Клеймо сатаны - Наталья Александрова

Она гордо вскинула голову, выпрямила спину и пошла по больничному коридору, аккуратно ступая, ставя ноги по одной линии, как манекенщицы на подиуме. Вот виден уже тот тупичок, где находится палата шефа, Михаила Юрьевича. Зайти бы, проведать человека…

Но нельзя. Не в таких они с шефом отношениях, чтобы вваливаться без предупреждения к тяжелобольному. Она, Вероника, свое место знает.

Она подошла уже близко к палате, как вдруг дверь открылась и оттуда вышла Юлия. Уж ее-то точно ни с кем не спутаешь! Сегодня на ней была синяя кожаная курточка и узкие джинсы. И туфли на каблуках, как всегда. Светлые волосы свободно падали на плечи. Как говорится, простенько, но со вкусом.

По своему обыкновению жена шефа не смотрела по сторонам и уж тем более не собиралась оглядываться. Это на нее пялились все встречные мужчины – врачи и больные. Она же шла спокойно, глядя поверх всех, словно ей дано было видеть то, чего другие никогда не увидят. И нечего их жалеть, так им и надо.

Вероника вначале остановилась было, а потом пошла следом, не опасаясь: ее-то Юлия в упор не видит, даже если они лоб в лоб столкнутся – не узнает.

У лифта ей пришлось задержаться, Вероника села в следующий. Все же не хотелось сталкиваться лицом к лицу – Юлия может поинтересоваться, что Вероника здесь делает. А Вероника не хочет ей говорить, что навещала своего знакомого – все же жена шефа, а Веронике сейчас положено быть на работе.

Она вышла из лифта как раз вовремя, чтобы увидеть, как модная синяя курточка мелькнула за стеклянными дверьми больницы. Юлия свернула к стоянке машин. Чуть помедлив, Вероника тоже решила пройти там – через стоянку удобнее срезать путь до автобусной остановки. Она принялась лавировать между машинами и тут услышала впереди не то крик, не то всхлип.

Мгновенно напрягшись – не вчера родилась, в большом городе живет! – Вероника спряталась за серым «мерседесом» и осторожно высунула голову. Ничего не видно, зато впереди слышна какая-то возня. Все ясно – жену шефа грабят! А что, с дороги не видно – дадут ей по голове или ножом пырнут. Надо помочь, хоть она и не слишком Веронике нравится, но все же… Однако, если грабителей двое… И опять же – нож…

Вероника продвинулась вперед гусиным шагом, теперь перед ней был зеленый «опель». И если высунуть голову подальше, то все происходящее будет видно как на ладони…

Юлию не грабили. Она повисла на шее у какого-то мужчины. То есть повиснуть она не могла: мужичок был ростом, прямо скажем, маловат, с сидящую собаку. Причем не со всякую.

Рассказывают о каком-то датском доге, который вырос до таких размеров, что, сидя, он мог положить голову на стойку бара. Так вот, данный случай был совсем не такой.

Для того чтобы обнять мужчину за шею, Юлии нужно было наклониться. Что она и сделала. И осыпала мужчину страстными поцелуями, плача и смеясь одновременно. И еще повторяла одно слово: «Ты? Ты? Ты?..»

Как будто не верила своим глазам.

Поначалу Вероника просто остолбенела. Да так и застыла, сидя на корточках. Первая мысль, которая появилась у нее в голове, была такая: хорошо, что она не успела заорать, выскочить из-за машины и наброситься на этого типа. Потому что на грабителя он явно не тянул. А тянул он на любовника Юлии. Тут и думать нечего, достаточно поглядеть на ее лицо. На нем отражалось чистое счастье, почти восторг. Такого не бывает, если встретишь случайного знакомого.

Посмотреть Юлии в лицо Веронике удалось после того, как мужчина довольно решительно вырвался из объятий своей темпераментной пассии. И тогда Вероника разглядела его подробно.

Ну и тип! Глазки маленькие и какие-то тусклые, невыразительные, волосы редковатые, на затылке небось плешка – как говорится, от чужих подушек. Руки-ноги маленькие, сам какой-то хлипкий, невзрачный и, мягко говоря, не первой молодости. И даже не второй. А точнее, к пятидесяти ему уж точно будет.

Вот что она в нем нашла, скажите на милость? И это бы ладно, известно: чужая душа – потемки. И Веронике не было бы до этой стервы никакого дела, если бы она не была женой шефа! Умный, безумно талантливый, замечательный Михаил Юрьевич лежит сейчас в палате в тяжелом состоянии, а эта… прямо тут, можно сказать, под окнами больницы! Куда катится этот мир?

Тут Вероника поймала себя на мысли, что рассуждает, как уборщица Нинель Васильевна. И теми же самыми словами. А думать ей сейчас нужно только о том, как унести отсюда ноги. Потому что, если Юлия увидит ее здесь, мало Веронике не покажется. В лучшем случае придется ей увольняться с работы.

Но как Юлия изменилась! Куда делся высокомерный взгляд и вообще все ее повадки? Даже стала казаться ниже ростом.

– Как ты? – прерывистым счастливым голосом спрашивала Юлия. – Откуда ты?

– Соскучился, – лениво проговорил мужчина, – захотел тебя увидеть… Но ты разве не рада?

– Я рада… – она всхлипнула, – я очень рада…

Веронике стало противно. Ишь, как она юлит перед этим козлом! Вся какая-то жалкая, суетливая, взгляд, как у бездомной собаки, которую погладил случайный прохожий.

– Однако, детка… – голос у него был мерзкий, под стать внешности, дребезжащий тенорок, – что мы тут делаем? Поедем куда-нибудь, посидим, поговорим…

– Можно ко мне! – тотчас с готовностью откликнулась Юлия. – Нам никто не помешает.

Вероника только зубы сжала в бессильной злобе. Конечно, никто им не помешает, если муж в больнице! И как только Юлия может – с этим уродом!

Как будто почувствовав ее взгляд, урод обернулся. Ого, глаза хоть и тусклые, а видят хорошо!

Вероника сжалась, скрывшись за «опелем», и перехватила сумку поудобнее. В случае чего – сразу этому типу по морде!

Они сели в машину Юлии и уехали. Вот интересно, у этого недомерка даже машины нету?

Вероника в задумчивости шла к остановке. Подошел автобус, и водитель был настолько любезен, что подождал ее. Впрочем, она уже немного привыкла к подобной любезности.

– Это здесь. – Анрио показал на низкую дверь, притаившуюся в темной подворотне.

Робеспьер с неудовольствием огляделся. Вокруг была грязь, закопченные стены, груды отбросов. Двое членов Комитета общественной безопасности, неохотно присоединившиеся к нему, вполголоса переговаривались.

Над ними открылось окно третьего этажа, тощая простоволосая служанка выплеснула ведро с нечистотами. Анрио едва успел увернуться. Он задрал голову и обругал служанку последними словами, но та уже закрыла окно.

Анрио постучал в дверь кулаком. За дверью завозились, брякнул железный засов, дверь отворилась, на пороге появился горбатый слуга в засаленном камзоле.

– Эти господа… тьфу, эти граждане пришли к твоему хозяину! – проговорил Анрио в обычной своей грубой и высокомерной манере выходца из городских низов.

– Господин доктор ждет, – отвечал горбун, еще ниже согнувшись и отступая в сторону.