Учитель - Филип Жисе

ведь если они прислушаются к его словам, то будут строить дальнейшую жизнь с оглядкой на его слова, мудрость, истину, которой он с ними поделился.

— Мы ответственны за свои слова, поступки и даже мысли, — пробормотал старик, разглядывая чей-то след в снегу рядом с тротуаром. Александр Петрович поднял ногу и опустил ее возле отпечатка чужого следа, снова поднял ногу и снова опустил. Взгляд его устремился к оставленному следу.

— Удивительно, — сказал он. — Все есть результат наших желаний, решений. Не поставь я ногу в снег, не было бы и следа. Не реши я заговорить с Мариной, не было бы и того приятного ощущения, испытанного мною. Как же удивительно устроен наш мир? На каждое следствие есть своя причина. Каждое наше действие и даже мысль ведут к результатам. Наше дело быть ответственными за эти действия, мысли. Из злой мысли родиться злое действие, из доброй — доброе. У нас есть выбор, всегда есть выбор, совершить злое действие или доброе. И что удивительно, совершив доброе дело, я испытал доброе чувство. Как же это прекрасно дарить окружающему миру добро, как же это радует сердце.

Александр Петрович поднял голову и посмотрел по сторонам. Слева — в высоту устремлялись многоэтажки, справа — убегала вперед трасса на Борисполь. Александр Петрович окинул взглядом серые вереницы многоэтажек и прошептал:

— Как они уродливы. Все что создает человек — уродует мир, природу. Дома, машины, мосты, дороги, — словно ужасные язвы на прекрасном лице природы. Разве может все это сравнится по красоте с тем, что создает природа? Природа грациозна как лань, нежна как кожа младенца, заботлива как львица, оберегающая потомство. Природа совершенна и ее красота совершенна, но вот человек, великое ее творение, не хочет быть совершенным. Он посредственен и создает такую же посредственность, как и сам.

Александр Петрович заметил лавочку неподалеку. Подойдя к ней, он смахнул с нее снег и сел. Шарик заполз под лавку и принялся лизать языком снег. Старик достал из кармана пальто тетрадь с ручкой. Его голова была полна мыслей, а сердце желаний. Он хотел писать. Несмотря на морозец, дергавший за нос и щеки, несмотря на снежинки, танцующие в воздухе и падавшие на пожелтевшие от времени листы бумаги.

Время бежало, а старик все писал и писал, поглощенный мыслями, размышлениями и переживаниями, которыми он щедро делился с бумагой. Но вдохновение также не постоянно, как и погода. То оно есть, то его нет. И тогда наслаждение превращается в муку. Почувствовав, что муза оставила его, Александр Петрович спрятал тетрадку с ручкой в карман и посмотрел вокруг. Снежинки больше не кружились в воздухе, тучи рассеялись, выглянуло солнце. Шарик лежал на снегу, положив голову на лапы и, казалось, спал.

Старик положил руку на живот, почувствовав боль.

— Что ж ты не хочешь оставить меня в покое? — пробормотал старик.

Визг тормозов заставил Александра Петровича отвлечься от боли и бросить взгляд на дорогу. Сердце дрогнуло, когда он увидел женщину, пытавшуюся перебежать дорогу. Прямо на нее, визжа тормозами неслась иномарка. Александр Петрович хотел закрыть глаза, но не мог, его словно парализовало. Он видел, как машина приближается, видел оцепенение и ужас, застывшие на лице женщины. Старик знал, что сейчас последует удар, и жизнь одного человека на этой прекрасной планете канет в небытие. Но как оказалось, женщина родилась в рубашке, водитель успел вывернуть руль, машину понесло, она врезалась колесами в бордюр и остановилась. Время словно замерло. Прохожие стояли и смотрели на машину и на женщину, находившуюся недалеко от нее. Та все еще стояла в оцепенении на дороге. Кожа на ее лице была такой же белой, как и снег, устилавший тротуар. Наконец женщина подняла голову, посмотрела вокруг и медленно побрела через дорогу. Прохожие тоже не задержались, разошлись, едва увидели, что трагедии не произошло. Место происшествия опустело. Все его покинули, все кроме машины, все еще стоявшей у обочины.

Спустя несколько минут передняя дверца машины открылась и из машины выбрался парень в черном костюме. Закрыв дверь, он не спеша направился к одной из лавочек, стоявших недалеко от тротуара. Смахнув с лавочки снег, парень сел и обхватил голову руками.

Словно движимый каким-то импульсом Александр Петрович поднялся на ноги, взял поводок Шарика и двинулся к подземному переходу через дорогу. Шарик бежал рядом ни на шаг не отходя от старика. Выйдя из подземного перехода, старик направился к парню, сидевшему на лавочке и погруженному в свои мысли.

— Могу я присесть рядом с вами? — поинтересовался Александр Петрович, приблизившись к молодому человеку.

Тот поднял голову и посмотрел на старика. В зеленых глазах парня застыли слезы, мужественное лицо побледнело, руки дрожали, словно в лихорадке. Кивнув, он запустил ладони в волосы и упер локти в колени.

Александр Петрович стряхнул снег с лавочки и опустился возле молодого человека.

— Я мог ее убить, — услышал старик шепот парня. — Я едва не взял на душу грех, от которого никогда бы не избавился.

Александр Петрович улыбнулся и положил руку на спину молодому человеку.

— Не стоит так убиваться, — сказал старик. — Вы могли убить эту женщину, но не убили. Нет истины в том, что заставляет вас переживать это событие снова и снова. Забудьте. Это уже прошлое. Оставьте прошлое в прошлом, не берите его с собой в настоящее. Зачем вам мучить себя тем, что не произошло? Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на переживания о том, что могло бы быть. Забудьте. Главное, что все хорошо закончилось. Вы не взяли грех на душу и ваша совесть чиста.

— Вы правы, но это не так легко сделать, — молодой человек поднял голову и посмотрел на старика. — Эта женщина до сих пор у меня перед глазами. Я ехал в Борисполь, в аэропорт. Шеф дал задание встретить гостей из Польши. Я опаздывал, поэтому гнал, как угорелый и… и едва не стал убийцей. Вряд ли кто посмотрел бы на то, что женщина переходила дорогу в неположенном месте. Всем было бы на это плевать. Меня бы посадили, а совесть мучила бы до конца жизни.

— А как насчет ваших гостей с Польши? — старик решил отвлечь молодого человека от терзавших его мыслей. — Они вас ждут?

— Да, наверное. Теперь вот придется объяснять шефу, почему я вовремя не встретил поляков. Час от часу не легче.

— Вы во всем видите плохое, — улыбнулся старик. — Не надо думать о плохом, думайте о хорошем, например, о том, что сегодня вы