Информатор - Тейлор Стивенс

Через некоторое время Монро переключилась с общих вопросов на их семьи и дом. Есть ли дети? Да. Жены? Только у Николаса — Теодоро еще не мог позволить себе выкупить жену, точнее, заплатить калым за невесту, но у него были подруги и дети. Братья и сестры? Кажется, много. Статусные родители? Они хмыкнули. Не исключено, что когда-нибудь выяснится, что так оно и есть.

— Вы говорите на фанге, — продолжила она. — Вы с материка?

— Да. Из большого селения. Хорошо вам известного.

Она понимающе улыбнулась.

— Самого известного в стране?

Смех.

— Естественно!

— Но что может быть важнее деревни, где родился президент?

— Вот мы как раз и оттуда.

В самую точку!

Расспросы набирали темп — в ненавязчивом и благожелательном тоне: о ландшафте, животных, племенных обычаях, — и каждая невинная подробность добавляла новый штрих к описанию Монгомо. Теперь она могла составить представление о дорогах, военном присутствии, системе охраны со стороны материка и о том, чего ожидать и что изменилось. После восьмого визита официанта ее вопросы перешли наконец к тому, зачем они, собственно, за ней следили. Вместо ответа Николас поднялся и, извинившись, откланялся. Теодоро последовал за ним.

Беседа закончилась.

Монро проводила их взглядом: их походка была не столь уверенной, как при их появлении. Дождавшись, когда они окажутся на улице, она выпрямилась. Выражение ее лица разительно изменилось. Итак, шарада решена, информация оказалась намного более ценной, чем можно было бы рассчитывать, правда, главного выяснить так и не удалось. Брэдфорд по-прежнему сидел, вытянув ноги и прикрыв глаза.

— Поскольку оба напились и свалили, — объявила она, — скоро появится Тень номер три. Я иду спать.

Он чуть приподнял голову.

— Ты не присядешь на минутку? У меня есть вопрос.

Она подвинула стул и села. Он молча разглядывал ее она тоже сидела безмолвно и ждала. Наконец, проведя рукой по волосам и подавшись вперед, он спросил с очень серьезным выражением лица:

— Зачем ты это делаешь? Зачем тебе унижаться, придуриваться — ради чего все это? Я не понимаю! Ты, будучи умнее многих, кого мне доводилось встречать, опускаешься до… ну, не знаю, просто недостойного уровня.

— Если я корчу из себя идиотку, то по-дурацки выгляжу я сама — тебе-то что до этого?

Он пожал плечами.

Монро тоже подалась вперед, и теперь они смотрели друг на друга в упор.

— Послушай, Майлз, в моей жизни есть немало такого, чего я стыжусь, но сегодняшний вечер не из числа этих эпизодов. Я делаю все, чтобы добыть информацию, необходимую для выполнения задания, и «придуривалась», как ты метко заметил, чтобы расположить к себе этих ребят. Мне платят именно за это, и я всегда найду способ добыть необходимые сведения. Сегодня была просто разминка.

Она встала, положила ему руки на плечи и прошептала:

— Я знаю не хуже тебя, Майлз, почему тебя это так волнует.

С этими словами она удалилась.

Жизнь в маленькой столице начиналась до восхода, что и проявлялось в подготовке к подаче воды, аккумулировавшейся в горах ночью и потом поставлявшейся по трубопроводу в город. К семи или восьми часам поток иссякал, превращаясь сначала в тонкие струйки из кранов, а затем в редкие капли, и до следующего утра приходилось обходиться водой, собранной во всевозможные емкости. Те, кому посчастливилось жить повыше, могли даже набрать воды для ванной, мытья посуды и туалета. В столице страны с одним из самых высоких в мире уровнем выпадающих осадков вода являлась дефицитом.

В восемь утра Монро и Брэдфорд взяли такси и через пять минут оказались в министерстве. Дороги, заблокированные накануне, были уже свободны, и на узких улицах кипела жизнь.

Они оказались не первыми, кто ждал аудиенции в приемной министра: на краю дивана сидела пожилая женщина, судя по всему, приехавшая из деревни. На ней было яркое цветастое платье, без сомнения, прослужившее много лет в качестве выходного наряда. Ее стоптанные, но начищенные до блеска кожаные туфли на шнурках были из другой эпохи, хотя и с новыми подметками. Огрубевшие от тяжелого труда руки с шишковатыми пальцами покоились на подоле.

Этой женщине с материка удалось пережить геноцид, устроенный Масиасом Нгемой, и десятилетие террора, уничтожившего почти все ее поколение. Она охотно рассказывала Монро разные случаи из прошлой и настоящей жизни.

Министр появился около полудня. Он был без свиты и, проходя в кабинет, кивнул Монро и Брэдфорду. Вскоре секретарша пригласила их в кабинет, а пожилая женщина терпеливо и молча осталась сидеть на диване. Она не выказала ни малейшего возмущения тем, что нарушили ее право первой удостоиться аудиенции большого человека.

Министр в сшитом на заказ итальянском костюме принял их, сидя за огромным деревянным столом. Он мягко пожал гостям руки, поздоровался на английском сухим и дребезжащим голосом и жестом пригласил расположиться в старинных креслах, обтянутых потертым бордовым бархатом.

Монро, рассыпаясь в любезностях и выражая неподдельное восхищение Республикой Экваториальная Гвинея, передала ему фотографию Эмили Бэрбанк с листком, содержащим описание ее физических данных.

— Мы разыскиваем свою подругу, — сообщила она. — О ней нет никаких известий уже довольно давно, и у нас есть основания считать, что она находится или находилась в Рио-Муни, возможно, где-то в районе Монгомо. Зная, сколь ответственно и заботливо правительство Республики относится к иностранным гражданам, мы полагаем возможным надеяться, что в распоряжении вашего превосходительства имеется та или иная информация о нашей подруге. Прежде чем непосредственно приступить к поискам, мы сочли необходимым нанести визит вам.

Министр взял фотографию, внимательно ее рассмотрел, а потом отложил в сторону, демонстрируя полное отсутствие интереса. С явным безразличием он поинтересовался:

— А как давно она въехала в страну?

— Мы не знаем точной даты, — ответила Монро. — Около четырех лет назад.

— Прошло уже много времени, — заметил министр. — За четыре года может многое измениться. Четыре года назад я не был министром.

— Я понимаю.

— А какова была цель ее приезда? Она работала на какую-то компанию или, возможно, на церковную организацию?

— Она приезжала как турист, — ответила Монро. — Во всяком случае, мы так думаем.

— Вы не возражаете, если это останется у меня? — спросил он и, не дожидаясь ответа, убрал фотографию в нагрудный карман, после чего расслабленно откинулся на спинку кресла. — С ходу я не могу сказать ничего определенного и не стану давать никаких обещаний, но распоряжусь, чтобы мои люди навели справки. Я предлагаю увидеться завтра утром. Я буду здесь в девять часов.

Спустившись на первый этаж, они увидели черный министерский «хаммер», припаркованный у входа. Монро остановилась возле него и засмотрелась на свое отражение в тонированном стекле.