Три «танкиста» - Михаил Михеев

Полковник кивнул. Что же, эскулап был прав, и время, чтобы разобраться, у них было. Немного, но пока что оно еще не поджимало. Впрочем, случившееся оставалось частностью, не более того, а для того, чтобы делать серьезные выводы, информации все равно не хватало.

В двух кварталах от базы.

Неделю спустя

Солнце сегодня было очень ярким и каким-то праздничным. Вообще-то, Поляков солнечные дни не слишком жаловал, очень светлая кожа под лучами родного светила моментально краснела, а если переборщить, то вместо нормального загара получался довольно чувствительный ожог, но сейчас настроение было самое фестивальное. А потому он стоял, весело посвистывая, и варил кофе. Опыт у него в этом деле был невеликий, однако же получалось, как все говорили, неплохо. Так что решил вот постоять у плиты, ощущая босыми ногами старомодную теплоту дерева – пол здесь не покрывали ни линолеумом, ни ламинатом, ни тем более плиткой. Доска, самая обычная, разве что крашеная. Все как полвека назад, когда дом этот еще только построили. И, надо сказать, было в этой старомодности нечто притягательное, хотя мыть такие полы удовольствие ниже среднего.

– Не свисти – денег не будет.

Голос за спиной прозвучал настолько неожиданно, что парень вздрогнул, едва не перевернув на себя горячую турку, но, к счастью, обошлось. Обернувшись, увидел Леночку, всю такую свежую, в тонкой футболке, просвечиваемой солнцем насквозь… Чуть не уронил турку вторично, но справился с эстетическим шоком и с напускным недовольством пробурчал:

– Ты чего подкрадываешься?

– Я? Подкрадываюсь? – девушка засмеялась так, словно по кухне разнесся звон мелких серебряных колокольчиков. Полякову уже в который раз приходило на ум это сравнение, и, вот чудо, абсолютно не надоедало. Всегда как в первый раз… – Да я тут уже минут пять стою – ты даже не обернулся. Чем это наш герой так увлечен, а?

– Да вот, хотел тебе кофе в постель…

– Сереж, тебе не говорили, что ты неисправимый романтик? Нет? Ну, так я буду первой. Только вот слышал ты об этой романтичной традиции, а нюансов не знаешь. К примеру, того, что для удобства нужен специальный столик, которого у тебя нет. Так что извини, скорее всего, у тебя действительно получится кофе в постель. Минуя рот. Нет уж, мне лучше в чашку. И давай быстрее, аромат – у-у-у!

Кофе действительно удался. В меру крепкий, в меру сладкий, как раз для того, чтобы проснуться. И… Увы, заняться весьма интересующих обоих делом уже не получалось. Времени не было. Сегодня тренировка должна была начаться рано, так что они успевали только-только переодеться и вприпрыжку помчаться вниз по лестнице. Как раз чтобы влететь в гостеприимные объятия одной из местных бабулек.

Бабульки на лавочках – это наше всё. Эти пережитки далекого прошлого подавляли своей массовостью в советские времена, но были и раньше. И наверняка не исчезнут в будущем. И даже когда Солнце погаснет и Земля сойдет с орбиты, наверняка найдется какая-нибудь старушка у подъезда, которая что-нибудь проворчит по этому поводу. В какой-то момент они вроде бы исчезли, сметаемые неумолимой поступью прогресса и общей нестабильностью. Но как только в стране опять стало более или менее спокойно и в чем-то даже сытно, пенсионерки, которым нечем заняться, вновь проклюнулись, как грибы после дождя. В столице – поменьше, в оазисах старых городов – побольше. А сейчас и здесь, в спальном районе, они и вовсе плодились и размножались, сидели у подъездов, обсуждая, кто и в какой квартире наркоман или проститутка. И жутко обижаясь, если кто-то с ними не поздоровался.

