Вторая гробница - Филипп Ванденберг

– Сговор – это слишком грубое слово, мисс Джонс. Конечно, вы, как женщина, до конца не можете понять причин подобного поведения мужчины. Но когда такое слышишь…

– Вероятно, вы посчитаете это странным, мистер Марвин, но я понимаю барона фон Шелля. Я на собственном опыте испытала язвительный и вспыльчивый характер баронессы. Признаться, я уже была готова сбежать из этой школы, но тут случилось несчастье с Цветочком. Вы наверняка слышали об этом.

Марвин кивнул, и Сара продолжила:

– Но вы ведь пришли сюда не только для того, чтобы рассказать эту историю. Поэтому я повторяю свой вопрос: какая роль в этом отводилась вашему отцу?

– Он распространял ложные слухи о бароне. Он обеспечивал барона всем, что привозит с собой исследователь из дальних путешествий и с раскопок: от чучела крокодила до золотого кубка из Микены. – Марвин осматривал букет, который все еще держал в руках.

– Звучит так, будто в этих сделках не все было чисто.

– Я прошу вас, мисс Джонс! – негодующе воскликнул Марвин. – Барон щепетильно оплачивал каждый предмет. А среди них были и драгоценные вещи.

– Я знаю, – слова невольно слетели с губ Сары. Едва мисс Джонс это произнесла, как стало понятно, что она допустила ошибку.

– Значит, предметы все еще здесь? – явно взбудораженный заявлением Сары, поинтересовался Марвин.

– Почему вы хотите это узнать?

– Ну, баронесса фон Шелль не была готова после смерти мужа расстаться даже с какими-то мелочами. Но для вас, мисс Джонс, эти предметы не имеют ни малейшего значения. Я бы даже сказал, что некоторые из них таят в себе определенную угрозу для вас.

– Потрудитесь объяснить!

Марвин смущенно вертел в руках букет. Затем, не глядя на мисс Джонс, ответил:

– Понимаете, мадам, не все предметы, которые приобрел за долгие годы барон фон Шелль, были добыты легальным путем.

– Барон знал об этом?

– Конечно нет. Но он был идеальным покупателем! Можно было с уверенностью сказать, что все предметы, предназначенные для его коллекции, нигде больше не появятся.

– И статуя Афродиты?

– Значит, и она еще здесь! – Марвина будто током ударило.

Сара не ответила.

– Дело обстоит так, – начал незнакомец, – у меня есть интерес к этому объекту. Подумайте сами, украденные произведения искусства, которые настолько известны, практически невозможно продать. Это просто сумасшествие. Даже если вы попытаетесь вернуть статую ее законному владельцу, у вас возникнут определенные проблемы. Никто не поверит в то, как она попала к вам.

– А кто сказал, что статуя вообще у меня? – Сара была уверена в себе и не хотела ввязываться в какие-то темные дела, но она недооценила коварство незнакомца.

Он протянул Саре букет и, когда Сара вопросительно взглянула на него, поднял с пола записку и показал ей.

– И то, и другое лежало под вашей дверью, мисс Джонс. Позволю себе заметить, у вас очень страстный поклонник.

Сара Джонс прочитала записку. Текст поразил ее до глубины Души. Но одновременно она была застигнута незнакомцем врасплох. Сара чувствовала, как краснеет.

– От хорошего друга! – стараясь казаться невозмутимой, сказала она и постучала карточкой по ладони.

– Я знаю, – понимающе ответил мистер Марвин. – Я наблюдаю за ним уже пару дней. – С самодовольной улыбкой он вынул из кармана латунную подзорную трубу. – Не слишком ли молод этот молодой человек для женщины вашего возраста, мисс Джонс? Насколько мне стало известно, речь ведь идет о вашем ученике.

– Что вы хотите этим сказать? – Беспокойство Сары росло.

– Конечно, вам стоит в будущем плотно зашторивать окна, когда отдаетесь своему ученику, даже если на улице стоит такая жара. С лиственницы напротив школы открывается прекрасный вид на все комнаты этого здания.

– Вон! Немедленно убирайтесь! – закричала Сара Джонс вне себя от гнева. – Вы – свинья, мистер Марвин! Вон отсюда!

Марвин не колеблясь выполнил требование. Казалось, он даже предвидел такой поворот. Но, уже уходя, он сделал еще одно замечание:

– Не поймите меня превратно, мисс Джонс, ваша частная жизнь меня не интересует, зачем вы спите со своим учеником, меня тоже не касается. Но общество наше придерживается довольно старомодных моральных устоев. С моей стороны вам нечего бояться, если вы, конечно, будете вести себя более признательно.

– Вон! – повторила Сара. Марвин еще не успел выйти, поэтому она схватила его за рукав и потащила к двери. – И никогда больше здесь не появляйтесь! – гневно прокричала она ему вслед. Потом она подошла к столу, где лежали цветы Говарда и записка, и заплакала, как маленький ребенок.

Вереду Картер явился в Дидлинггон-холл к лорду Амхерсту. Ночью едва ли было прохладнее, чем днем, и Картер боялся дневной жары, потому что у него был единственный костюм, а он хотел произвести на лорда хорошее впечатление. В семь часов утра Картер сел на велосипед, закрепив на багажнике папку со своими лучшими работами. Путь к Дидлингтон-холлу был не из легких: поместье располагалось в десяти милях от Сваффхема, вблизи деревушки Брэндон, и дорога шла по холмам – то вверх, то вниз. Пот с Картера лил градом. Когда он добрался до леса Тетфорд-форест близ Мандфорда, то снял пиджак и повесил мокрую от пота рубашку на руль. «Только такой сумасшедший, как я, – думал Говард, – может отважиться в неимоверную жару проехать десять миль по Норфолку». В густом лесу и без рубашки жара была несколько терпимее. Говард подбирал слова, которыми он сообщит лорду о своем приезде. Сейчас он пытался повторить их, но его мысли кружились лишь вокруг событий, которые произошли в последние дни. Деревья пролетали по обочинам дороги, как декорации, а перед глазами Говарда стоял образ Сары Джонс. Пока Говард крутил педали, он мечтал почувствовать под собой ее тело. Картера мучила мысль, что он не будет видеть ее несколько дней. Добравшись до Дидлингтон-холла, большого здания из кирпича, возвышавшегося на фоне великолепного ландшафта, Картер прислонил велосипед к ореху, чтобы смыть пот в небольшом пруду неподалеку от въезда в поместье. В темно-зеленом пруду плавали кувшинки, Говард пригоршнями плескал прохладную воду себе в лицо. Потом он оделся и подошел к входу. Едва Картер дернул за ручку дверного звонка, как дверь открыл дворецкий в ливрее и белых перчатках.

– Чего изволите, сэр? – с важным видом спросил слуга.

– Меня зовут Говард Картер, мне была назначена встреча с лордом Амхерстом. – Как только Говард это произнес, он узнал в дворецком того злосчастного кучера. – Вы меня помните, не так ли? – добавил он.

– Конечно, – невозмутимо ответил слуга, – пройдите через вход для посыльных и прислуги. – Дворецкий указал за дом большим пальцем.

Говард уничтожающе взглянул на него, потому что слуга обходился с ним, как с посыльным, а ведь Говард еще даже не повстречался с лордом. К тому же Амхерст называл Картера «молодой господин». Однако он все же выполнил это негостеприимное требование и, сунув под мышку папку, пошел к черному ходу.