2048 - Мерси Шелли

Басс хотел было съязвить, что при таком раскладе ему выгоднее получить заказ от самой мэрши. Увы, это было не так, и Марек знал это. Пришлось бы иметь дело с командой, где и без того достаточно умников. Им не нужен конкурент, но они с радостью согласятся не мочить его сразу — чтобы замочить после того, как он сделает работу за них. Причем стрелять будут не металлическими иглами, а «ледяной крошкой», от которой никаких следов не остается. Полиция найдет и скажет — ай-яй-яй, больное сердце, сосудик лопнул.

— Надо бы пару-тройку полифемов… — задумчиво проговорил он. — Хотя, если там сильная глушилка, толку от них мало. Биоботов каких-нибудь неплохо бы. Людей ты мне конечно не дашь?

Марек развел руками:

— Только технику. Оружие тоже могу. О, сейчас я тебе покажу кое-что…

Он хлопнул в ладоши, и рядом возник низенький азиат с лицом мумифицированной мартышки. Марек кивнул на стол. Кореец ловко, одним жестом подхватил всю грязную посуду и собирался идти, но Марек удержал его и повернулся к Бассу.

— Что пьем?

— Молоко. — Басс взял салфетку и вытер со скальпеля каплю кетчупа. — Если ты еще не начал подмешивать к нему тот же компонент, что к пиву.

— Баг с тобой, уж своим-то я вообще ничего не подмешиваю! — Марек сделал фальшиво-опечаленное лицо. — Вонг, два молока. И мой акел принеси.

Сморщенный азиат кивнул и пошел к кухне.

— И еще, Вонг.

Кореец остановился.

— Мой друг Василиск — талантливый нейрохирург… — Марек показал глазами на Басса.

Кореец покосился, кивнул.

— …и он отрежет тебе голову, если ты опять принесешь ему посуду с этой психотропной рекламой.

Снова спокойный, молчаливый кивок. Либо ему каждый день отрезают голову, либо он никогда не повторяется, заключил Басс.

Исчезнувший на миг Вонг снова стоял рядом. Стаканы с молоком он поставил на стол абсолютно симметрично. Марек тем временем схватил с его подноса крупный золотой крест.

— Угадай загадку, Василь. Есть нация, достигшая совершенства в трех вещах: оружие, алкоголь, и женщина, внутри которой спрятана другая женщина.

— Если бы такое государство существовало, оно до сих пор сохраняло бы мировое господство. Может даже захватило бы Марс.

— Точно! Только для мирового господства этим крутонам нужна еще одна мелочь. Надо уметь смешивать коктейли, чтоб похмелье не замучило. А они не умеют. Потому их и зовут «rasseyane». Отец как-то объяснял мне, что это слово означает человека, который плохо концентрируется и все путает. Но водка и матрешки у них по-прежнему в норме. И вот эти игрушки тоже.

Марек поцеловал верхушку креста и вытянул руку вперед. В коротких и пухлых пальцах золотая штуковина и вправду смотрелась как игрушка.

— Они называют это «Automat Kalashnikoff Electronyi». Акел, проще говоря. Идеальная штука для ближнего боя. Смотри.

Крест тихонько зажужжал. Носик соусника, стоявшего на столе в конце зала, опал и стек вниз. Словно был из воска, а не из фарфора.

Басс взял акел, взвесил на ладони: крест оказался неожиданно легким. Впрочем, глупо было бы ожидать чистого золота.

— А есть к нему… кобура какая-нибудь? — Басс с трудом припомнил старинное слово.

— Могу полный комплект снаряжения святназовца выдать. Включая пуленепробиваемую ряс-палатку и слезоточивые гранаты РПЦ-5. — Марек взмахнул рукой, приставил кончики вытянутых пальцев к виску и одновременно выпучил глаза в небо, изображая нечто, чего Басс не понял.

— Я просто спрашиваю, как эту штуку носят. Жальник у меня в пальце, никуда не денется. А с этим что делать?

— Вообще-то они ее на груди носят… На цепочке.

— Ага, так и знал, — поморщился Басс. — На самом виду, значит. На цепочке, на крючочке, на бабских бусах. Убивал бы таких дизайнеров. Ты бы мне еще кадило с нейролептиками предложил!

— Ну, у русских-то эти штуки только патрули носят. Им прятать нечего…

Басс продолжал рассматривать оружие. До чего дурацкие формы иногда принимают вещи исключительно из-за традиций! Так и перепутать недолго. Правда, есть еще эта идиотская новая мода, вторая волна неоархаики. Когда форму специально меняют именно для того, чтобы сбить с толку. Конспиративная неоархаика.

С коралловым ожерельем Марии так и вышло.

Волосы как саргассы во время шторма. Аквамариновые глаза, в которые нельзя смотреть неотрывно дольше минуты…

В молодости Басс скептически относился к понятию «талант». Но встреча с Марией сильно пошатнула его веру в мир, где все достигается упорным трудом, а случайности потому и называются случайностями, чтобы не ждать их повторения.

# # # #

У нее был самый настоящий талант: к ней так и липли секты. Любые секты — вот что шокировало его больше всего. Вслед за стерильными саентологами Марию с не меньшим удовольствием принимали в свое лоно бешенные экотеррористы. Не вылезающих из Сети кликаббалистов и не вылезающих из кибов технокочевников легко сменяли презирающие технику шейперы из «Знания Силы» или туповатые чисторасы из «Формы Уха». Улыбчивые бахаиты уступали место нервозным дот-коммунистам, интеллигентным франц-христианам, волосатым гей-славянам или лысым дзен-буддистам. После них Мария так же спокойно могла стать адепткой культа Киберлы (то есть ходячей антенной, вызывающей наводки в целых кварталах одним движением руки). Или превратиться в пламенную сендереллу с персональным Че в сердце (услышав о нем, Басс сначала подумал, что ей опять всадили имплант, но это была всего лишь иконка из чего-то красного).

Даже уровень конспирации не был для Марии помехой. Когда-то Басс потратил полгода, чтобы внедриться в КРаПТ, очень ловкую банду «черных» скриптунов. Но даже и через них он не смог добраться до Флоры, самой скрытной сети биокибернетиков. Его интерес объяснялся просто: Басса расстраивала необходимость покупать инструменты вроде джека-поторошителя по сумасшедшим ценам. В других случаях можно было достать скрипты и сварить все самостоятельно. Но окажись в устройстве хоть один «живой» биочип — пандора бесполезна.

Мария стала членом Флоры без всяких усилий, через неделю после того, как Басс отобрал ее у уличных эмпателок. Ночью он полез в холодильник за молоком — и в первый миг подумал, что перепутал дверь: на полках стояли ванночки с причудливой фиолетовой плесенью. Басс даже не стал прикидывать, сколько это может стоить — просто удивился, что еще жив. Разбуженная Мария со свойственной ей простотой объяснила, что «цветочки» она должна передать «старушке». Нет, она не знает, где их выращивают, она лишь три дня знакома с этой «старушкой», но скоро ей позволят работать «в парнике», ты ведь не обижаешься, что я переставила твое молоко под стол, а то бы они завяли, хотя, если ты настаиваешь, да, конечно, завтра же, и никогда больше…

Так было абсолютно со всеми. Везде ее встречали одинаково хорошо, и везде она начинала с огромной скоростью подниматься. Если ей удавалось задержаться в секте дольше месяца — она неизбежно оказывалась районной жрицей, квартальным буддой, главой городской ячейки, младшим тетоном, группадмином класса «С», геймером второй ступени, эльфийкой кленового круга или еще какой-нибудь местной шишкой.