Возраст любви - Бертрис Смолл

— Это я знаю, — понимающе кивнула служанка. — Леди Аргел все объяснила перед отъездом из дома. Старого дома.

Каждый последующий день Аверил спрашивала у Рон, нельзя ли немного побыть в обществе Мэри, чтобы научить девочку подобающим леди манерам, но старуха всегда находила предлог для отказа. Аверил, не возражая, безмятежно принималась ткать. Когда это занятие надоедало, она собирала цветы в саду и составляла букеты. Рвала травы и делала зелья. Как-то она решила сварить душистое мыло, чего не умела Рон. Та научила девочку варить простое мыло для хозяйственных нужд, но не была сведуща в более тонких искусствах.

— Мэри должна это знать, — заявила Аверил в присутствии мужа, и тот согласился. Рон ничего не смогла поделать.

Они сварили и вытопили жир. На это ушел целый день. Потом просеяли золу, которую смешали со щелоком, вытопленным жиром, оливковым маслом и, наконец, с различными благовониями. И только после всего этого часть разлили по специальным формочкам и оставили затвердевать. Этот процесс должен был занять не менее нескольких месяцев. Оставшуюся часть распределили по керамическим горшочкам, чтобы использовать в виде мягкого мыла.

Мэри понравился аромат роз и фиалок. Аверил предпочитала жимолость и жасмин.

Уже через три дня они приготовили достаточно мыла, и Аверил, узнавшая от Риса, что Мэри любит лошадей, предложила покататься верхом. Рон редко позволяла маленькой хозяйке подобные удовольствия и сейчас, разумеется, запротестовала.

— Рон, — со сладчайшей улыбкой увещевала Аверил, — настоящая леди должна уметь держаться в седле, а бедная малышка Мэри до сих пор этому как следует не научилась. Пожалуйста, не расстраивай ее. Нам обеим полезно прогуляться, и мы вернемся как раз к твоему вкусному ужину.

И, взяв Мэри за ручку, Аверил пошла к выходу.

— Ты такая храбрая! — восхитилась Мэри по пути к конюшне. — Никто не смеет приказывать Рон.

— Рон — хорошая женщина, но при этом всего лишь серв. Ты здесь хозяйка. И если захочешь каждый день есть густую кашу с сыром, она обязана подчиниться. Нехорошо, что Рис до сих пор не дал ей свободу. Пусть она временами бывает сварливой, но все же верна нашей семье и заслуживает награды.

— О, Аверил, как ты мудра! — воскликнула золовка. — К Рон иногда трудно подступиться, но она любит меня, хотя мне кажется, что лучше бы она любила меня меньше.

— Она заботилась о тебе с рождения. Но должна признать, едва ли не считает тебя своей собственностью, — пробормотала Аверил.

Конюх вывел лошадей. У Мэри был маленький белый пони, с черными гривой и хвостом. Аверил получила от отца прекрасную гнедую кобылку.

Вместе они отъехали от дома и направились по тропинке, вьющейся между полями, на которых шла жатва. Заметив Риса, они помахали ему, и тот широко улыбнулся, радуясь, что жена и сестра так хорошо ладят.

Ночью, когда они лежали в постели, он заметил:

— Удивительно, что Рон позволила Мэри выйти из дома. Аверил немедленно воспользовалась представившейся возможностью.

— Ты не ценишь Рон по достоинству. Сам сказал, что ее верность безусловна.

Она прижалась к нему и поцеловала в щеку.

— Что же прикажешь делать? — удивился он.

— Отпусти ее на волю и дай маленький домик. Мне все равно понадобится ее помощь, но давно пора принять на себя обязанности хозяйки дома, пока Мэри не подрастет. Не пристало, чтобы рабыня стояла выше твоей жены, хотя я понимаю, как ты ценишь ее преданную службу.

Рис задумчиво кивнул.

— Ты права, Аверил, но я не хочу показаться неблагодарным по отношению к Рон.

