Подводный патруль - Сергей Зверев

– Нет, серьезного столкновения не было, – ответили со дна моря.

– Тогда что произошло? – проскрипел голос с североамериканского континента.

– Могу только предположить, – отрапортовал Ричардсон, – что нас плотно накрыло и опутало системами жизнеобеспечения русского батискафа. Самостоятельно всплыть не могу.

– Каково положение на лодке? Что с реактором?

– В отсеках никаких повреждений нет, – успокоил начальство Ричардсон, – лодка в полном порядке.

– Почему же тогда нет связи? – снова полюбопытствовали штабисты.

– Внешний осмотр, к сожалению, произвести не могу, – в голосе подводника послышался нескрываемый сарказм, – но предполагаю, что причиной мог стать один из тросов. Проще говоря – им срезало антенну. Так понятнее?

Вообще-то разговаривать таким тоном с начальством было чревато нехорошими последствиями, но, видимо, как раз за последствия Ричардсон уже не опасался, и это сразу почувствовали все участники импровизированного «селекторного совещания». В эфире возникла пауза.

– Что там у вас на борту? – Командир корвета первым осмелился нарушить молчание, задав вопрос по существу. В подобных случаях адмиралам лишь бы задницу свою прикрыть. За долгие годы сидения в штабах и канцеляриях они забывают, что сами когда-то были моряками, превращаются в каких-то бюрократических марионеток. Но Пол Стэнсон пока еще адмиралом не был и совесть потерять не успел. Пол Стэнсон был командиром американского корвета, корабль сейчас болтался в открытом океане, на дне которого лежала беспомощная субмарина с почти полутора сотней человек на борту. Этим людям, сидящим в подводной лодке, которая может стать для них братской могилой, сейчас нужно было только одно – помощь. Или хотя бы пусть какая-то надежда на спасение, а не ругань по поводу нерадивого несения службы. Они и так уже сами себя наказали. А виноватого экипаж обязательно найдет, если останется в живых…

– Не очень, Пол, – честно признался командир субмарины, найдя в капитане корвета понимающего и участливого собеседника, – все течи заделать не удалось, так что водичка медленно, но уверенно прибывает. Не знаю, откуда. Может, где-то швы не выдерживают, может, еще что. Лодка-то не только что со стапелей. Но дело даже не в течи. Затопить нас просто не успеет. Раньше мы окочуримся от недостатка кислорода.

– Сколько по времени вы еще сможете продержаться? – Наконец-то штабист сумел очухаться и посмотреть на ситуацию нормальными глазами. – Хотя бы приблизительно?

– Судя по содержанию в воздухе углекислоты – часов десять-двенадцать, не больше, – донесся со дня моря неутешительный прогноз, – это в том случае, если не произойдет каких-либо других изменений.

– Дрянь дело, – негромко произнес командир корвета, предварительно прикрыв микрофон ладонью, хотя и без этого все прекрасно понимали, что положение экипажа субмарины не то чтобы критическое, а катастрофическое. Это для подводников самое страшное, когда, казалось бы, вот она – помощь, протяни только руку. На поверхности, прямо над тобой стоит судно, а проводить спасательные работы ему и нечем… – Старший помощник, – позвал Стэнсон своего подчиненного, – организуйте срочное погружение видеозонда, – приказал командир и снова связался с субмариной, но по своему, индивидуальному каналу: – Сайрус, пока тут начальники будут решать, что можно предпринять в сложившейся ситуации, я сейчас спущу зонд с видеокамерой. Посмотрим, что можно сделать. Может, не все так страшно, как кажется на первый взгляд, – он попытался успокоить товарища, хотя видимых признаков паники тот вроде бы не подавал, оставаясь настоящим командиром, как и положено в такой ситуации. – Погружение займет минут тридцать, – продолжал командир корвета, – так что через полчаса мы с тобой сможем составить полную картину происшедшего.

– Спасибо, Пол, – поблагодарил подводник слегка приободренным тоном.

– Держись, дружище, выпутаемся, – пообещал Стэнсон, отключив свой канал и снова входя в режим «селекторного обсуждения».

– Ричардсон, – после некоторой паузы позвали командира субмарины из штабных кабинетов.

– Слушаю, – откликнулся подводник.

– Мы только что связались с нашей базой в Туле. Специализированное спасательное судно выходит в море через тридцать минут, – обнадежил голос, но тут же и расстроил, – но добраться до места назначения оно сможет не раньше, чем через восемнадцать-двадцать часов.

– Какого черта?! Что так долго?! – раздраженно донесся возглас со дна моря. – Здесь ходу – максимум двенадцать!

– К сожалению, на пути судна расположено обширное ледяное поле, – доложили из штаба (знал бы он, что это ледяное поле айсбергов дело их же – американцев – рук!), – а ледокола сопровождения сейчас у нас нет. Придется обходить по дуге. Вы можете продержаться двадцать часов?

– Я уже сказал – не больше двенадцати. – Слышно было, как Ричардсон еле сдерживает свой гнев. – Могу, конечно, и двадцать, только для этого мне прямо сейчас придется пустить в расход половину команды. Вы не могли бы составить список самых ненужных на борту людей?

– Что вы такое мелете, Ричардсон? – возмущенно произнесли на далеких берегах Америки. – Вы там в своем уме? – В ответ командир субмарины предпочел просто отмолчаться. Объяснять этим пустоголовым что-либо бесполезно.

В это время оснащенный глубоководной телекамерой и мощным прожектором зонд, спущенный с корвета, погрузился на дно, нашел терпящую крушение подводную лодку и передал картинку наверх.

– Разрешите доложить, – произнес Пол Стэнсон в микрофон, – говорит командир корвета «Северная звезда» Пол Стэнсон, – капитан на всякий случай напомнил о себе.

– Что там у вас? – вяло поинтересовались из-за океана.

– Только что мы получили картинку со спущенного нами видеозонда, – чеканя каждое слово, доложил Стэнсон. – Сайрус, ты меня слышишь? – обратился он к подводнику.

– Отлично слышу, – взволнованно отозвался командир субмарины. – Что там, Пол?

– Тебе не всплыть самостоятельно, – произнес командир корвета, словно прочитал смертный приговор. – Корпус лодки и один из винтов опутаны кабелем. На палубном настиле лежит шланг, но не он виновник того, что лодка не может подняться. Рядом с вами навалена целая гора стального троса, судя по всему – остатки от соединения русского батискафа, и этот трос спутался со шлангом. Я ясно выразился? – спросил он на всякий случай.

– Ты хочешь сказать, что мы просто зацепились за валяющийся рядом трос? – уточнил командир субмарины.

– Точно, – кивнул Стэнсон, хотя этого никто из собеседников видеть не мог, и для подтверждения своих слов добавил: – Как ремнем за ветку дерева, понимаешь?

– Что вы там чепухой занимаетесь? – встряли в беседу высшие командные чины. – Каким ремнем? За какую ветку?

– Брючным, – пояснил со дна моря непонятливому начальству Ричардсон. – Обычным брючным ремнем. И выходов из этой ситуации три. Первый – снять брюки…