Кольцо нибелунгов - Валерий Воскобойников

– Он посбивает всех твоих всадников! – крикнул Хагену король.

Бургундов оставалось все меньше, им было уже не сдержать напор гостей.

– Этот бой пора прекратить, мы запылили дам! – снова крикнул король.

Над полем потешного боя и в самом деле висело желтое облако пыли.

– Скажи, что достаточно, хватит забавы.

Хаген тут же ударил несколько раз мечом плашмя по щиту.

– Король и гости благодарят за развлечение!

Бой сразу утих.

Зигфрид развел своих воинов по шатрам. Сам же с королевской семьей отправился во дворец. И снова он вел лошадь Кримхильды, а слева шел его верный Грани.

– Надо поторопиться! – сказал Гунтер. – Едва станет прохладно, мы начнем свадебный пир.

* * *

И вновь горожане кричали радостно и толкали друг друга, стараясь разглядеть молодую жену короля. Казалось бы, впереди у них целая жизнь, чтобы наглядеться на Брюнхильду. Но каждый хотел увидеть ее немедля.

По бокам от молодой королевы ехали старая Ута и королевна. Так и въехали они в городские ворота.

– Благодарение Господу, я дожила до тех дней, когда в нашем королевстве будет править хозяйка, – говорила дорогой Ута. – Я слишком стара и в последние годы не могла за всем уследить. А мужчины – как дети. Им лишь бы забавы да войны. Теперь все здесь – твое.

У дворца они расстались. Но ненадолго.

Кримхильда и Ута вернулись в свои покои.

Брюнхильду сам Гунтер вел по украшенным залам дворца. Здесь все было ей незнакомо и все теперь принадлежало ей.

Гунтер сам подал ей корону. В золоте ее сверкали, преображая небесный свет, бриллианты.

И когда наступила прохлада, а гости, покинув шатры, стали съезжаться ко дворцу, на высоком крыльце их встречали Гунтер и Брюнхильда с бургундской сияющей короной на голове. И каждому думалось, что красивее на свете нет королевы!

* * *

А Зигфриду было страшно подумать о короле: не забыл ли он свою клятву? Там, на реке, когда корабли причалили к берегу, Кримхильда стояла рядом. И было самое время исполнить обещание, которое дал король, отправляясь в заморскую даль за невестой. Но Гунтер не вспомнил о клятве…

Гости уже собрались, и каждый, согласно чину, сидел за столом. Только ждали Уту с Кримхильдой. Уже храбрый Фолькер приготовил свою скрипку, и розовощекий Гере забавно перебрасывался шутками с гостями.

Не пристало напоминать другу о невыполненном обещании. Особенно если друг – король, а кругом гости и свита. Но Зигфрид решился, спросил:

– Скажи мне, король, всегда ли ты держишь слово?

Зигфрид шагнул к королю в тот момент, когда слуги внесли в золотых кувшинах воду для ополаскивания рук.

– Что за странный вопрос? – беспокойно ответил король.

– Не забыл ли ты клятву: в день возвращения вместе с Брюнхильдой соединить и меня со своею сестрой?

– Зигфрид! – обрадованно засмеялся король. – Как вовремя ты напомнил. Зовите сюда королевну! – скомандовал он слугам. – И пусть поторопится, пусть сразу идет.

Гизельхер, который стоял рядом, первым стал поздравлять Зигфрида:

– Рад за вас, Зигфрид, и честно скажу, буду счастлив, если наши дома породнятся.

Но его с досадой перебил Гунтер:

– Надо предупредить, чтоб она не вела свою свиту!

– Я сам скажу! – И Гизельхер бросился навстречу сестре.

Они столкнулись на лестнице. Свита спускалась следом.

– Сестра! Брат передал, чтоб ты шла одна!

Взглянув на него с испугом, Кримхильда повернулась к придворным дамам:

– Ступайте назад, я нужна королю одна. – И спросила шепотом: – Что случилось?

– Узнаешь сама! – Гизельхер радостно улыбался.

– Подойди к нам поближе, Кримхильда! – проговорил Гунтер, когда она появилась в зале, наполненном гостями. – И ты, Гизельхер, тоже. А красивое она сшила платье для нашей свадьбы, не правда ли? – И Гунтер подмигнул Зигфриду. – Скажи нам, Кримхильда, согласна ли ты стать женою доблестного витязя, имя которого я тебе назову?

– Я рада выполнить любую вашу волю и стану верной женой человеку, имя которого вы назовете. – Она ответила так, как было положено по правилам.

– Нет, ты скажи мне, согласна ли соединить жизнь с лучшим другом моим, с неустрашимым Зигфридом?

Ей хотелось крикнуть: «Да! Да! Да! Согласна! Я только его женою стать и согласна! Больше ничьей!»

Но вместо этого, опустив глаза, она лишь тихо ответила:

– Да, мой брат.

– Подойдите ближе, Зигфрид. Вот так, – сказал король. Ему нравилось исполнять роль отца. Ведь он сам только что был женихом. – Возьмите друг друга за руки. Теперь дайте клятву друг другу в вечной любви и заботе. Обнимитесь и поцелуйтесь. – И уже обернувшись к гостям, он громко объявил: – Сегодня мы празднуем две свадьбы вместе! Вот ваше место за пиршественным столом, напротив нас.

– Почему вы печальны, душа моя? – удивился король, когда снова сел рядом с Брюнхильдой и с любовью взглянул на нее. – Вы стали владелицей новых земель и новых вассалов. Хотите, мы перестроим дворец. Что гнетет вас, скажите?

– Не пойму вас, мой король. Лишь немного знакома я с вашей сестрой, но уже успела полюбить ее. Она предана вам всей душою.

– Знаю. Она и мне дорога.

– Но за что ей это унижение? Или у окрестных народов нет королей, или ваша сестра совершила такое, о чем лучше молчать, и за это вы наказали ее, отдав в жены слуге?

– За Зигфрида! – рассмеялся Гунтер. – Да какой он слуга!

– Он вассал ваш и, значит, слуга. Так унизить свою сестру! И меня вы унизили этим! Выдать замуж свою сестру за вассала! – повторила она с возмущением.

– У него, я скажу вам, земель и сокровищ – дай Бог любому королю!

– Но он же признался и не раз повторял мне, что он – ваш слуга!

– Ах это! Это я вам как-нибудь объясню, – весело отмахнулся король.

– Объясните теперь.

– Теперь не могу, на нас смотрят гости.

– Должна ли я думать, что вы, король, в чем-то меня обманули?

– Душа моя, на нас смотрят гости. Прошу вас, улыбнитесь им так, как умеете только вы!

Брюнхильда повернулась к гостям, улыбнулась им.

Сказать про обман в этот вечер король не мог. Он решил рассказать об этом когда-нибудь позже, чтобы вместе с женой посмеяться над шутками молодости.

– Ваша просьба исполнена, король, я улыбнулась. Вы же свою тайну мне не раскрыли. Даю слово, король, вам не будет покоя, пока я ее не узнаю!

Но как, как он мог рассказать о своем обмане! О том, что не он победил ее в тех состязаньях, а Зигфрид! И Гунтер смолчал.