— Ты забываешь, муж мой, что она тебе не ровня. Дай ей свободу и награди за службу. Подари собственный домик. А я выберу для Мэри служанку помоложе. Пока Рон воспитывает ее, Мэри никогда не станет настоящей леди, как пристало ее положению и рождению. Если ты вознаградишь Рон, никто не упрекнет тебя в неблагодарности. Понимаю, Рис, как тебе трудно, но я должна занять подобающее мне место. Особенно сейчас, — многозначительно добавила она.

— Почему сейчас? — полюбопытствовал Рис.

— Кажется, я жду ребенка.

— Уже? Слава Господу, моя прелестная жена, ты оказалась урожайным полем! — взволнованно воскликнул он.

— А ты был прилежным пахарем, — прошептала Аверил, снова целуя мужа. — Мне нравится, когда ты проводишь очередную борозду, муженек.

Он почувствовал знакомый прилив желания.

— Может, нам нельзя? Я ничего не знаю о подобных вещах, Аверил.

Но не в силах сдержаться, продолжал ласкать кончиками пальцев внутреннюю поверхность ее бедер.

— Пока нам все можно, — заверила она, и он, жадно обняв ее, уткнулся носом в копну золотистых волос.

— О, Аверил, я не могу тобой насытиться. Каким волшебством ты привязала меня к себе?

— Я рада, что ты все еще вожделеешь меня, муженек, хотя прошло уже больше трех месяцев, — шепнула она, целуя его в губы. — Я, кажется, привыкла к тебе, Рис, а со временем, возможно, и полюблю.

— В таком случае я, пожалуй, уступлю тебе в отношении Рон.

— Потому что я могу со временем полюбить тебя? — выпалила она.

— Нет, потому что я уже люблю тебя, Аверил, и потому что ты права, — ответил он, к ее крайнему удивлению, и стал целовать жаркими, медленными поцелуями, зовущими к наслаждению.

— Хочу, чтобы ты любил меня, — тихо призналась она. — Чтобы нуждался во мне. Доверял. Уважал. И иногда прислушивался к моим советам. Независимо от того, каким было начало нашей жизни, теперь мы муж и жена, и я не хочу, чтобы наш брак оказался несчастным.

Она открыла ему объятия и блаженно вздохнула, когда он заполнил ее своей жаркой плотью. Сегодня, как всегда, Аверил взлетела под самые небеса и купалась в тепле его любви. Они достигли блаженства вместе, и Аверил могла бы поклясться, что лед, сковавший ее сердце, треснул, и она в сладостном порыве выкрикнула его имя и заплакала, как в первую ночь, а он, как тогда, сжал ее в объятиях.

— Я так счастлива, — призналась она, шмыгая носом.

— Почему? Потому что теперь знаешь о моей любви? — спросил он, гладя ее волосы и восхищаясь их цветом и мягкостью.

— Да, и еще потому, что поняла, как люблю тебя, — всхлипнула она.

Он еще крепче обнял ее. И она, нежась в объятиях мужа, не видела легкой улыбки, промелькнувшей на его губах. Не видела, как он удивленно покачал головой.

До этой минуты никто и никогда не говорил с ним о чувствах между мужчиной и женщиной. И все же он любил ее, а ответное признание в любви сделало его счастливейшим человеком на земле. Испытывал ли его отец нечто подобное? Был ли доволен своей участью?

— Я рад, что ты меня любишь, — прошептал он. Назавтра они вместе с Мэри поехали выбирать коттедж для Рон. Недавно умерший старик вольноотпущенник не оставил после себя ни жены, ни детей, и коттедж вернулся в собственность поместья. Каменное строение с утоптанным земляным полом и черепичной крышей имело всего одну большую комнату. Но очаг был чистым, а тяга — идеальной, как немедленно удостоверился Рис. По стенам стояли комод с полками для тарелок и чашек и шкаф. На довольно широкой кровати, однако, не было ни матраца, ни покрывала. Кроме того, из мебели имелись стол, два стула, табурет и деревянная скамья у очага.