Смерть по вызову - Андрей Троицкий

– Не забивайте себе голову чепухой, – Карлов сделался серьезным. – Перелом бедра со смещением, конечно, не шутки, но и пугать себя не нужно. Нога немеет потому, что до сих пор держится сильный отек. Лежите и отдыхайте, – Карлов снова вспомнил об улыбке, отошел к кровати истопника Кондратьева.

* * *

На следующее утро, проснувшись чуть свет от какого-то необъяснимого внутреннего неудобства, Розов захотел посмотреть на наручные часы, которые, снимая с руки вечером, оставлял на тумбочке, но часов на обычном месте не оказалось. Николай Семенович, уже понявший, что случилось самое ужасное из того, что вообще могло случиться, сунул руку между матрасами. Пусто. Схватившись рукой за турник, он приподнялся. Палата ещё спала. Пустой оставалась лишь смятая койка бомжа Аникеева. Розов вдруг вспомнил вчерашние рассуждения врача о женских слезах и тут же решил, что умрет, если не расплачется немедленно, сей же момент.

Но слезы уже сами собой лились из глаз, а Розов стонал в голос.

* * *

Вербицкий лежа на спине механически потирая ладонью голую грудь. Снег за окном сменялся дождем, ветер надрывался простуженным фальцетом. Приподнявшись на локтях, он взял с прикроватной тумбочки пачку сигарет, повернул колесико зажигалки. Пламя вспыхнуло и погасло. В темноте ярко мерцала лишь оранжевая точка горящей сигареты. Нашарив выключатель ночника, он нажал пальцем на кнопку. Комнату осветила лампочка под матерчатым абажуром, стал виден циферблат часов на противоположной стене.

– Половина одиннадцатого, – сказал вслух Вербицкий и посмотрел на женщину, лежащую рядом.

– Что, пора собираться?

– Немного позже.

Вербицкий закинул руку за голову, не хотелось вставать. Интересно, что сейчас делает жена? Скорее всего, смотрит телевизор и ждет его возвращения. Хотя нет, его возвращения она не ждет. Вербицкий предупредил, что придет заполночь. Он дотянулся до пепельницы и потушил окурок.

– Скажи мне, пожалуйста, ты свою жену любишь? – голос Риты звучал протяжно и сонно.

Ну вот, начинается: обожает она к месту и не к месту приставать со своими тупыми вопросами. Любишь или не любишь? Какая, собственно, разница? И что тут ответить? Вербицкий снова взглянул на часы, кажется, время остановилось.

Вербицкий смотрел в потолок и молчал.

– Да, жену я люблю, – сказал он.

– Очень мило, – Рита заворочалась. – В таком случае, что ты делаешь здесь, в моей койке? Любишь жену, так иди к ней. Хотя нет, сперва объясни, что ты делаешь здесь? – Вообще-то сам не знаю, что я здесь делаю. Если ты помнишь, я явился к тебе на квартиру по твоему приглашению, по твоей просьбе. Деньги тебе принес, золотую цепочку и серьги. Если ты помнишь это.

– Деньги деньгами, но в койку я тебя не приглашала, сам меня затащил, – Рита всхлипнула. – Что ты нашел в своей жене? В этой бездарной музыкантше? Мне интересно. – А мне не интересно обсасывать эту тему, – Вербицкий сел на жалобно скрипнувшей кровати. – Если тебя не устраивает, что время от времени я залезаю в эту постель, давай строить наши отношения на другой основе, без лирики. И вообще, при чем здесь музыкальные способности моей жены?

Он встал на ноги, взял с кресла полосатый халат, просунул руки в рукава и направился на кухню, на ходу надев шлепанцы. Поставив чайник на огонь, он снял с полки банку растворимого кофе и пачку сахара. С Ритой лучше бы помягче разговаривать, без надрыва, без высоких нот, ни к чему все это. Ссориться с ней все равно, что в колодец гадить, из которого ещё долго воду черпать. Как никак Рита работает в центральной диспетчерской «скорой», старается, чтобы самые выгодные вызовы доставались именно ему, Вербицкому.

