По встречной в любовь - Ольга Горышина

— Не останешься? — спросила Моника тихо, когда внедорожник затормозил у ее подъезда.

Иннокентий молча покачал головой. Она не вздохнула. Вышла, захлопнула дверь, сама открыла заднюю, взяла сумку и ушла. В дождь. Иннокентий выключил музыку и взял сигарету. Впервые он курил в салоне машины. А дома первым делом, даже не разувшись, достал из кухонного шкафчика бутылку и налил себе полстакана. Выпил залпом теплую водку и даже не поморщился. Потом все же решил вернуться к двери, чтобы разуться. Скинул кроссовки пяткой, не расшнуровывая, но те отчего-то не встали на привычное место под вешалкой.

— Что за фигня?

Иннокентий не чувствовал себя даже слегка пьяным. Он зажег в прихожей свет и замер: носы его кроссовок уперлись в задники кроссовок Насти.

Иннокентий осмотрелся и даже выдохнул, не найдя ни на вешалке, ни под ней ни рюкзака девушки, ни ее курточки. Кто знает — может, это сменная обувь, которую она решила не таскать туда-сюда. И все равно он позвал:

— Настя!

Скорее даже выдохнул — настолько тихо прозвучало в полутемной квартире имя ночной гостьи. Оно вырвалось само — точно озвученная внутренним голосом мысль. Почти одиннадцать — что Насте тут делать? И все же, против воли и всякого здравого смысла, без тапок, босиком, на цыпочках хозяин прошел через темную гостиную, так же тихо приоткрыл дверь спальни и просветил темноту экраном телефона: кровать идеально застелена, как он и оставил ее в субботу.

— Кеша!

Он чуть не выронил телефон, оглушительно хлопнул дверью, резко потянув на себя ручку, и обернулся.

— Что ты тут делаешь?

Иннокентий выдохнул вопрос почти беззвучно. Телефон светил в пол, и он видел лишь силуэт Насти, сидящей на диване. На плечах что-то накинуто — слава богу!

— Вы же сказали, что вернетесь только завтра вечером…

Голос пусть тихий, извиняющийся, но вот не пропадает, как у него.

— Сказал, — Иннокентий сделал паузу, чтобы собраться. — Планы поменялись. Так что ты тут делаешь?

В два гигантских шага он преодолел расстояние до двери и включил верхний свет даже меньше, чем наполовину, но Настя все равно зажмурилась. На одном плече у нее висела куртка — она явно использовала ее в качестве одеяла.

— Дождь пережидала и уснула. Извините. Я сейчас уйду.

Она вскочила с дивана и стала судорожно искать на ковре отсутствующие тапки. Потом вспомнила, что их нет и не может быть, вскинула голову и покраснела. Густо-густо. Иннокентий улыбнулся. Не смог сдержать улыбки: такой маленькой и напуганной она сейчас ему показалась.

— Куда ты пойдешь? — он махнул в сторону зашторенного окна. — Дождь стеной. Лучше маме позвони и скажи, что приедешь утром, потому что хозяин все равно где-то шляется.

Он выдохнул слишком громко и замер: такого отрезвляющего сюрприза у него еще не было. Теперь улыбнулась Настя, и ее лицо сразу обрело взрослые черты.

— Я вообще-то уже сказала ей, что приду завтра, когда закончу роспись.

Иннокентий скрестил ноги, поняв, что стоит, как в школе на физкультуре: ноги на ширине плеч, руки по швам, голову налево…

— И кому из нас двоих ты сказала правду?

Настя не отвела глаз, но улыбку спрятала, прикрыв верхней губой нижнюю.

— Маме. Я всегда говорю маме правду. Я собиралась завтра дождаться вашего прихода. Я не смогла закрыть замок снаружи. Пришлось остаться. Дождя я не боюсь.

— Так ты здесь все выходные, что ли? — Иннокентий почувствовал, как у него участились сердцебиение. — Вот так, на диване? — он даже махнул в сторону Насти рукой. — Хотя постой… Ты была в другой футболке.

Настя вновь вспыхнула, и Иннокентий пожалел, что заикнулся про ее наряд. Подумает еще, что он слишком внимательно ее разглядывал. Хотя именно так все и было, и Настя не могла не заметить его нездоровый субботний интерес к ее голым коленкам.

— Вчера Ксюша закрывала дверь, а сегодня она рано ушла. У нее кошка заболела.

Иннокентий сжал губы, и сердце вернулось на место. Он облокотился о стену и пошевелил кистями рук, точно бросил на землю тяжеленную гирю.

— Кошки, собачки… — Он смотрел на гостью искоса, даже с вызовом. — Настя, может обойдёмся в этот раз без всего этого зоопарка, а? Ушла и ушла! Какая мне разница. Я ж нанимал тебя, а не твою Ксюшу.

— Но это правда! — Настя выкрикнула свое оправдание с какой-то совсем уж детской злобой. — Хотите подробностей? Кошку рвало кровью, прямо шерстяными комками, и глаза были навыкате… В клинике взяли анализы, но результатов пока нет. Во всяком случае, — Настя теперь шептала. — Это все, что я знаю, а сейчас звонить уже поздно, наверное. Сколько времени?

Иннокентий тряхнул головой и поднял к глазам телефон.

— Без трёх минут одиннадцать. Давай уж проживем до утра без собачек и кошечек… — Он убрал телефон и отстранился от стены. Голосу ему тоже хотелось придать хоть немного серьезности. — Я не могу отвезти тебя домой и даже до метро. Я не заметил тебя сразу и решил чуть-чуть расслабиться. Но не настолько, чтобы ничего не соображать, — добавил он, держа на лице маску абсолютного безразличия к стоящей перед ним особе женского полу. — Ты вообще что-то ела?

— Я не голодная, — ответила Настя быстро, заправив за ухо выбившуюся из хвоста прядь.

— Ну чего ты врешь?!

Иннокентий снова схватился за стену, рука попала на дверной косяк. Кажется, он непроизвольно попятился, чтобы оказаться на безопасном для его мужского самообладание расстоянии от дивана.

— Ты же рассчитывала на мамин ужин. Суши не предлагаю, я их терпеть не могу. Но пиццу в такое время нам привезут довольно быстро.

— Если только вы…

— Да, я голодный! — перебил Иннокентий. — Настя, я не отпущу тебя ночью в дождь, это даже не обсуждается, но у меня нет никаких задних мыслей, окай? Или как у вас там сейчас говорят?

Он попытался улыбнуться, но вышла какая-то кривая гримаса.

— Я предпочитаю говорить по-русски.

— Я тоже, вот удача!

Он быстро отвёл глаза от завитка, дрожащего у другого уха, которое Настя не теребила: по спине текла предательская струйка горячего пота.

— И вообще… — он вновь махал руками, точно барахтающийся в пруду утопающий. — Этот диван не разбирается, но я дам тебе постельное белье. И свою футболку, если не брезгуешь… Ну так же ты не будешь спать… Или можем махнуться не глядя. Ты на кровать, а мне без разницы, где спать.

— Мне лучше на диване.

Иннокентий не поднял глаз, не в силах прекратить моргать. Он наугад ткнул пальцем в телефон и пару раз прокрутил мимо номер круглосуточной доставки пиццы. Руки тоже дрожали, и явно не от водки. Только Насти сегодня не хватало! Он покосился в ее сторону: стоит, как памятник, и точно ведь всякую херню про него думает. Вот как пить дать. Он лишь зря сотрясает воздух обещаниями быть пай-мальчиком. А он именно таким и будет…