Кому мы обязаны "Афганом" - Аркадий Жемчугов

Но этим защитные меры М. Дауда не ограничились. Он выдвигает идею создания своей собственной Партии национальной революции, в ряды которой, как он заявил, может вступить «любой патриот». Правда, с одним условием — если он уже состоит в какой-либо партии, то должен предварительно выйти из нее.

Перед «Парчам» и «Хальк» встал вопрос: что делать дальше? Продолжать официально поддерживать режим, который напрочь отказался от их услуг, или перейти в оппозицию?

Н. М. Тараки поспешил выступить с заведомо неприемлемым для М. Дауда заявлением о том, что «Хальк» готова войти в состав Партии национальной революции, но только как самостоятельная политическая сила, как «Коммунистическая, партия Афганистана».

Б. Кармаль, со своей стороны, выразил согласие со всеми условиями, сформулированными М. Даудом. А для себя и своих сторонников определил такую линию поведения: поскольку режим М. Дауда еще не исчерпал свой прогрессивный потенциал, свои возможности по демократизации государства, «Парчам» должна придерживаться тактики «союз-критика-союз». Другими словами, критиковать негативные тенденции в политике президента М. Дауда и в то же время поддерживать прогрессивные шаги в его деятельности.

«Ночная» революция М. Дауда ошеломила фундаменталистов. В руководстве «Мусульманской молодежи» возникли нешуточные разногласия по таким принципиальным вопросам, как выбор новых путей и методов дальнейшей борьбы за идеи «коранического ислама» теперь уже в условиях республиканского режима. По признанию одного из рупоров фундаменталистов журнала «Киям-и-хак» («Восстание во имя истины»), «…исламское движение оказалось на пороге распада, крупнейшей причиной которого, видимо, являлась гибель руководящих кадров, арест кадровых сотрудников и возникновение целого ряда противоречий теоретического и тактического характера между лицами, контролирующими движение».[94]

Молодежное звено в руководстве «Мусульманской молодежи» запальчиво настаивало на незамедлительном ответе на вызов, брошенный М. Даудом. Таким ответом должен был стать контрпереворот — свержение режима М. Дауда, расправа с левыми силами, создание теократического государства.

«Молодежь» недооценила лишь один момент — республиканские власти уже держали ситуацию в стране под строгим контролем. В течение августа — декабря 1973 г. все три заговора, организованные «молодежью», в том числе и в армии, были заблаговременно раскрыты, а их участники репрессированы. В армии заговор планировали руководители военной секции «Мусульманской молодежи» инженер Мухаммад Иман и профессор богословского факультета Кабульского университета моуляви Хабиб Рахман, «старики», одобрившие замыслы «молодежи». Когда заговор был раскрыт, им удалось бежать в Пакистан. Остальные заговорщики были арестованы. В их числе: начальник разведки королевской армии, три генерала, группа офицеров и несколько депутатов распушенного парламента.[95]

Прагматичные и более опытные «старики» в руководстве «Мусульманской молодежи» — Г. Хекматьяр, С. Насратьяр, М. Омар и др., — осудив поспешность и горячность своих молодых собратьев, прибегли к иной тактике: сначала развернуть по всей стране широкую сеть ячеек «Мусульманской молодежи» и только потом поднять народные массы на вооруженные выступления под лозунгом джихада против «безбожного» режима М. Дауда и «безбожного коммунизма», «против прислужников иностранцев и их хозяев». Сказано — сделано.

21 июля 1975 г. эмиссары «Мусульманской молодежи» подняли антиправительственное восстание в Панджширской долине, а затем в провинциях Бадахшан, Логар, Лагман, Пактия и Нангархар.

«Это были первые шаги, начало нашего сопротивления, — признал позже Г. Хекматьяр. — Наше вооруженное сопротивление началось с периода нахождения у власти Дауда, а не с военного вторжения русских».[96]

Однако и у «стариков» первый блин вышел комом. Во всех упомянутых провинциях восстания были подавлены быстро и жестко.

Погибли или оказались за решеткой многие из основателей «Мусульманской молодежи». В их числе: в Панджшире — Мухаммад Насим Тарек Мослемьят и профессор Голь Мухаммад; в Бадахшане — Мухаммад Надыр Бадахши и доктор Мухаммад Омар; в провинции Лагман — моуляви Хабиб Рахман, один из организаторов неудавшегося военного заговора в Кабуле в декабре 1973 г., а также инженер Абдул Алам, один из ветеранов «Мусульманской молодежи». В общем и целом оплот исламского фундаментализма в Афганистане потерял 117 человек из своего руководящего звена.

В следующем, 1976 г., предпринимается вторая попытка, в том числе Ахмад Шахом в Панджшире, поднять массы на борьбу против «безбожника» М. Дауда. И опять результат такой же для них печальный, как и год назад.

Руководство «Мусульманской молодежи» вынуждено было, в конце концов, признать: «Всеобщее вооруженное восстание не состоялось, поскольку народ отказался поверить в заявление повстанцев, что в Кабуле правит безбожный коммунистический режим».[97]

Народ, девяносто процентов которого составляли, как известно, крестьяне, рассуждал по-своему.

В отличие от «революционного эмира» Амануллы-хана «красный принц» Мухаммад Дауд не стал менять, осовременивать веками сложившуюся в стране систему землепользования, воздержался от радикальных аграрных преобразований, оставил в прежнем виде традиционный уклад жизни в кишлаках. И крестьяне оценили это. Пусть монархия упразднена, рассуждали они, но ведь новую республиканскую власть возглавил опять-таки представитель королевской династии, выходец из клана мухамедзаев. И он не тронул нас, не навредил нам. Так почему же мы должны бороться с ним?

Так призывы фундаменталистов к джихаду повисли в воздухе. И они вынуждены были уйти в еще более глубокое подполье.

На тревожные тенденции во внутриполитическом раскладе в Афганистане откликнулась и Старая площадь. Б. Кармалю и Н. М. Тараки поступило предписание «не допускать действий, могущих вызвать репрессивные меры властей и дать распоряжение членам обеих фракций вступать в партию М. Дауда в индивидуальном порядке, чтобы иметь возможность оказывать на нее позитивное влияние».

Но было поздно. Как в таких случаях говорят, процесс уже пошел. Очередной удар обрушился на НДПА в середине мая 1974 г., когда министр внутренних дел Афганистана объявил о том, что на весь период правления «военного правительства» М. Дауда «Парчам» и «Хальк» лишаются права именоваться политическими партиями и заниматься политической деятельностью. Им строжайше запрещалось выступать с какими-либо воззваниями, прокламациями и заявлениями.