Взять хотя бы последнюю автокатастрофу, на которую бригада Вербицкого успела первой. Ритина работа. Если бы не она Вербицкий покатил бы щупать острый живот у какого-нибудь перепившего мужика или осматривать золотушного младенца. Да, все Рита. Выезд на автокатастрофы вообще не дело простой линейной бригады. Такими происшествиями занимаются специализированные бригады ЦИТО. Это их хлеб. Это у них отличное оборудование для тяжелых случаев, специальная машина, по существу операционная на колесах.

А в бригаде в бригаде помимо врача два фельдшера и сотрудник милиции.Еще на автокатастрофы выезжают реанимационные бригад, их двадцать на Москву, более чем достаточно. И у них полный набор средств, чтобы вытащить человека с того света, в частности, срочная ургентная терапия, позволяющая снимать отек легких. В этих бригадах много чего есть. А у Вербицкого что? Кое-какие лекарства, да носилки – вот и весь инвентарь.

Случись какая-нибудь гадость, Рите придется ответить на сложные вопросы. Почему, скажем, на место происшествия прибыла не бригада ЦИТО или реанимационная, а обычная линейная? Кажется, ответ на поверхности: рядом с местом происшествия оказался Вербицкий, вот он и прибыл. Но Рита все равно рискует. И вообще, она главная, центральная фигура. Любой телефонный звонок поступает оператору «скорой», и через минуту все данные уже на компьютере диспетчера направления. А дальне уж действует Рита: выясняет, есть ли на подстанции свободные бригады, кто на вызове, куда направлены машины.

И не нужно вступать с ней в пререкания. Правда, свои двадцать процентов с навара она имеет, тут без обмана, отдай и не греши. Двадцать процентов ей, двадцать фельдшеру Одинцову, двадцать водителю Силантьеву. Иначе нельзя, Бог велел делиться. Но надежные отношения с женщиной только на голом расчете не построишь. Нужны человеческие симпатии, доверие, ну, желательна половая близость. С Ритой нужно поласковее. Вербицкий выключил горелку под чайником, насыпал в чашку растворимого кофе, бросил пару кусочков сахара.

Он сел за стол у стены, наблюдая, как из прихожей появился и застыл на пороге кот Валтазар, рыжий, с темными пятнами за ушами. Вербицкий оглядел стол, решая, чем бы побаловать кота. Выбор не велик, всякие сладости коту не интересны. Отломил кусочек печенья, он намазал его сливочным маслом, положил угощение у своих ног.

– Кис-кис-кис, – позвал Вербицкий. – Иди сюда, Валтазарушка, Валтазарчик.

Кот приблизился, лизнул масло, покачал мордой, как показалось Вербицкому, совершенно осмысленно отказался от печенья с маслом. Вербицкий взял кота на руки, погладил по короткой рыжей шерсти, почесал за ухом.

– Ты тигра, а не кот, – сказал он Валтазару. – Настоящая тигра.

Вербицкий уже собрался почесать шею Валтазара, но кот вдруг чувствительно тяпнул гостя зубами за указательный палец, соскочил с колен и, передвигаясь прыжками, исчез в прихожей.

– Ну и сволочь, – сказал Вербицкий, потирая палец. – Тварь какая, – плохое поведение кота стало поводом для широкого обобщения. – И люди так же поступают, – сказал вслух Вербицкий. – Никакой благодарности от них. Сплошное свинство.

Он поднял с пола и бросил в пепельницу кусочек печенья.

* * *

– Поешь на дорожку?

Рита стояла у стола, застегивая верхнюю пуговицу халата. Видимо, недавняя размолвка забыта окончательно. Облачко набежало на душу и тут же исчезло.