Весы Великого Змея - Ричард Кнаак

– Нет, так они не уйдут, – негромко пробормотала Серентия. – Единственный способ вернуть их в лагерь – вернуться туда самим…

– Не могу! Мендельну помощь нужна!

Серентия успокаивающе погладила его по плечу.

– Понимаю, Ульдиссиан, понимаю. Это я понимаю лучше, чем кто бы то ни было. Но посуди сам… сумеешь ли ты помочь ему сию минуту, когда все они стоят над душой?

Да, тут Серентия была совершенно права: сию минуту легионы приверженцев только мешали ему сосредоточиться.

– Все возвращаемся в лагерь, – немедля распорядился Ульдиссиан. – Ром, всех сосчитай и позаботься, чтобы никто не отстал.

Партанец послушно кивнул, однако во взгляде его отразилась нешуточная растерянность.

– Но ведь твой брат, мастер Ульдиссиан…

– А мой брат непременно найдется.

Дабы положить конец всем возможным расспросам, Ульдиссиан обогнул первого из учеников и двинулся к лагерю. Рядом, об руку с ним, шла Серентия.

Но, сколько Ульдиссиан ни изображал непреклонность перед лицом остальных, больше всего ему в эту минуту хотелось развернуться, со всех ног броситься в джунгли и звать, звать Мендельна, пока тот не отыщется. Что могло стрястись с братом, он себе даже не представлял. Он не чуял вокруг ничего дурного. Разумеется… разумеется, Мендельн просто заплутал, заблудился в джунглях, и вскоре объявится.

Но… что, если нет?

– Успокойся, – ободряюще шепнула Серентия, склонив голову поближе к его голове. – Вот все угомонятся, и тогда мы поищем Мендельна вместе. Заодно.

– Это как же?

– Объединив силы. Да, подобного мы еще не пробовали, но… по-моему, должно получиться.

Предложение девушки внушало надежду. Быть может, вдвоем им удастся то, что не удалось ему в одиночку, и уж тогда-то Мендельн найдется наверняка.

Вот только сумеют ли они в самом деле объединить силы?

– Попытка не пытка, Ульдиссиан, – шепнула дочь Кира, словно бы прочитав его мысли. – Ведь вы с Мендельном выручали меня вдвоем, вместе, разве не так?

Ульдиссиан кивнул, радуясь, что ей и невдомек, как близок был неупокоенный демон к успеху. Еще чуть-чуть – и ведь дотянулся бы до нее…

С той минуты, как все воротились в лагерь, Ульдиссиан только и мог, что дожидаться, пока остальные, наконец, не улягутся спать. Насчет караульных он не тревожился: караульным того, что затевают они с Серентией, не заметить. Для пробы они выбрали самый укромный уголок лагеря. Самих их стоящие на часах еще кое-как разглядеть могли, но чем они заняты – вряд ли, и хорошо. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь вмешивался, пусть всего лишь затем, чтоб предложить помощь.

Серентия уселась напротив. Оба скрестили ноги и взялись за руки: когда Ульдиссиан знакомил новичков с таящимся в их душах даром, прикосновение еще ни разу не подвело. Ее близость была настолько приятна, что Ульдиссиану сделалось чуточку совестно. Ничего подобного он не испытывал ни с кем после… после Лилит.

– Не знаю даже, с чего и начать, – призналась Серентия, улыбнувшись ему. – Разве что потянуться к твоей душе, как ты в тот, первый раз… и со мною, и с остальными.

– Попробуй.

Ульдиссиан охотно проделал бы это и сам, но до сих пор предложения Серентии неизменно оказывались вполне разумными, а у него в голове настолько все перемешалось, что он с радостью уступил ведущую роль ей.

Серентия прикрыла глаза. Ульдиссиан последовал ее примеру, а почувствовав, как ее пальцы стиснули его ладони, ответил тем же.

И вдруг… оба они словно слились воедино.

Быстрота, с коей дочери торговца удалось прикоснуться к его разуму, к его душе, просто поражала. За этим последовали недолгие колебания, а после Ульдиссиан, уловив приглашение проделать то же, что и она, в свою очередь потянулся мыслями, чувствами к ней. Какой-то миг оба, точно пара зверей, приглядывались, примеривались друг к дружке. Обретя уверенность в себе, Ульдиссиан решительно устремился вперед.

Конечно, слияние их с Серентией «я» оказалось далеким от совершенства: кое-что (особенно чувства к сидящей напротив девушке) Ульдиссиан предпочел сохранить в тайне, и чувствовал, что Серентия тоже предпочла оградить от него самые сокровенные помыслы. Тем не менее, прочность, достаточную для попытки осуществить задуманное, их связь обрела.

«Позволь мне, – зазвучал в Ульдиссиановой голове новый голос, очень похожий на голос дочери Кира. – Позволь, я… попробую повести нас на поиски…»

Едва Ульдиссиан ответил на это безмолвным согласием, веки его словно бы вновь поднялись. Теперь он стремительно несся сквозь окрестные джунгли… причем не в одном направлении – во все стороны одновременно! Мало этого, глухая ночь словно бы снова сменилась днем: все вокруг озарилось золотистым солнечным светом. Джунгли сияли всем своим великолепием, а рядом с ним…

Рядом с Ульдиссианом… неотъемлемой частью самого его существа… мчалась вперед, сквозь гущу зарослей, Серентия. Летели они быстрей самой быстрокрылой из птиц – миля за милей, миля за милей, не только вернувшись назад на целый дневной переход, но и с лихвой перекрыв протяженность пути, который проделают завтра. На лету Ульдиссиан примечал, что ожидает их впереди, в надежде как следует запомнить, а после в подробностях пересказать спутникам самое важное, а также увидел, что если эдиремы возьмут чуть иной курс, то смогут пройти куда больше, чем в предыдущие дни.

Видел он и зверей лесных, ночных обитателей джунглей, ныне лишенных покрова тьмы. Однако звери не чуяли его приближения и даже не подозревали, что прекрасно видны. Некоторые Диомедову сыну не встречались еще ни разу. Необычность их просто-таки завораживала, заставляя ненадолго забыть о насущных заботах.

Но даже столь тщательные, столь скрупулезные поиски не вывели Ульдиссиана на Мендельнов след.

Успех их затеи пьянил, кружил голову, однако со временем сын Диомеда почувствовал, что больше не выдержит этой гонки, и, несмотря на удивление Серентии, устремился назад, к лагерю. Джунгли мелькали вокруг, но сколь бы пристально Ульдиссиан ни всматривался в заросли, никаких следов Мендельна и на обратном пути не нашел.

А после… а после бывший крестьянин вновь оказался на прежнем месте, напротив подруги. Как и когда он открыл глаза? Этого Ульдиссиан не заметил, однако и он, и Серентия, не отрываясь, взирали один на другого, и словно бы просидели так уже не один час. Нехотя отпустив ее руку, сын Диомеда почесал лоб. Серентия сделала то же.

– Прости, – наконец-то заговорила она. – Я думала, так мы найдем Мендельна обязательно…

– Я тоже.

И все-таки, несмотря на сокрушительное поражение, Ульдиссиан не совсем упал духом. Во-первых, они с Серентией открыли в себе новые потрясающие возможности… а во-вторых, сблизились, как никто на всем белом свете. Одного взгляда на ее лицо было вполне довольно, чтобы понять: Серентия чувствует в точности то же самое.