в ломбард.

– В ломбард. Зачем?

– Понятно зачем. Деньги понадобились. Поистратился я. Да я выкуплю его, не волнуйся.

Однако теперь повод для волнений появился снова. Дворецкая видела, что зарплата сына самым таинственным образом исчезает. Словно растворяется в воздухе. Покупок он никаких не делал, тем не менее всегда находился в поиске денег. Прислуга сообщила, что он постоянно клянчит наличность. Дошло до того, что в числе его кредиторов оказался даже бородатый дед Михей. Причем возвращать долги Владислав не торопился.

Через полгода в одном из салонов красоты пропала дневная выручка, и подозрение опять пало на сына Дворецкой. Тут уж Вероника не выдержала. Ко всему, что касалось ее бизнеса, она относилась трепетно. Она в момент рассчитала сына, а также сняла ему однокомнатную квартиру в спальном районе.

– Живи, как хочешь! – заявила она. – Я не стану тебя больше содержать.

Влад мыкался в поисках работы, но ему страшно не везло. Работа везде попадалась грязная. Денег платили немного. Впрочем, этому удивляться мог только сам Дворецкий. Кому нужен был инфантильный молодой человек без образования, да еще с ярко выраженными амбициями? Он не привык работать, а делиться с ним деньгами просто так никто почему-то не желал.

Вероника, посетившая сына в канун новогодних праздников, была поражена, увидев на пороге знакомой квартиры совершенно незнакомую физиономию. Влад совершенно перестал следить за собой, оброс какой-то невероятной рыжей щетиной и походил на бродягу. В его холодильнике было пусто. В квартире – голо и неуютно. Но больше всего ее испугал взгляд сына. Пустой, отрешенный, он смотрел куда-то вдаль, словно сквозь нее. Она попыталась его расшевелить, задавая вопросы. Но он по-прежнему смотрел в стену, как будто не понимал смысла обращенных к нему слов.