Приручи, если сможешь - Уля Ласка

Понимаю о чем он, дела связанные с крупными общественными заведениями имеют широкий резонанс и способствуют поддержанию и развитию карьеры.

— Да, это к отцу. Я не заинтересован, — обрываю его. — Спасибо!

— Хорошо, обращайтесь! — завершает он разочарованно.

Отправляю папку в стол, с силой задвигая ящик.

Прошлое.

Беру поднос с едой, возвращаясь в спальню.

Спит, уютно растянувшись по центру кровати, натянув одеяло до самого подбородка. Оставляю поднос на столике. Присоединяюсь и, обнимая, нащупываю теплую, зимнюю… пижаму… Ми-и-илая… Опускаю голову на подушку рядом с ней.

Разделим сон на двоих, моё солнце?

Да.

Просыпаюсь. Ни одной мысли в голове. Абсолютная удовлетворенность. Напрягаю спину, растягивая мышцы и окончательно пробуждаясь.

Резкий рывок рукой в бок. Пусто. Мгновенно сажусь, открывая глаза. Никого. За окном уже сумерки. Подскакиваю, в три шага добираясь до ванной. Нет. Вещи! Сдвигаю дверь шкафа… Разворачиваюсь к нему спиной, шумно выдыхая ледяной колючий воздух. Кажется, всё это время я не дышал.

Герасимов, это вообще ты? Я… Уныло посмеиваюсь, проводя руками по лицу. Это как раз я… настоящий… Тот, который опасается потерять что-то отчаянно желаемое, но ещё не своё. Давно не испытывал подобных чувств. Даже с Энджи было совсем по-другому.

Одевшись, отправляюсь на поиски. Нет, у меня, конечно же, есть на что посмотреть, но я предпочёл бы делать это вместе. Анализирую, кто из моего персонала, мог составить компанию Регине. Да никто! Не посмели бы!

Сад пуст. Бассейн тоже. Кабинет. Гостиная. Раздраженно набираю номер охраны, когда со стороны кухни слышу приглушенный смех. Точно. Подноса не было. Проанализировать? Нет. Лучше метаться, накручивая себя до предела.

— Всем добрый вечер! — осматриваю уютно устроившуюся прямо вокруг рабочей поверхности живописную компанию. Да, здесь ровно половина моих работников, тех, кто может позволить себе перерыв и они… другие. Открытые, живые… Вмиг всё меняется. Я сам выдвигал требования относительно правил поведения в доме, они соглашались на них, соблюдали. Мне было удобно. А сейчас в душе трепещет нечто похожее на зависть, потому что мои работники действительно хорошие люди, и, наверняка, общение с ними может доставлять удовольствие, но не в моей реальности. А дальше происходит странная вещь — Регина обводит их взглядом, затем смотрит на меня, а через секунду мы с ней уже один на один.

— Извини, — идёт кошачьей походкой ко мне, темно-синее платье идеально подчёркивает грудь и бедра, а глубокое декольте заставляет почувствовать ревность уже к собственным работникам. — Мне было очень интересно узнать, что за люди у тебя работают. Ты и здесь меня впечатлил. Хотя… уверена, что не знаешь и десятой доли их положительных качеств.

— Мне достаточно того, что они хорошо выполняют свою работу и подчиняются правилам, — обнимаю, с силой прижимаю к себе, оставляя влажный след языком на её наполовину открытой груди.

— Зря, очень зря! — пытается отстраниться. Безуспешно. Нужно думать заранее, выбирая такой провокационный наряд.

— Не вздумай мне их испортить! — угрожающе предупреждаю я. — Не хочу выслушивать вопросы подобные утреннему от твоей домработницы.

Качает головой, тихонько смеясь и крепко меня обнимая.

— Тебя накормили?

— Я выпила чай.

— Регин…

— Да, я уже знаю, что у тебя всё по часам и мне больше чем нравится результат, — запускает руку под рубашку поглаживая мой пресс. — Они ничего не рассказывали. Не смотри так. Я сама залезла в холодильник, — очаровательно улыбается и мне не остаётся ничего другого, как сделать то же в ответ. Мне просто очень-очень хорошо.

Трапезы, сон, танцы, плавание, прогулки по саду внутри и снаружи, разговоры ни о чем, секс… нет, любовь… много любви… очень много любви… Даже в новогоднюю ночь под звук курантов, потому что я хочу именно ТАКОЙ новый год! С НЕЙ! Рядом.

Утро. Привычное движение рукой. Пусто. Встала пораньше. Проверить под ёлкой свой подарок. Я запомнил, что ей хотелось бы получить его именно так. Умываюсь по-быстрому, хочу одеться тожественнее, чем обычно… Это наш год! И наше первое утро в нём!

Сдвигаю дверь шкафа…

Бл. ть!

Ни вещей, ни сумки…

Натягиваю джинсы и свитер уже чуть ли не скатываясь по лестнице. Первый день! Торжественно! Кто-то там наверху решил, что мне достаточно?!! Хрен вам!

— Демид! — ору в трубку, но телефон можно было бы не включать, мой рык явно слышно и за пределами дома. — Где она?!!

Мне не нужен его ответ, потому что я на улице и вижу её фигуру уже практически в конце аллеи. Не одна. С Вадимом, начальником охраны, который помогает нести сумку. Значит, решил проводить… И хоть ещё и не нарушил моих инструкций, но… уволен!

Быстрый бег помогает хотя бы частично сбросить напряжение, которое охватывает всё моё тело, норовя разорвать клетки и превратить меня в кровавое месиво.

Слышат мои шаги. Вадим оборачивается. Никакого раскаяния. За эти три дня она перезнакомилась со всеми и ко всем нашла подход. И… чёрт! Мне это даже стало нравится!

Взгляд светло-голубых глаз. Пустота. Ну, нет, дорогая, твои навыки прятать эмоции тебе не помогут!

— Свободен. Сумку оставь, — отдаю приказ Вадиму. Никакой реакции. Зато она есть у меня. От того, чтобы обрушить на него весь мой гнев и приложить аурой его спасает только присутствие Регины. Пока спасает.

Движение ресниц и едва заметный кивок. Он отмирает. Опускает сумку на землю. Отходит шагов на десять и останавливается, выжидая. Сатина! И после этого ты думаешь, я тебя отпущу?!! Уже весь мой дом и его обитатели вращаются вокруг тебя…

— Решила уйти не прощаясь? — мне удаётся вернуть голосу бесстрастный тон. — Что так? Я чем-то опять обидел тебя? — два шага вперёд, я в десяти сантиметрах от неё.

— У нас договор. Праздники закончились.

Смотрит прямо на меня, замораживая холодом заключенным в прекрасных глазах. Ни единого движения.

— Регина… я тебе не верю, — подцепляю пальцем локон, заправляя за ухо. Вот ты и попалась. Вена на виске пульсирует с такой скоростью, что даст фору всем нашим безумствам последних дней. Подаюсь вперёд. Резко отклоняется, но уже поздно. Сгребаю её в объятья, прикасаясь к вене, кожей губ, чувствуя быстрые ритмичные сокращения. Напряжена как струна.

— Милая, скажи, что ты думаешь на самом деле? — неотрываясь, шепчу я.

Молчит. Долго. Я никуда не тороплюсь и температура, которая спустилась намного ниже нуля, наоборот спасает от испепеляющего внутреннего жара.

— Со мной в нагрузку идёт… слишком много всего… — наконец, выдаёт она.

Облегченно выдыхаю.