Поймать ночь - Шеррилин Кеньон

- Не стоит. Я нахожу в этом своеобразную принадлежность к семейной истории. Кто живет с мечом, от меча и погибнет…

- Сколько людей ты распял?

Она почувствовала его стыд, потом он развернулся и пошел от нее. Не желая его отпускать, она бросилась за ним и заставила остановиться.

- Скажи мне, Валериус. Я хочу знать.

Мука на его лице ранила ее. Он сжал зубы.

- Ни одного, - после длинной паузы, произнес он. - Я отказался так убивать людей.

Слезы заволокли глаза, но она уставилась на него.

Он не был таким, каким его считали Кириан и другие. Не был.

Описываемый ими мужчина, не колеблясь, унизил и убил бы любого. А Валериус - нет.

Он откашлялся, словно слова причиняли ему боль.

- Когда я был юношей, я видел казнь человека. Он был одним из величайших полководцев своего времени.

У Табиты замерло сердце, она поняла, что речь идет о Кириане.

- Мой дед обманом захватил его и допрашивал нескольких недель, - его дыхание было сбивчивым, тело напряженным. - Мой отец и дед приказали позвать меня с братьями стать свидетелями этого. Они хотели научить нас, как сломать человека. Как лишить чувства собственного достоинства, чтобы от него ничего не осталось. Но все, что я видел, это кровь и ужас. Никто не должен так страдать. Я смотрел в глаза этому мужчине и видел его душу. Его силу. Его боль. Я пытался убежать, но за это меня избили и вернули назад, заставив досмотреть всё до конца.

Он бросил на нее яростный, мучительный взгляд.

- Я возненавидел их за это. Даже спустя две тысячи лет я все еще слышу его крики, когда они подняли его изломанное тело и потащили гордого полководца на площадь, чтобы он умирал, как простой уголовник.

Табита прикрыла уши, представив, каково было Кириану умирать такой смертью. От сестры ей было известно, что эта смерть до сих пор преследовала Кириана в ночных кошмарах, хотя теперь их было меньше, чем до свадьбы, но все же они были. Иногда он вставал посреди ночи убедиться, что его жена и ребенок в безопасности.

А иногда совсем не мог спать, боясь, что кто-то придет и снова отберет всё, что у него есть.

И он ненавидел Валериуса с безумным чувством мести.

Валериус глубоко вздохнул, увидев, как съежилась Табита. Ему самому тошно, только не так явно.

Его сердце годами хранило вину и ужас своего детства. Вернуть бы время назад, и он бы ни за что не продал душу Артемиде. Лучше умереть и безмолвие поглотит отзвуки жестокости отца, чем жить вечно с эхом их голосов в памяти.

Он был уверен, теперь Табита его ненавидит, также как и другие. И она совершенно права. То, что сделала его семья - непростительно. Вот почему он старался избегать Кириана и Юлиана.

Нечего лишний раз им напоминать об их прошлой жизни в Древней Греции. Теперь это даже жестоко, когда они оба счастливы в современном мире.

Он все не мог понять, зачем Артемида перебросила его в Новый Орлеан. Так поступил бы его отец, следя за тем, чтобы оба грека никогда не знали покоя.

Но Валериус никогда об этом не говорил. И если он когда-либо столкнется с Кирианом и Юлианом, его извинения ни к чему хорошему не приведут. Однажды, века назад, он пытался извиниться перед Зоей, убитой его братом Мариусом. Амазонка набросилась на него, изо всех сил пытаясь убить.

Валериус был вынужден победить ее.

Тогда она плюнула в него: «Римская мразь! Никогда не пойму, почему Артемида позволила тебе жить, когда тебя надо выпотрошить, как визжащую свинью!»

За столетия он научился высоко держать голову, не обращая внимания на мнение других Темных Охотников. Он не мог дать им мир и освободить от прошлого, также как не мог освободиться сам.

Некоторых призраков невозможно прогнать.

Теперь Табита знала правду, и она тоже его возненавидит. Так и быть.

Валериус развернулся, уходя.

- Вал?

Он остановился.

Табита не знала, что ему сказать. Так что она обошлась без слов. Потянувшись и нагнув к себе его голову, она прильнула к его губам.

Валериус был шокирован ее реакцией. Он притянул ее к себе, утопая в тепле ее губ. В тепле ее объятий, но…вскоре отпрянул.

- Ты знаешь, кто я, Табита,… почему ты до сих пор здесь?

Она посмотрела на него, ее голубые глаза искрились нежностью.

- Потому что я знаю, кто ты, Валериус Магнус. Поверь мне, я знаю. И я хочу прямо сейчас отвести тебя к себе, и заняться любовью.

Валериус никогда не поймёт эту непредсказуемую женщину. В глубине души он представил себе Табиту в облегающем черном пеньюаре, который он нашёл под ее подушкой.

Этот образ преследовал его.

- Я бы с удовольствием пошел к тебе домой, Табита, - сказал он. - Но не сейчас. Я должен выполнять свою работу.

Она улыбнулась ему, затем опять поцеловала так страстно, что его тело опалило желанием.

Чуть отстранившись, Табита выдохнула ему на ушко.

- И это заставляет меня хотеть тебя ещё больше.

Он задрожал, когда она медленно и чувственно облизнула мочку уха.

- На рассвете я заставлю тебя кричать от наслаждения.

Его член моментально встал в нетерпеливом предвкушении.

- Обещаешь? - вопрос непроизвольно вырвался из его уст.

Сделав шаг назад, Табита провела рукой по его лицу, груди, направляясь к ремню. От ее прикосновений, он сгорал от возбуждения.

- О да, детка, - дразнила она. - Я настроена выжать из тебя все, пока не кончишь.

Одной этой мысли хватило, чтобы превратить его кровь в лаву. Он не удержался и представил себе длинные ноги Табиты, обвивающие его бедра, и её тело, тёплое и влажное, радостное встречающее его внутри себя.

Он притянул ее ближе к себе для поцелуя, несмотря на то, что они стояли посреди улицы. Валериус никогда не делал то, что свойственно людям низкого происхождения. Но он никогда и не наслаждался так, как от вкуса ее губ.

Ее пряно-сладкий аромат вторгся в его сознание и вызвал у него жгучее желание.

Это будет самая долгая ночь в его жизни.

Глубоко вздохнув, он неохотно отошёл от нее.

- Так, где мы начнём патрулирование?

- Ты не попытаешься заставить меня идти домой?

- А смог бы?

- Ни в коем случае.

- Так откуда мы начнём патрулирование?

Табита засмеялась.

- А не слишком ли ты разодет для выслеживания живых мертвецов?

- Не очень. Как раз подходит. Ты не считаешь, что я должен выглядеть так, словно иду на похороны?