Везувиан - Эли Фрей

Он как книга с вырванными страницами. Я сгорала от нетерпения и желания узнать, что там, на отсутствующих страницах? И не могла.

Утром, увидев отправленное сообщение, я впала в ужас. Это снова была не я. Я бы ни за что не призналась в таком! Я удалила сообщение, надеясь, что Ян не прочитал его. И снова попалась.

Сообщение удалено.

Niten Doraku 12:13

Дорогая Стефа! Если ты опять наивно подумала, что я не успею прочитать твои ночные душевные откровения, то снова ошиблась.

Стефания Нарышкина 12:16

Мистер Дораку! Прекратите читать мои сообщения по утрам. Они предназначены не вам. И пишутся для того, чтобы их удалили не читая. Запомните это.

Niten Doraku 12:17

Хорошо, я учту.

Стефания Нарышкина 12:19

Так что же вы думаете о нашей встрече? Почему не выходили на связь два дня?

Niten Doraku 12:27

Было очень много работы – горел один проект. Два дня просто выпали из жизни. А когда наконец я доделал работу и решил проверить свой профиль – увидел ваше сообщение. Да, то самое, которое предназначено не для меня и подлежит безжалостному удалению.

Что касается встречи, то я вовсе не расстроен, а, наоборот, обрадован. Счастлив знать, что вы, увидев меня, не бежите прочь и не добавляете меня в черный список, а просите еще одну встречу. Вы не представляете, что это для меня значит.

P.S. Опять это Вы… Неискоренимая привычка.

Я улыбалась, читая эти строки. Это снова был он, мой плюшевый мистер Дораку. Как же Яну удается быть таким разным?

Перед второй встречей я тряслась еще больше, чем перед первой. Это как прыжок с парашюта – во второй раз еще страшнее, потому что теперь ты точно знаешь, что тебя ждет.

Ян арендовал тот же самый бар. Не знаю, почему для него это так принципиально. Он пытается максимально отгородиться от людей? Не понимаю.

Я ловила себя на мысли, что одеваюсь так, чтобы понравиться Яну. Зачем? Он же мне не нравился. Более того, Ян казался мне самым несексуальным человеком в мире. Так зачем же мне надо дразнить его?

Да и все равно я не знала, что ему нравится. В выборе наряда я постаралась скопировать его стиль, надела узкие черные брюки, длинный черный свитшот с рукавами три четверти. Надела подвеску в виде птицы с расправленными крыльями, сделала строгую прическу. Посмотрела в зеркало. Хм. Как будто собралась на похороны. Зато мы с Яном будем похожи.

Я сидела на высоком барном стуле и смотрела то на плавные движения пальцев Яна, то на его бледную открытую шею (сегодня он завязал волосы в хвост). Я разглядывала синюю жилку на белой шее и вслушивалась в мелодию. Сегодня на нем были черные джинсы и дорогой черный свитер из мягкой кашемировой ткани.

Через двадцать секунд игры Ян убрал руки с фортепьяно, развернулся и выжидательно посмотрел на меня.

Я напряженно думала.

– Ммм… Металлика?

Он кивнул.

– Угадала. А теперь песню.

– Ох, с этим будет тяжело.

– Послушай еще раз.

Снова заиграла мелодия.

– Не знаю, – сдалась я. – Не могу угадать.

Ян заиграл снова и начал петь. Голос у него был прекрасный – низкий, бархатистый, я могла бы слушать его вечно.

– The Unforgiven! – громко сказала я.

– Точно, – кивнул он. – С третьей попытки угадала. Давай следующую.

Я угадала с первого раза «Numb» Linkin Park, не угадала «Rape me» Nirvana. Ян заиграл следующую мелодию. Я отгадала ее за считаные секунды, но долго не могла поверить, что он играет именно ее! Это так на него не похоже.

– Это «Красавица и чудовище»! – восторженно крикнула я.

Ян сжал губы, чтобы не выдать улыбку. Но я видела ее! Я ловила каждую его мимолетную улыбку, берегла ее, как самый драгоценный подарок.

Я сделала глоток мартини и капризно сказала:

– Хочу песню из «Алладина»!

Он стал искать в телефоне ноты.

Мы пели вместе. Я будто была в караоке-баре, где могла заказывать любую песню.

Ян, строгий и пугающий Ян, играющий на фортепьяно мелодии из диснеевских мультфильмов, растопил мое сердце и начисто прогнал из души страх и сомнения. Он хороший человек. Ему можно верить. Невозможно не доверять человеку, который знает все слова песни из мультфильма «Король Лев».

На пятой встрече он играл классику. Музыка действовала на меня, как колыбельная. Кажется, это был Дюпарк. А может, Форе. Я не заметила, как задремала прямо на стуле. Поза была неудобной, и, качнувшись, я вздрогнула и проснулась.

– Тебе действительно нравится эта нудная музыка? – спросила я. – Она подходит только для занятий йогой.

– Я люблю классику. – Ян не смотрел на меня.

– И кто твой любимый композитор?

– Бах. Он вырывает меня из обыденности, уносит прочь от земли, от всей этой грязи и бестолковой суеты. А еще Бах дает мне важные уроки, самый ценный из которых – урок мужества.

– Конечно, он унесет тебя прочь от реальности. Например, вгонит в сон. Подальше от людей.

– Стефа, Стефа. Ты просто очаровательна своей неотесанностью, – сказал он ласково и свысока. Этот тон меня немного оскорбил. Если я не люблю классическую музыку, то почему сразу неграмотная дура? Что за стереотипное мышление? Но я не стала спорить с Яном. Дурацкий получился бы спор.

– Сыграй лучше что-нибудь из «Металлики», – попросила я, – или Дисней.

Мы встречались каждую неделю по субботам, в одно и то же время в одном и том же месте. Я перестала бояться и стала подтрунивать над Яном. Мне кажется, это ему нравилось. Шутила над его угрюмостью, он отвечал на мои выпады легкими призрачными улыбками. Ох, если бы можно было поймать все эти улыбки и посадить в банку, чтобы одинокими вечерами любоваться на них. Но они упархивали от меня словно бабочки.

Снова тот самый бар. Мне порядком надоело это место. Я тщетно пыталась вытащить Яна прогуляться:

– Ты похож на картошку в мешке! Боишься, что снаружи на солнце ты покроешься ростками и начнешь гнить.

На что он просто сказал «нет». Мне было бы интересно пройтись с ним по улицам среди людей, узнать, какое впечатление он производит на окружающих, как они смотрят на него. Боятся ли они его так же, как я сначала? Или спокойно проходят мимо, не обращая внимания? Одна ли я чувствую эту страшную ауру?

Ян стал обучать меня игре на фортепьяно. Самую легкую мелодию – «Собачий вальс» – я разучила за двадцать минут и была жутко горда собой.

– В детстве у нас дома стояло бабушкино пианино. Я часто бренчала на нем от скуки, пыталась что-то сама выучить, но только мучала уши домашних и издевалась над несчастным инструментом. Если бы знала эту мелодию тогда, думаю, домашние были бы рады, что я могу играть хотя бы что-то.