Шанс на любовь - Настя Джордеген

Настойчивая мелодия моего мобильного, заставила меня оторваться от бумаг. Звонила мама. Наверное, волнуется. И я сразу почувствовала угрызения совести, потому что бросила своего ребенка. Потому что за последние часы, пока разбиралась в делах компании Фила, даже не вспоминала о нем.

— Да, мам — спешу ответить на звонок — как Дема?

— Мы хорошо, он чувствует, что тебя нет и капризничает, но не сильно. Как у тебя дела? Ты когда приедешь? Дочь, я не тороплю тебя, могу остаться сколько понадобиться, просто волнуюсь. Ты говорила, уедешь на пару часов, а уже вечер и темнеет. Давай Егора попросим, он тебя встретит?

— Мам, все нормально — спешу прервать поток ее беспокойства. Мне становится еще стыдно за то, что заставила ее волноваться. Она не обязана мне помогать и сидеть с внуком, но все же она там, пока я тут пытаюсь что-то выяснить, доказать, и даже не уверена, что все это нужно. Сыну точно ни к чему. Ему нужна мать рядом. Сгребаю все документы в одну кучу — Мам, я скоро буду. Уже выхожу

Отключаюсь первая, и спешу на выход, под ноги особо не смотрю, пытаюсь в приложении на ходу вызвать себе такси. Поэтому немного пугаюсь, когда чья-то рука хватает меня за локоть, пытаясь остановить.

— Олеся, Вы так и не подписали счета — в голосе Вадима возмущение и даже злость

— Не подписала, и не собираюсь — говорю твердо, показывая, что не отказалась от своего решения

— Мы теряем в сроках и могут быть штрафы

— Я не буду подписывать эти счета — смотрю прямо в глаза — весь этот договор и счета попадают под статью о мошенничестве.

— Филипп Олегович подписывал этот договор лично. Вы в чем-то подозреваете своего мужа?

Последнее слово он особенно выделил, а на лице появилась наглая ухмылка, в глазах замелькал триумф. Я не понимала, как Фил мог с ним работать? Он не замечал лицемерие своего зама? Или Вадим только со мной такой? Возможно, в нем говорит обида из-за решения босса, доверить все мне, ничего не понимающей девушке, даже незаконной жене. А не человеку, который так давно был с ним в этом бизнесе, наверное, для него это предательство. Только договор остается для меня не понятным. Неужели Фил мог пойти на сговор и подписание такого? Если он ведет бизнес нечисто, разве его юристы не могли подготовить договор более тщательно? Так открыто не подставляясь? Столько вопросов, а ответов до сих пор нет.

— Вадим, мое доверие к моему мужу — тоже выделяю это слово, а после улыбаюсь мило открыто — совсем не Ваше дело. Вас касается только то, что вот эти счета я не стану подписывать. И еще, хотела предупредить — завтра я снова приеду, у меня слишком много вопросов о происходящем.

Я не стала дожидаться его ответа или реакции, просто пошла дальше, тем более в телефоне выскочило уведомление о прибытие моего такси. Все дела и проблемы завтра, а сейчас вперед к моему сыну, который наверняка соскучился за весь день по своей матери.

Когда приехала домой, меня встречал аромат домашней еды, такой же как в детстве. На душе сразу стало спокойно и легко, а на губах появилась легкая улыбка. Сколько бы я не пробовала готовить сама, да и Машка готовила всегда дома, но запахи были совершенно другие. Не лучше и не хуже, просто мамино роднее и теплее, возвращает в безмятежное детство.

Мама сразу услышала мои шаги и вышла встречать. В глазах беспокойство, но на губах скромная улыбка. Она не задает вопросы. Давно уже не спрашивает меня ни о чем. Я не знаю, когда наши с ней отношения изменились. Я люблю маму, но она давно не является самым близким для меня человеком. Хотя я даже не знаю, кто является таким для меня. Так привыкла все держать в себе и рассчитывать только на себя, боясь кого-либо подпустить.

Филипп стал менять мою жизнь, мне теперь хочется с ним делиться своими проблемами и радостями. Хочется рассказывать о том, своем настроение и своих делах. Слышать его одобрение и чувствовать поддержку. Я всегда могла выслушать Лизу или Машу, постараться посоветовать или помочь. Но в ответ никогда не откровенничала даже с ними, а они не ставили мне это в упрек.

Вот и сейчас глядя на маму, вижу ее интерес. Не из-за праздного любопытства, а потому что она на самом деле беспокоиться обо мне. Но спросить не решается. Не хочет видеть моего раздражение на свои вопросы. Не хочет слышать отказа в ответ. Мне становится стыдно. Столько лет держать на родных пустые обиды. И даже ни разу не попыталась поставить себя на их место. А они ведь с папой и Машей самые близкие мне люди, да у меня сейчас есть своя семья, но это не повод вычеркивать из своей жизни родных. Мне уже больше тридцати лет, по-моему, самое время учится идти на встречу людям, пока не стало совсем поздно. Я подошла к матери и крепко обняла. Молча показывая всю свою благодарность. Молча извиняясь за своё упрямство. Потому что слов пока еще нет. Вслух сложнее признавать свою неправоту. А мама ведь и так все почувствует и поймет.

И она понимает. Я слышу тихий всхлип и как меня начинают гладить по спине. Раньше она так гладила по голове, утешая. Я гораздо выше ее ростом, она не может дотянутся до моей головы. Но утешает, как и раньше. При этом плача сама. Волшебства не происходит, годами выстроенная стена не рушится в одно мгновение, но начало положено.

— Мам, переедешь ко мне, пока Фила нет? — еще один шаг вперед, переступить через свою гордость и попросить помощи

— Конечно, Олесь. У вас все в порядке?

— Нет — отвечаю сразу честно — но я еще не знаю на сколько все плохо. Мам, можно я потом тебе все расскажу?

— Дочь, ты можешь мне не рассказывать, если не захочешь. Только обещай не пытаться решить все самостоятельно. У вас с Филиппом такие замечательные друзья они ведь вам обязательно помогут. Хватит тащить все на себе.

— Мам… — я хотела было возразить, как всегда, но тут же одергиваю себя — спасибо, мам. Если что я обязательно позвоню Егору.

— Умничка — мама заглядывает в мои глаза и говорит совсем серьезно — Олесь, я много сделала неправильно в отношении тебя, и я бы с удовольствием исправила, но время не вернуть назад. Я тогда думала, что поступаю, как лучше. Я не хотела раздувать скандал. Об этом узнали бы все, ты представляешь сколько всего тебе пришлось бы выслушивать от одноклассников? Учителя бы были солидарны со своим коллегой и тебя начали бы валить, не дав нормально доучиться. Олесь, я боялась, если мы начнём настаивать на разбирательствах сделаем только хуже. Было бы его слово против твоего.

— Мам, не надо. Не оправдывайся. Вы сделали все правильно.

Сейчас я понимаю, что мама права, возможно было бы только хуже. Ведь кроме грязных намёков ничего больше не было. И не стоило раздувать из мухи слова. По крайне мере мне точно не стоит держать на родителей столько лет обиду. Пора отпустить всю эту ситуацию.

Я стала появляться в офисе Фила каждый день, вникала в его дела. Даже уже успела поприсутствовать на паре встреч с его партнерами. Мне нравилось. Было сложно, чертовски сложно. Я уставала, не высыпалась. Но упорно продолжала углубляться в дела бизнеса Филиппа. Наверное, благодаря этому и сыну я не сходила с ума от неизвестности о самом Филе.