Притом – в этом Поляков когда-то убедился на собственном опыте – если случалось что-то по-настоящему серьезное, они никогда и ничего не видят. Хотя даже представить, как мимо них могут пройти незамеченными, к примеру, грабители, было довольно затруднительно. Но – не увидят, и все тут. Вполне логично, что реакция парня на это сборище колебалась между брезгливой и презрительной, что он, в общем-то, и не скрывал. Здесь он вежливо здоровался, только чтоб не подставлять подругу и только по ее просьбе. Однако сейчас деликатным кивком обойтись не удалось.

– И чтой-то вы туда-сюда бегаете, молодые люди? – бабка уперла руки в бока, став вдруг едва ли не в два раза шире и перегородив лестницу. Они в хрущевках и так шириной не блистали, а тут еще немалых габаритов старушка, явно не собирающаяся отодвинуться к стенке и пропустить людей.

– Потому что спешим, Екатерина Ильинична, – сквозь зубы ответила Леночка. Поляков едва удержался от того, чтобы присвистнуть – сам он имена-отчества запоминал с превеликим трудом, и уж, конечно, не стал бы мучиться, вызубривая, как зовут временных соседей. У Леночки же с этим проблем никогда не возникало, раз услышала – и все.

– А чего тогда шумите?

– Это когда?

Действительно, когда это они шумели? – Дверью не хлопали вроде, музыку не включали. Ни по вечерам, ни тем более днем, поскольку с – тренировок и раньше-то Леночка приходила достаточно – поздно, а сейчас они и вовсе после них выбирались куда-нибудь погулять, благо погода стояла чудесная. Даже по лестнице бежали сейчас практически бесшумно – кроссовки вообще обувь, к грохоту не склонная, а на тренировках им, помимо прочего, ставили и умение двигаться, не привлекая внимания. Зачем? А пес их, тренеров, разберет. И вдруг – шум. Откуда такие претензии, интересно?

– А ночью. Всю ночь скрип да скрип.

– А вам что, завидно? – Леночка, сообразив, на что намекает старая карга, моментально покраснела. Ее, как успел убедиться Поляков, несмотря на весь житейский цинизм, в некоторых случаях смутить было довольно легко. И наезжающая – сейчас женщина, похоже, об этой ее слабости отлично знала. Что же, пора было вмешаться – позволять оскорблять себя, а тем более подругу, он не собирался в принципе.

– Извините, мы действительно спешим, – Сергей двинулся вперед и вроде бы случайно, по неловкости, но на самом деле тщательно продуманным и точным движением оттеснил бабку к стене. – Проходи, Лен.

– Ты что делаешь, хам! – взвизгнула старуха, видя, как добыча, над которой можно вдоволь безнаказанно поизмываться, бочком-бочком проскакивает мимо. Поляков глянул скандалистке в лицо и сделал самую шикарную, какую только мог, улыбку:

– Стою. Улыбаюсь. Разговариваю. И не мешаю другим жить. И вам советую этого не делать. Настоятельно советую. А то ведь ступеньки здесь крутые, споткнетесь еще…

Возможно, на этом конфликт бы и завершился – хамы, не подкрепленные реальной силой, обычно сдают назад, когда встречают ответный наезд, однако не в этом случае. Судя по запаху, соседка успела с утра малость разговеться, и выпитое сняло у нее тормоза. Вот и разгадка ее желания поскандалить с кем-нибудь, подумал Сергей, но тут женщина с неожиданной для семидесятилетней перечницы силой оттолкнула его и ударила кулаком, целясь в лицо.

Нет, Полякова слишком хорошо в последнее время готовили, чтобы он позволил старой карге себя зацепить. Однако же блокировать удар тоже было нельзя – его визави моментально покалечилась бы, а в таком возрасте кости срастаются плохо. Правда, осознание всего этого пришло уже позже, но тело опередило мысль, сработав в должной степени аккуратно. Поляков лишь чуть откинулся назад и в сторону, уклоняясь. Вот только при этом он едва не загремел вниз по лестнице и, естественно, контроль над ситуаций потерял. Старуха, вереща, умчалась, посрамляя динамикой разгона «Феррари», и оставалось лишь выругаться под нос. Не то чтобы его это волновало, но незаконченная воспитательная беседа однозначно грозила в будущем новыми скандалами. Впрочем, плевать.