Самоотвод - Юлия Резник

кофе. Я быстро в душ. Через две минуты выходим.

В общем, они практически уложились в обещанные четверть часа.

– Мало я тебя в детстве бил! – заметил Николай Степанович, после того, как крепко обнял дочь.

– Ты меня вообще не бил, папочка, – грустно улыбнулась Вера.

– А надо было! Вот сколько раз я тебе говорил быть всегда на связи? А вдруг что… Привет, Егор.

– Доброе утро. Вы уж ее не ругайте сильно. Это моя вина, – заметил мужчина, пожимая руку будущему тестю.

– Что девочке голову вскружил?

– Папа!

– А что «папа»? Это еще мать не знает! Замужем за одним, хвостом вертишь с другим… Мы тебя так воспитывали?

– Я развожусь.

– Хорошая новость. Давно пора, – парирует отец, и тут же повернувшись к Егору, спросил. – А что же с конфликтом интересов будем делать?

– Устранять. Не будет никакого конфликта. Увольняюсь я.

– Вот тебе на…

Объясняться на ходу было не очень удобно, поэтому разговор продолжили уже в квартире Веры, устроившись в просторной кухне за большим овальным столом. Первым делом Николай Степанович позвонил жене, чтобы развеять все ее страхи. В подробности мужчина не вдавался.

– И чем ты собираешься заниматься, после увольнения?

– Возглавлю региональный НАБ.

Николай Степанович присвистнул. Задумчиво потер подбородок:

– Это ж ты теперь ляжешь на этой работе. Поднимать с нуля такую махину… Не ищешь ты легких путей.

– Иначе бы мне пришлось заявлять самоотвод, что было бы не самым удачным решением. К тому же, на новом месте зарплата не в пример больше. А у нас большая семья намечается.

– Даже так? – вскинул брови заботливый родитель. А Вера и вовсе замерла. Они как-то не обсуждали ничего такого, и теперь… Что он имел в виду?

– Даже так. Слишком взрослые мы для того, чтобы ходить вокруг да около.

– А дети?

– А что дети? Вы видели, как они к Вере тянутся. Здесь все очевидно. Или… вы не слишком рады такому приданному? – вдруг пришло в голову Егора.

– Глупость сказал, – парировал мужчина. – Дети не могут быть в тягость. Тем более такие ребята, как у тебя. Так что, даже не думай.

Егор выдохнул тайком. Он никогда не жалел о том, что у него осталось двое детей. Но он также прекрасно осознавал, что мало кому такой довесок придется по душе. Родители для своих чад хотели только самого лучшего. Вряд ли вдовец с двумя детьми мог считаться завидным зятем. Но родные Веры были совершенно необыкновенными людьми, их это нисколько не смущало. И даже более того, они готовы были принять чужих детей, как своих внуков. Дать им любовь, заботу и ласку. Разве это не чудо?

– Как планируете им все рассказать?

– Эээ… Мы как-то еще не думали на эту тему, – смутилась Вера.

– Конечно, – поддел дочь Николай Степанович. – Вам, смотрю, не до этого было!

– Папа!

– Молчу-молчу!

– Я считаю, что нужно сначала поинтересоваться их мнением, и только потом принимать решение о моем переезде.

– Переезде к Егору? – уточнил отец.

– К нему.

– А не слишком ли вы спешите, молодые люди?

– Не-а. Мне хорошо с ним, папа, понимаешь? Как за стеной каменной…

Николай Степанович перевел взгляд на прокурора. Ему нравился этот парень, а в людях он ошибался редко. К примеру, Олег никогда не пользовался его расположением. Конечно, дочери Николай этого не показывал. Долгое время она была счастлива рядом с мужем, у них родился чудесный сын, и Николай уже было решил, что ошибся в зяте. А потом авария, которая поделила их жизни на до и после, черное горе, и черная дочь… Вот тогда-то Олежка и показал себя во всей красе! Уж лучше бы Николай в нем ошибся… И сейчас, наблюдая за тем, как совсем другой мужчина грудью заслоняет дочь от всего, в том числе и от возможного родительского гнева, Николай Степанович, наконец, увидел того, кто мог бы стать достойным спутником для его маленькой девочки. Для его Вергунчика.

– За стеной – это хорошо, – задумчиво протянул мужчина. – Обидишь дочь – выдерну ноги. Думаю, это излишне объяснять?

– Само собой, – держал удар Егор.

– Папа!

– Вер… Это мужские разговоры. Иди-ка лучше вещи собери. На первое время.

– Нет, ты видел это? – Возмущённый взгляд в сторону отца. – Разговоры у него мужские, видите ли!

– Не спорь с умным мужчиной. Иди, дочь.

– Я все равно ничего не смогу сделать с одной рукой…

– А я тебе потом помогу, – заверил Егор.

Вера все-таки вышла из комнаты, возмущаясь себе под нос. Егор проводил любимую взглядом, сложил руки на груди и спокойно встретил взгляд будущего тестя.

– Этот м*дак… ее бывший, здорово нам всем нервы потрепал.

– Я – не он.

– Да уж… Вижу. Но, все же, не спешите. Месяц-другой ничего не решит, а дети попривыкнут. Да и с Григорьевым что-то начнет проясняться. Сам знаешь, какая это гнида. Неизвестно, на что начнет давить, если узнает, что вы с Веркой вместе.

– Лучше прятаться?

– Да кто ж вас прятаться заставляет? Господь с тобой. Не спешить, вот, о чем прошу. Встречайтесь, как все нормальные люди. Или… Совсем со временем туго?

– И это тоже. На новом месте конь не валялся.

– Егор… А ты уверен, что тебе именно моя дочь нужна? Не домработница, не нянька. Да ты не злись, чего весь подобрался?

Егор, и правда, напрягся после слов Николая Степановича. Он понимал, что его поспешность можно интерпретировать именно таким образом. И не знал, как реагировать на этот вполне резонный вопрос. Клясться в любви было глупо. Они действительно не так давно были знакомы, а любовь не рождается на пустом месте. Другое дело, что Вера ему очень нравилась. Такой женственности, такой широты души и силы он еще не встречал. Это подкупало, это восхищало, это делало жадным. Пробуждало в нем желание оберегать, защищать, лелеять. Обостряло все мужское в нем. А еще он ее хотел. Безумно, до искр перед глазами. Она как будто создана была для того, чтобы быть с ним. Ее тело, ее душа – вся она от макушки до пяток. Так что, нет. Вера нужна была вовсе не для того, чтобы сбагрить на нее детей и работу по дому, тем самым облегчив себе жизнь. Совсем не для этого. Она нужна была ему самому. Как женщина, к которой хочется возвращаться, как жена, которой гордишься, как друг, с которым можно поделиться всем, что есть на душе, как любовница, от которой едет крыша…

– Нет, Николай Степанович. Я ее не для этих целей хочу. Мне одиночество уже поперек горла. А Вера… Вы знаете, какая она. С нее пылинки хочется сдувать, на