И оживут слова, часть IV - Наталья Способина

— А в кого перешла его сила? — опомнилась я и посмотрела на Альгидраса.

— Перед смертью он передал ее мне. Наши стихии не парны, но могут жить в мире, — ответил Альтар. — Часть этой силы перешла к Альгидрасу, когда я едва не погиб на острове. Гаттар это почувствовал. Думаю, потому он и не стал искать мои останки среди изрубленных тел. Решил, раз сила покинула меня, значит, я точно мертв.

Я сглотнула, борясь с приступом тошноты от воспоминаний о гибели хванов, и прошептала:

— Если вы были так сильно ранены, вы ведь могли умереть уже в этом мире.

— Мог, — пожал плечами Альтар. — Но я не боюсь смерти, девочка. Я видел собственную смерть слишком часто, чтобы наконец стать с ней если не друзьями, то во всяком случае союзниками.

Я посмотрела на по-прежнему глядевшего в чашку Альгидраса, потом вновь на Альтара:

— Вы знали, что люди на острове погибнут?

— О да! — резко произнес Альгидрас и со стуком поставил кружку на стол. — И даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти тех, кто ему верил.

В голосе Альгидраса звучала такая ненависть, что я невольно поежилась.

— Уж кому, как не тебе, знать, что выбранный путь не всегда бывает верным, Альгидрас, — негромко произнес Альтар.

Альгидрас рассмеялся и, встав из-за стола, прошел в противоположный конец веранды, резко развернулся там и, подойдя к двери, прислонился плечом к косяку. Некоторое время они с Альтаром молча друг на друга смотрели, а потом Альтар со вздохом повернулся ко мне и продолжил рассказ.

— Тогда на острове Гаттар ввел Альгидраса в обряд. Этим обрядом прежде пользовались, чтобы напитать силой заключенную в камень аэтер.

— Деву? — уточнила я.

Альгидрас с Альтаром синхронно кивнули.

— Я много лет не видел Рамину, но, смею думать, с годами она мало изменилась, как и пространство вокруг нее. Оно безжизненно.

Я вспомнила подземелье, в котором мы обнаружили Деву. Там вправду не были никакой живности. Даже влаги не было.

— То есть рассеиваясь, она отдает жизнь, а…

— Будучи заключенной в камне, забирает, — закончил за меня Альтар. — Лишенная возможности дотянуться до живых существ, аэтер питалась лишь обрядами. Ведун забирал жизнь целого рода, вводя в обряд одну жертву, и отдавал ее аэтер, дотягиваясь до нее даже на расстоянии.

Я невольно поежилась, переведя взгляд на Альгидраса. «Я уже умирал несколько сотен раз», — прозвучали в памяти его слова.

— Не знаю, планировал ли Гаттар заранее мою смерть и обряд. Думаю, нет. Иначе мы бы сейчас не собрались за этим столом, — произнес Альтар. — Но увидев мальчика, обладавшего силой сразу двух стихий, он не мог не попробовать забрать эти силы. Я умирал, Альгидрас был без сознания… Силу стихий можно отдать добровольно, как Харим передал свою мне. Отнимать чужие стихии никто из нас прежде не пробовал, но у Гаттара могло бы получиться. Он призвал на помощь аэтер, заключенную в Рамине. Любой обряд можно пустить в обе стороны. Вчера ты питал аэтер силой жертв, а сегодня ты можешь ввести в обряд ее саму, а за аэтер пойдет стихия. Гаттар направил аэтер в Альгидраса, а из него стихия воздуха, подхваченная аэтер, должна была разделиться: часть войти в священный Шар и часть — в самого Гаттара. Прими он всю силу чужой стихии, непременно погиб бы. Но он переоценил свои силы. Хванский Шар не принял силу воздуха. Наоборот, он отдал часть заключенной в нем стихии, чтобы спасти гибнущего Альгидраса. Гаттар думал, что сможет управлять аэтер и та поведет силу стихий, куда он пожелает, но моя стихия своенравна, — усмехнулся Альтар. — Она не пошла на поводу у чужой силы, пусть даже та шла рука об руку с аэтер. Силы ворвались в Альгидраса, спасая ему жизнь, а Гаттар остался ни с чем, но в тот день он был опасно близок к успеху. Я видел такой исход в будущем.

Альтар замолчал, глядя прямо перед собой, а я потерла лицо руками. В голове была полная каша.

— Я запуталась, — призналась я. — Дарим и Гаттар договорились о переходе Дарима в тот мир? Так?

Альтар кивнул.

— Дарим должен был получить аэтер своей матери и стать всемогущим?

— В одном из вариантов будущего.

— Дайте разобраться хоть с одним! — взмолилась я. — Это должно было остановить гибель миров, потому что сейчас ткань между мирами рвется, из-за того, что стихии и аэтер, находящиеся по разные ее стороны, тянутся друг к другу?

Альтар снова терпеливо кивнул.

— Но Гаттар всех обманул и решил поиграть в селекционера, выведя того, кто будет обладать силой стихии и аэтер? — продолжила я, чувствуя себя такой же сумасшедшей, как они. — А вы, поверив ему, для всего этого наплодили потомков, которых не жалко использовать в обряде? А Гаттар — милейший человек — устроил резню на острове хванов, чтобы провести обряд над Альгидрасом, забрав у него силы воздуха и воды?

— Обряд он устраивал не для этого, — поправил меня Альтар. — Обряд поддерживает силы Девы. Ей не дотянуться до живых существ из своей темницы. Гаттар прежде не видел Альгидраса и не мог знать, сколько и каких в нем сил. Думаю, его целью было забрать священный Шар, потому что святыни нужны ему для обряда.

Я посмотрела на Альгидраса и покачала головой. Тот вопросительно приподнял брови, словно желая убедиться, верю ли я. Я не верила. Мне хотелось оказаться дома и забыть сегодняшний день, как страшный сон. Вот только я своими глазами видела шрамы Альгидраса, оставленные в кварском обряде.

— Что было бы, если бы у Гаттара получилось забрать силы воздуха и воды на острове? — негромко спросила я.

— Альгидрас погиб бы вместе со своим родом, — расправив края вышитой салфетки под блюдом с пирогом, произнес Альтар, — ты осталась бы в своем мире и, возможно, успела бы умереть прежде гибели вашего мира, и… у тебя не было бы сына. Это из того, что первое пришло на ум. А еще у воеводы Свири не родилась бы дочь.

Я посмотрела на Димку, который, извернувшись под немыслимым углом, как могут только дети, следил за тем, как его машинка закатывается под свисавшие с клумбы листья неизвестного мне растения. Его могло не быть? Я перевела взгляд на Альгидраса. Тот по-прежнему стоял у двери, сложив руки на груди. На меня он больше не смотрел. Он тоже погиб бы на том острове? И две их не-жизни, одна прервавшаяся, вторая так и не начавшаяся, могли бы оплатить отсрочку гибели миров? Вот уж выбор так выбор.

— Ты ведь говорил, что у Радима сын. Откуда дочь? — спросила я у Альгидраса.

— Речь не о Радиме, а о его отце. Дочь — это Всемила, — негромко ответил он и обратился к Альтару: — Расскажи, наконец, об этом.

Альгидрас произнес это таким тоном, которого я от него никак не ожидала услышать.

— Не рычи, мальчик. Мне не страшно, а ребенка можешь испугать.

Альгидрас бросил взгляд на Димку, который не обращал на нас внимания, и вновь посмотрел на Альтара.