Небо №7 - Мария Свешникова

Спустя какое-то время я обязательно начну отвечать на вопрос «Вы счастливы?» банальными словами «Одинока в браке».

На выносе очередных пакетов мы столкнулись в лифте с мамой, та удивилась, сначала увидев только меня:

— Ой, прости, я так закрутилась! Я сразу после прилета в издательство, они снова предложили наигадчайший вариант обложки, я вся нервная и на таблетках.

— Мам? — Я посмотрела на нее удивительно заботливо.

МММ улыбался во весь рот. Пытался скрыть улыбку и не засмеяться, оттого смотрел на потолок.

— Что?

Мама перевела взгляд на Макса, как тот не выронил сумки, не понимаю. Но он был действительно рад этой встрече, как радуются старые друзья, случайно встретившись в Хитроу. (В московских аэропортах испытывать приступы радости можно только в очень пьяном виде.)

МММ взял меня за руку и придержал, так чтобы мы последними вышли из лифта, обнял меня за плечи, потеребив затылок (я считаю это очень интимным, это вам не минет за барной стойкой), и прошептал:

— Теперь я понимаю, в кого ты такая пошла. Хочешь ты этого или нет — вы одинаковые.

Меня разрывало на части. От нежности и агрессии. Разом.

— Эмиль не звонил? — Мама кинула ключи, скинула туфли одним рывком и направилась к холодильнику, оценив пустоту, даже повесившейся мышки не было, она грустно налила себе стакан воды, теплой, вылив из чайника.

— Ну и давно вы знакомы? — Тон мамы естественно был подобран равнодушный. Иной нам не идет.

— Не очень. Месяца три! — Макс отвечал за меня, понимая весь спектр эмоций, которые испытывали две женщины, находящиеся на одной кухне, да еще и связанные семейными узами.

— А как познакомились? — Мама улыбалась, пытаясь быть как можно более легкой и воздушной в своем допросе.

Еще мне показалось, что она скорее ревнует меня к Максу, нежели наоборот.

Мы с МММ замялись.

— На дне рождения Эмиля, — зачем-то ляпнула я. Хотя мы понимали, что все знают правду.

— Ух ты! Вы знакомы?

Мама чуть не упала, подумав, что еще и у Макса с Эмилем есть своя история.

— Нет. Просто я сидел этажом ниже, Маша спустилась покурить, и как-то все завязалось.

— Маша! Ты куришь? — спросила мама.

Приехали.

Любовь, похожая на анекдот. Иначе не скажешь.

— Ладно, сбагрили дочь и сбагрили. Забирай ее. Не буду задерживать. — Мама провожала меня в последний путь.

— Внуков мне сделайте! — крикнула она в сторону лифта.

МММ сделал вид, что не слышал последней фразы. Меня это насторожило. Осталось узнать, что у него аллергия на собак, и я вам расскажу, что значит остаться у разбитого корыта.

Мы в сотый раз за день ехали в лифте. Честно говоря, меня уже напрягали эти нажимания кнопок и взгляды вперед. Молчания. МММ не выносит разговоров в лифте, как будто его подслушивают. Может, он и прав.

— Мне очень нравится твоя мама! При чем уже давно! — сказал он на выходе.

— Так еще не поздно все переиграть? Мама выйдет за тебя замуж, а я останусь тут жить с Эмилем. И возрастные пропорции соблюдены.

— Тебе что, он нравится или ты «Лолиты» начиталась?

— Какая разница, — я пристегнулась, потому что машина МММ отвратительно устроена — начинает пищать, если не пристегнешься, он больше всего боится, что не вылетят подушки безопасности.

Как мой отец. И где были эти подушки безопасности, когда отлетал тромб? А есть ли такие подушки для обломков сердца при крушении мечты?

— У вас что-то было? — спросил он про меня с Эмилем.

Я молчала. Молчала, пыталась успокоиться, не наговорить лишнего.

— Какой смысл тебе жениться, если ты мне не доверяешь? Если ты меня не знаешь?

МММ сделал погромче музыку. Он, как мама — не выяснял того, что считал глупым.[12]

Thought you said, thought you said that you loved me

Thought you said, thought you said that you need me…[13]

(с) P. Diddy feat. Brandy

Мы приехали в дом, который уже стал почти родным. Все потихоньку обрастало нужным для жизни реквизитом. Уже были полотенца, и не было необходимости вытираться простынями. Была посуда, не было только еды. Зато теперь была женщина в этом доме. Интересно, я тоже вхожу в список реквизита?

Я взяла чистое белье и начала стелить постель. Это было единственное действие по дому, которое я сделала без того, чтобы спросить разрешения. Меня не покидало чувство, что я нахожусь в чужом доме, на чужой территории — и в чем страшно признаваться, с частично чужим мужчиной.

Я не могла разрешить себе сесть к нему на диван и уткнуться в его шею — мне все время казалось, что для этого нужно слишком много общих воспоминаний.

МММ включил телевизор и смотрел один из последних выпусков новостей.

Будь он Другом из Бронкса, я бы кинула в него подушкой с криками «ты что не знаешь, что мне кошмары после новостей снятся».

Я постелила постель.

Думала начать разбирать вещи, как сразу задалась вопросом: «А можно ли?»

— Куда я могу положить свои вещи? — крикнула я ему со второго этажа.

— Куда хочешь. Это теперь и твой дом. Кстати, ты уже решила, как ты будешь его обустраивать?

— А вдруг мы не сойдемся во вкусах?

— Ну мы возьмем какую-нибудь пробную территорию, вроде кабинета — и на примере одной из комнат посмотрим, какая из тебя жена.

— Почему ты меня так резко забрал из дома?

— Я не могу смотреть на то, как ты живешь, и оставить тебя там — зная, что могу дать тебе куда больше.

— А что ты сможешь от меня получить?

— Молодую жену.

— Дело просто в молодости и возрасте?

— Давай не будем ничего усложнять. Все решения на сегодня нами уже приняты.

Я, молча, ушла разбирать вещи, всунула ноги в домашние штаны и забралась на кровать смотреть второй телевизор.

Однажды мне папа сказал: «Семейные отношения рушатся тогда, когда включается второй телевизор».

Рушились, не начинаясь.

Теша себя иллюзиями чужого совершенства, я набрала сообщение другу из Бронкса, сообщив о случившемся, потом стерла, решив не делиться. Ничем не делиться. Первый раз за жизнь осознала выражение «Не выносить сор из избы». Мусор по вечерам выносить — вообще дурная примета считается.