Нюрнбергский процесс - Сергей Юрьевич Нечаев

Рудольфа Гесса о британском империализме конца XIX века: даже Герман Геринг и Иоахим фон Риббентроп пытались остановить его. До 1941 года Гесс был третьим лицом в нацистской иерархии, но потом он полетел в Великобританию, чтобы убедить британцев заключить мир с Третьим Рейхом, оказался в плену и теперь демонстративно читал какие-то «пасторальные новеллы», изображая человека, потерявшего память.

А в конце Рудольф Гесс сказал: «Подождем лет двадцать. Германия поднимется вновь. Какой бы приговор ни вынесло мне это судилище, я буду признан невиновным перед ликом Христа. Я готов повторить все еще раз, даже если это означает, что меня сожгут живьем. В глазах истории временное поражение в войне — ничто. Невозможно помешать германской нации исполнить свое предназначение. Когда Америка и Россия истощат себя, придет время для Германии восстать из пепла».

Надо сказать, что большинство подсудимых в своих «последних словах» придерживалось ранее начатых тем, повторяя аргументы, высказанные ими в ходе судебных заседаний. При этом ни один подсудимый не просил у суда пощады.

«Наци № 2» Герман Геринг выделился и тут. Рейхсмаршал был известен патологической страстью к нарядам. Говорят, у него было тридцать мундиров, которые он придумал для себя сам. И на суде Геринг был одет необычно: серая куртка с желтыми кантами и золотыми пуговицами, с такими же кантами бриджи, заправленные в высокие сапоги. Он постоянно что-то писал, время от времени передавая листки через охрану своему адвокату. И вот теперь в своем «последнем слове» он заявил, что жители Третьего Рейха ничего не знали о преступлениях и оставались самоотверженными и мужественными до самого конца войны.

Он сказал: «Победитель всегда является судьей, а побежденный — осужденным».

Потом сделал историческое отступление: «После того, как Соединенные Штаты проглотили Калифорнию и половину Мексики, а нас лишили всего, расширение территории объявляется преступлением. Что ж, такое происходит в течение столетий и будет продолжаться в дальнейшем».

А в конце он заявил:

«Гитлер был нашим вождем. Я бы не смог видеть его стоящим перед иностранным судом. Ваши люди знали фюрера. Он бы первым поднялся и сказал: „Я отдавал приказы и потому беру на себя полную ответственность“. Но лично я предпочел бы умереть десять раз, чем видеть подобное унижение германского лидера.

Смертный приговор ровным счетом ничего не значит для меня. Я никогда не боялся смерти после 12-летнего возраста <…>

Я не признаю решение этого судилища <…> Я продолжаю быть верным нашему фюреру <…> Массовые убийства? Уверяю вас, что я и не помышлял о них. Я лишь думал о том, что мы должны убрать евреев с занимаемых ими постов в большом бизнесе и в правительстве. И это все. Но не забывайте, что именно евреи организовали жуткую кампанию против нас по всему миру.

Мой народ подвергался унижению и прежде. Лояльность и ненависть вновь объединят немцев. Кто знает, может быть, в этот момент уже появляется на свет человек, который отомстит за наше унижение? То, что печатают газеты, контролируемые американцами, не имеет никакого значения.

Я могу сказать только одно: в Германии мы имели демократию тогда, когда наши дела шли из рук вон плохо. Не заблуждайтесь в данном вопросе. Наши люди знают, что они стали жить лучше при Гитлере. Не забывайте также, что Гитлер был для нас больше чем просто глава правительства.

Следующее поколение найдет своих собственных лидеров, и они будут отстаивать наши национальные интересы. Поэтому вы попридержите вашу мораль, ваше покаяние и вашу демократию, — попытайтесь продать их кому-нибудь другому, а не нам!

Я рад, что меня приговорили к казни, а не к пожизненному заключению, ибо тех, кто сидит в тюрьме, никогда не производят в мучеников».

Один из главных организаторов масштабного террора в отношении польского и еврейского населения Польши Ганс Франк заявил, что немецкая вина была «стерта преступлениями, совершенными против немцев русскими, поляками и чехами». Он также призвал немецкий народ «вернуться к Богу».

Рейхсминистр вооружений и военного производства Альберт Шпеер назвал Гитлера виновником мировых бед и предупредил слушателей об опасностях современных технологий — о ядерной угрозе для цивилизации. Он завершил свою речь словами: «Да защитит Бог Германию и культуру Запада!»

Начальник штаба оперативного руководства верховного командования вермахта Альфред Йодль заявил: «Гитлер говорил мне в июле 1940 года о возможном столкновении с Россией. Он хотел опередить наступление русских, намечавшееся, по его словам, осенью следующего года. Гитлер был убежден в том, что Россия нападет на нас и что Англия подталкивает ее к этому. На обвинение в бомбежке Роттердама я отвечу, что потери там были не столь тяжелые, как при бомбежке Лейпцига, осуществленной союзниками тогда, когда они уже знали, что выиграли войну. Нападение на Россию основывалось на мнении политиков, что Россия не соблюдает пакт о ненападении».

Создатель «расовой теории» нацистов Альфред Розенберг в своем «последнем слове» сказал:

«Каждый американец трепещет перед властью прессы. Бедный Херст[7]! Только потому, что он опубликовал несколько моих статей и сфотографировался со мной, весь его газетный синдикат чуть ли не обанкротился <…> Вы твердите о наших преступлениях, а как насчет 300 тысяч уничтоженных атомной бомбой в Японии? И воздушных рейдах союзников над нашими городами? Ведь все это также было массовым убийством!»

Кстати, ссылки на американо-британские бомбардировки Германии, а также на ядерные удары по Хиросиме и Нагасаки были сделаны еще несколькими подсудимыми.

Рейхсминистр внутренних дел Германии Вильгельм Фрик сказал:

«Каждая раса имеет право защищать себя подобно тому, как это делали евреи в течение тысячелетий. У вас, в Америке, возникнет аналогичная проблема. Нюрнбергские расовые законы служили охранению арийской расы. Повешение… Что ж, я не ожидал ничего иного. Право всегда на стороне сильнейшего».

Идеолог расизма Юлиус Штрейхер тоже говорил о евреях:

«Этот процесс — триумф мирового еврейства. Они распнут меня. Я уверен. Трое судей — евреи. Я не мог убить жену и самого себя, когда мы были в Тироле в конце войны. Я решил, что должен нести свой крест. Не я создал еврейскую проблему: она существовала веками до меня. Я видел, как евреи проникали во все сферы германской жизни, и я сказал, что этому должен быть положен конец».

Коснулся еврейской темы и правитель Австрии, оккупированных Польши и Нидерландов Артур Зейсс-Инкварт: «Антисемитизм был силен в Польше в течение столетий. Там, а не в Германии, существовал клич: „Спасать веру — уничтожать евреев“».

Министр иностранных дел Иоахим