По велению вселенной… Я принимаю бой - Анастасия Волкомир

кто-то невидимый для меня, — я тебе ничего не сделаю.

— Мфм… ф-ф-ф…

— Тс-с-с! Я сейчас медленно отпущу руку, если пообещаешь молчать. Понял?

Мое сердце колотилось быстрее обычного. Со лба сошла капля пота и чуть было не попала в глаз, но вовремя моргнул. Я рискнул кивнуть в знак согласия.

Он выполнил обещание. Я приподнялся и прошептал: — Кто здесь?

Впрочем, я уже и сам догадался.

Тот парень, что напал на нас тогда преобразовался из ниоткуда.

— Я тебе ничего не сделаю.

Сперва мне потребовалось отдышаться, чтобы выиграть немного времени. Я пытался состроить алгоритм возможного диалога, после чего решился на резонный вопрос: — Давно за мной следишь?

— Считай весь день. Действие зелья вот-вот должно кончиться.

А, значит, у «хамелеона» ограничено время.

— И оно того стоило?

Тот в ответ пожал плечами. Что ж, тактики им не занимать.

Помассировав челюсть, я продолжил: — Тогда, может, расскажешь, зачем я тебе нужен?

— Ты не мне нужен. Моей Госпоже. — В его голосе слышалось какое-то блаженное наслаждение. Уж не знаю, кто она, но теперь появился интерес.

— А. Прекрасно. Еще бы знать, кто твоя Госпожа. Или мы это узнаем в следующей серии?

Тот, не взяв во внимание продиктованную отсылку, ответил не без восхищения в тоне: — Вселенная!

— Ты из верующих что ли? Не, я разуверовал. Уже. Так что я — пас.

Я снова лег и отвернулся от него на бок, накрывшись самодельным одеялом. Сам не понял, в какой момент я сделался таким пассивным и ни во что не вовлеченным. Видимо, общение с блюстителями приносит вот такие плоды. Тот даже кулаки сжал: — Ты издеваешься?!

В ответ я изобразил храп.

— Я тебя еще раз спрашиваю: Ты издеваешься?! Т-ты! Да как ты смеешь?! Я на тебя весь день потратил, а ты мне такое отношение высказываешь?

Я случайно вспомнил тот разговор с Марой. Кажется, я и сам был в таком положении, что этот парень сейчас. Что ж, я еще больше убедился в тогдашней правильности ее действий.

— Ты не сделал ничего, чтобы я тебя уважал.

Я даже услышал, хруст в его костяшках. Наверное, он бы побил меня, но ему приказали доставить меня живым и не помятым. Только сорвал с меня покрывало.

— Мне некогда с тобой сюсюкаться! Тебе совсем неинтересно, что от тебя срывают? Совсем правду знать не хочешь?!

Еще совсем недавно я бы клюнул на этот крючок, но теперь он больше раздражал меня, нежели завлекал.

— Для тебя это так важно?

Тот округлил глаза: — Д-да… Ну, то есть, это не… Так, это не для меня важно! Это важно для тебя!

Я привстал, зевнул, неторопливо потянулся. Достал из шкафчика одежду и латы. Принялся одеваться. Тот даже выдохнул и смотрел на всю картинку с гордостью. Жалкое зрелище. Видимо себя нахваливает, мол, какой молодец — поручение выполнил. Сам толком не может мысли озвучить. Ах, да, для себя самого же ничего членораздельно проговаривать не надо.

— Ты бы хоть сказал, как тебя зовут.

— Скажу после того, как узнаю твое имя.

Я усмехнулся, дивясь случившейся иронии: — А, так ты, стало быть, обо мне ничего не знаешь? Разведка совсем не докладывает? — Тот, судя по вопросительному виду, не понял. — Эх, ну, видимо придется нам молчать до конца наших дней. Не знаю я свое имя. Не помню его. Память отшибло. Напрочь.

Он поник: — Подожди… как не помнишь?

— Ну… вот так…

Кто бы мог подумать, я выбил его из равновесия вот таким случайным откровением. Я услышал лишь тихое: — Черт, это не входило в наши…

— Планы? У вас есть какие-то планы на меня?

Но парень быстро взял себя в руки, а его глаза даже загорелись по-новому, словно в голове лампочка зажглась: — Я знаю, как вернуть тебе память.

Сначала я растерялся, но чем больше я вглядывался в его лицо, тем больше понимал, какая пустота звенит в его голове. Еще и эхом отдает. Все блюстители сплошь усталые и унылые, даже Жабик иногда. Однако знают многое, а научить не могут. Этот же отдохнувший, сияющий, а учиться у него не хочется.

— А, новая манипуляция пошла. Зря ты по больным местам бьешь ради результата. Это тебя не красит, как чело…

— О, воскресное утро! Да нет же! Я не вру! Мы… Мы намного лучше, чем вы. Мы — развиты. У нас даже есть свой язык и культура. Мы преуспели во многом, за нами — будущее. У нас есть технологии. Мы можем…

А вот это меня насторожило. То ли отголосок новый, то ли… Не знаю, я почему-то вспомнил те слова Яны. Про длинную жизнь, про… эксперименты…

Как не по себе стало. Меня даже зашатало.

Я тут же взял себя в руки: — Что вы можете? Слушай, ты меня извини, конечно, может я и зря наезжаю на тебя, но… Как я, по-твоему, должен реагировать? Значит, ты, будучи прозрачным, весь день следишь за мной, наблюдаешь, как меня песочит начальница, как я играю в карты и выхожу в уборную. А теперь ты стоишь над душой и выворачиваешь меня наизнанку. Ты серьезно думаешь, что мне следует растаять и пойти за тобой в твой радужный мир? Ты даже не можешь доказать свое превосходство над моими товарищами!

Тот, немного подумав, выдал: — Волшебник.

— Что «волшебник»?

— Зови меня — Волшебник.

Я аж со злости сплюнул: — Тьфу, черт, ты думаешь, мне это поможет?

А у самого глазки так невинно хлопают, любо-дорого поглазеть: — Ну, да…

Я чуть было не упал. Может, он, и правда, из сказочной страны выполз. Подумать только, если бы это произошло месяц-два назад, быть может, я поверил ему.

— Слушай, на улице уже ночь. Тебе самому-то домой не надо?

— Надо, но…

— Так иди с миром. Передай там этой своей… Вселенной, что если надо, я к ней сам приползу.

— Но… как же так?

Невольно вырвался тяжелый вдох: — В твоей голове не вырисовывался подобный ответ?

— Н-нет.

— Ах, ты ж, бедное дитя. — Я заговорил, как моя наставница. Ох, то ли еще будет. — Зачем вам так резко захотелось поменять погоду? Для какой цели?

— Погоду? Но… это лишь малое то, что ты можешь сделать.

— Так. Следовательно, о моей способности вы знаете? — Тот заметно поджал губы в ответ на веское замечание. — А вот с этого и надо было начинать. Например?

— У нас бытует легенда. Однажды на землю прибудет Герой. Он все это время жил на небе и существовал как созвездие. Уже прошло больше полувека, как оно словно стерлось из ночного неба. Он должен бродить