Лиса для Алисы. Красная нить судьбы - Юлия Архарова

— Так любишь лис? — хмыкнул азиат.

— А?.. — справа на груди халат украшала аппликация лисицы с длинным пушистым хвостом. — Ну да… Почему бы мне их не любить?

Риторический вопрос гость оставил без ответа.

— Как это создание зовут? — Ли Су Хен почесал довольную кошку за ухом.

— Васька… — растерянно отозвалась я.

Кошка повернула голову и зашипела. На меня. Зашипела.

— Василиса.

— Значит, приятно познакомиться, Василиса, — ухмыльнулся парень.

Питомица мелодично мяукнула и потерлась о ладонь корейца.

— А как ты… — собравшись с духом, начала я.

— Я бы не отказался от чашки кофе. Подожду на кухне, пока ты будешь переодеваться.

Ли Су Хен, обдав меня еле уловимым запахом осеннего леса, вышел из комнаты. Предательница Васька ускакала следом за ним.

Захлопнув дверь, тяжело привалилась к ней спиной. В кои веки жалела, что дверь в мою комнату не запиралась. Понимала, глупо бояться парня теперь, когда провела с ним практически бок о бок ночь, но ничего не могла с собой поделать.

Пока одевалась, ворчала себе под нос. Меня распирала злость на кошку, которая вдруг переметнулась во вражеский лагерь. На самоуверенного азиата, который вел себя в чужой квартире как у себя дома.

Из двух пар джинсов обе пришли в негодность. Пришлось надеть серые классические брюки и синюю водолазку. Влажные волосы заплела в косу — так сохнуть они будут дольше, но зато через час моя голова не будет напоминать одуванчик.

Перед входом на кухню замерла, чтобы дать привыкнуть глазам к скудному освещению. Мой ночной гость, странное дело, ориентировался в темноте так же хорошо, как и при свете дня. Я же с недавних пор боялась полумрака, боялась теней…

Если квартира у меня была маленькая, ванная и прихожая крохотные, то кухню следовало назвать миниатюрной. Кэт шутила, что делали это помещение в расчете на лилипутов.

Вдоль стен втиснулись кухонные шкафы и необходимый набор техники. Слева в углу располагалось небольшое окно, по центру кухни у стены — столик, под который были задвинуты три табуретки. Ли Су Хен, разумеется, посчитал, что ютиться на табуретке между шкафом и столом ему не пристало, и взгромоздился на широкий подоконник. Васька устроилась тут же. Кореец лениво поглаживал кошку и смотрел в окно, по которому стекали дождевые капли. Невольно я заметила, что у парня красивый скульптурный профиль.

Щелкнула выключателем, разрушая царящую на кухне идиллию.

— Боишься темноты? — Кореец обернулся ко мне. Встряхнул головой, отбрасывая в сторону криво обрезанную челку.

— Не люблю. С некоторых пор, — признаваться в детских страхах было стыдно, я боялась, что собеседник вновь поднимет меня на смех.

— И давно? — Против ожиданий, насмехаться надо мной парень не стал.

— Да как с тобой познакомилась, — проворчала я.

Поставила чайник на плиту. Затем, вытянувшись на цыпочках, полезла в верхний шкаф. Я точно помнила, кофе у нас где-то был. Вот бы еще вспомнить — где…

— Помочь? — Горячее дыхание обожгло мое ухо.

Я вздрогнула. Банка с крупой выскользнула из пальцев. Мы одновременно потянулись, чтобы ее поймать. Ли Су Хену, в отличие от меня, это удалось. Я же в итоге оказалась зажата между гибким сильным телом и кухонной тумбой.

Сердце пропустило удар, а потом глухо забилось…

Пронзительно засвистел чайник. Азиат тут же отстранился. Задвинул жестянку с крупой на полку и поставил на стол пыльную и какую-то помятую баночку с растворимым кофе.

— Ты это искала?

— Ага… — только и смогла произнести я, пытаясь прийти в себя.

— А нормального кофе у тебя нет?

Замотала головой.

— Я не люблю кофе. Отцу врачи запрещают.

— Ну да, чего я ожидал… — пробормотал Ли Су Хен и презрительно скривил губы. — Хотя бы чай нормальный у тебя есть? Или травишься дрянью из пакетиков?

Кто бы знал, как я ненавидела эти вечные снисходительные улыбочки! Много бы отдала, чтобы стереть высокомерное выражение с лица парня.

— Чай — есть! Хотя все зависит от того, что ты считаешь нормальным.

В отличие от кофе, чай хранился на нижней полке. Я выставила перед корейцем несколько маленьких жестяных коробочек. И теперь с затаенной тревогой наблюдала, как заграничный гость придирчиво изучает мои запасы.

Зарплата у библиотекаря небольшая, так что я могла себе позволить не экономить лишь на двух вещах — на книгах и чае. Отец моей страсти не разделял и довольствовался ароматизированным в пакетиках, я же покупала чай в специализированном магазинчике на развес.

— И правда есть, — наконец вынес вердикт азиат, мне показалось, что в его голосе я уловила удивление. — Но вот эту солому лучше выброси. — Ли Су Хен пододвинул ко мне одну из жестянок.

— Так и собиралась.

Этот чай брала на пробу пару месяцев назад. В шкафу он продолжал храниться лишь из врожденной бережливости — было жаль потраченных денег.

— А завтраком покормить меня не хочешь? — осведомился кореец, колдуя над чайником. — По твоей вине я пропустил вчерашний ужин.

Мысленно застонала. Как говорится, «дай воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде»… Впрочем, Ли Су Хен у меня как раз переночевал. И ужин действительно по моей вине пропустил. Да и за помощь я его не отблагодарила… Понять бы еще, чем кормить привередливого гостя.

Поставила на стол вазочку с печеньем. Достала из холодильника сыр и банку джема.

Ли Су Хен скептически смотрел на мои приготовления, а потом спросил:

— Нуна, а ничего посущественнее нет?

— Вообще-то есть. Борщ и мясная запеканка. Но я не уверена, что они тебе придутся по вкусу.

— Когда я голоден, все что угодно готов съесть, — оживился парень. — Особенно если горячее и мясное.

Пока я разогревала странный ранний завтрак, гость пил чай вприкуску с печеньем.

— И часто с тобой такое происходит? — вдруг спросил Ли Су Хен.

— Что именно?

— Посреди улицы пытаются похитить.

Герман просил никому о недавнем происшествии не говорить, а потому я лишь покачала головой.

— Первый раз? — уточнил кореец.

— Ага. — Я отвернулась, чтобы помешать борщ в кастрюле.

— Ты знаешь, кто на тебя напал? Почему? Чего эти люди хотели?

— Нет… А как ты вчера там оказался? — Я задала вопрос, который не давал мне покоя. — Неужели… следил за мной?

— Как-как… — хмыкнул парень, — живу я в этом районе. Делать больше нечего, только за тобой следить. Ты же, когда мы неделю назад встретились в переулке, меня не выслеживала?