Ненастоящий герой. Том 2 - N&K@

сердцах воскликнул Банарв, окончательно потеряв терпение. — Чтоб ее гоблины драли! Чтоб у нее магия через раз работала! Чтоб у нее уши отсохли и… и… и на заднице выросли! Стоя пусть слушает, вот!

— Не ругайся, сынок. — прошамкал старик, грозно тряся узловатым пальцем. — Не то обескровленный господь тебя покарает. Он все-е слышит!

— Ой, да заткнись, дед, и без тебя тошно. — отмахнулся дварф.

— Ты бы повежливее со старшими. — укорил его Налланномом. Он не был в восторге от затеи фор Корстеда, но и перечить не рисковал, боясь, что его вновь бросят. — Они несут мудрость прожитых лет.

— Вот, послушай друга, сынок. — кивал головой хозяин лачуги. — Он хоть и допился до посинения, и за бородой не следит, но мозги, видать, еще не все пропил.

— Какая мудрость прожитых лет, каракатица? — Банарв глянул на недоуменно оглядывающего себя иллита. — Что он в своей жизни видал вообще? Сиськи коровы-зад жены, сиськи жены-зад коровы? Да и лет мне, между прочим, всяко больше, чем…

— Тихо! — грубо прервал балаган Радремон, и комнату мгновенно окутало безмолвие. Дварф так и вовсе подавился недопроизнесенной фразой.

Двое нелюдей присоединились к маркизу у окна и увидели, что в здании Свиты погас последний огонь.

Ночь окончательно поглотила город.

Ариэлана же так и не вышла.

— И что это значит? — тревожным шепотом спросил Нал.

— Что она прямо там и живет. — пояснил фор Корстед. — Выходим.

— Спаси нас, утонувший господь. — только и смог произнести осознавший масштаб трагедии Налланномом.

Перед тем как покинуть ветхую лачугу, Радремон бросил взгляд на седого старика. Тот мерно раскачивался, кутаясь в поеденную молью шаль, и слепо смотрел в спину уходящему дварфу. Живое олицетворение трущоб. Еще не мертвый, но уже перешагнувший порог того, что можно назвать старостью.

Древняя, разбитая, никому не нужная развалина, доживающая последние дни на самой границе смерти.

Над ладонью маркиза прямо из воздуха сформировался каменный дротик. Он уже замахнулся, чтобы избавиться от лишнего свидетеля, но вдруг замер. Ему вспомнился маленький гоблинский детеныш. Тот, лежа среди окровавленных, разрубленных тел сородичей, продолжал со слезами на глазах бороться за выживание племени.

И испытанное в тот раз чувство, заставившее фор Корстеда пощадить мелкую злобную тварь, вновь проклюнулось в глубине его души. Словно первый подснежник, пробив ледяную корку, оно распустилось навстречу солнцу и… тут же погибло под гнетом первородного мрака.

Однако этого краткого мига хватило, чтобы спасти чью-то судьбу.

А может и не одну…

Тихо хмыкнув, Радремон бросил на стол стальной фантал и вышел во тьму не успевших еще остыть улиц Элмора.

Его уже ждали. Налланномом нервничал открыто, бегая глазами из стороны в сторону и непрестанно теребя лямку торбы с бинтами и мазями. А Банарв, хоть и пытался это скрыть, но тоже волновался, что выдавали плотно сжатые губы и крупные капли пота на висках.

Но, стоит отдать им должное, ни один не сказал и слова против. Или окончательно поверили в своего лидера, или не смогли придумать альтернативы. Главное, чтобы не подвели в ответственный момент.

— За мной. — коротко скомандовал маркиз и уверенным шагом, не пригибаясь и не прячась, направился к зданию Свиты.

Удивительно, но он чувствовал себя легко и непринужденно. Словно собирался не проникнуть в резиденцию одного из крупнейших родов континента под охраной мага второго ранга, а готовился принять доклад управляющего в собственном поместье. Дыхание ровное, сердце отбивает привычный ритм, на лице едва заметная спокойная улыбка человека полностью уверенного в своих силах.

Увидь его сейчас случайный прохожий, и тот подумал бы, что встретил господина, идущего к себе домой после успешных деловых переговоров. Ну или судью, удачно продавшего последние крохи совести и правосудия. Но улица, на счастье, оставалась пуста, и тишину нарушали лишь пьяные крики, доносившиеся из ближайшего кабака.

Для проформы подергав входную дверь и убедившись, что та надежно заперта, фор Корстед пошел вдоль стены, внимательно изучая окна. Банарв с Налом следовали по пятам, вертя головами на все триста шестьдесят градусов.

Возле очередного окна Радремон остановился. Створки ставень оказались подогнаны друг к другу не слишком плотно, и сквозь щель маркиз увидел, что проем лишен стекла. Как он и рассчитывал, подсобные помещения, несмотря на весь статус рода, подобной привилегии не заслужили. Поэтому, просунув в зазор меч, фор Корстед приготовился аккуратно перерубить запор, но тот оказался не закреплен и легко ушел вверх, открыв путь внутрь.

Кажется завтра кого-то ждет серьезный нагоняй.

Вскоре все трое очутились на кухне, среди глиняных горшков и прочей утвари. А следом вышли в привычный холл с лестницей наверх. Радремон ни секунды не сомневался, что комнаты Ариэланы располагались именно там.

Маркиз с Налом поднялись практически бесшумно, а вот Банарв, как ни старался, нещадно скрипел каждой доской. Будто не по ступеням шел, а по снежной целине морозной зимней ночью. Фор Корстед даже задумался и вовсе оставить того стоять внизу, как подъем наконец закончился, и их, вроде, никто не услышал.

Иллит потянулся уже дрожащей рукой к одной из дверей, но Радремон его остановил.

— Подожди. — едва слышным шепотом произнес он. — Сперва осмотримся.

В конце концов, вряд ли скоро еще раз удастся безнаказанно похозяйничать в канцелярии могущественного рода. Вот бы еще сейф какой найти! Хотя его пока вскроешь…

Маркиз на цыпочках подошел к столу, однако стоило ему взять в руки лист гербовой бумаги, как выбранная Налом дверь с грохотом распахнулась, а за ней, гневно сверкая глазами, стояла сама Ариэлана.

Глава 24

Разбуженная неясным шумом Ариэлана вышла проверить в чем дело, едва накинув простой белый халат. В отличие от привычного кожаного нагрудника, тот с явной неохотой скрывал упругие полушария ее груди, в то же время оставляя достаточно простора для воображения. Хотя никакая, пусть и самая смелая фантазия не сравнится с истинной красотой светлых эльфов.

Ее лишенная изъянов кожа сияла нежнейшим атласом в бледном свете Ханиамоны, маня даже не прикоснуться, а замереть и, затаив дыхание, любоваться совершенными изгибами тела. И каждое мгновение навсегда врежется в память безграничной усладой блаженной неги.

Вот только взгляд девы снова портил всю картину.

Едва узрев кто именно посмел нарушить ночной покой, тот в мгновение ока наполнился холодной яростью едва сдерживаемой снежной бури, готовой в любой момент сорваться с поводка и в клочья растерзать незваных гостей. Окутавшие же ладони потоки зарождающейся ледяной магии поднимались вверх, заставляя растрепанные белые волосы дрожать на иллюзорном ветру.

— Значит вы разгадали мой план. — Ариэлана не сводила глаз с троицы, одновременно следя за движениями каждого.

— Раньше, чем ты его придумала. — хмыкнул Радремон.

Возможно до этого момента он и не был до конца