📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыЛада, или Радость. Хроника верной и счастливой любви - Тимур Кибиров

Лада, или Радость. Хроника верной и счастливой любви - Тимур Кибиров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 36
Перейти на страницу:

– Счастливого пути!

– Смотри, пожалеешь, Юличек, пожалеешь!

– Давай-давай!

– Ветеринар сопливый!

– Угу.

– Катись колбаской по Малой Спасской! Дебилка-лепилка, фригидка-айболитка! – напутствовал бедную эскулапку расхрабрившийся Жора. А вслед еще и пропел: – Не-е жени-итесь на-а медичках! О-они то-онкие-е, как спички!

Хлопнуть, как следует, дверью врачу не удалось – дверь Иван Тимофеевич обил для теплоизоляции войлоком.

21. ВЕЧЕРЯ

Приди, разделим снедь убогу,

Сердца вином воспламеним,

И вместе – песнопенъя богу

Часы досуга посвятим;

А вечер, скучный долготою,

В веселых сократим мечтах;

Над всей подлунною страною

Мечты промчимся на крылах.

Николай Иванович Гнедич

Колото-резаные раны оказались не такими уж страшными и глубокими. Возможно, в итоге Лада бы и сама их зализала. Но вот левое ухо наверняка осталось бы надорванным, если б не наложенные твердой рукой Юлика швы.

Фельдшеру, понятное дело, пришлось в Колдунах заночевать. Александра Егоровна на радостях совершенно потеряла голову, забыла о всякой экономической целесообразности и закатила пир на весь мир – задействовав стратегический неприкосновенный запас. Так что китайская тушенка, «Завтраки туриста» и две бутылки настоящей водки (еще той, приобретенной по лихачевским талонам) не дождались пресловутого черного дня и были оприходованы в этот радостный вечер, а точнее сказать ночь – потому что ужин, естественно, затянулся.

Поначалу-то никакого soirée Егоровна затевать не собиралась, просто хотела хорошенько накормить чудесного спасителя, ну и, конечно, Чебурека, помогавшего Юлику и державшего Ладу во время болезненных процедур, которые она, надо сказать, переносила на удивление покорно и стойко, только иногда приглушенно стонала, как комиссары в пыльных шлемах, пытаемые в белогвардейской контрразведке, в исполнении народных артистов СССР.

Но не прогонять же было любопытную Сапрыкину и алчного Жору, да последнего-то никому бы и не удалось прогнать, он еще до окончания перевязки уже вертелся вокруг Егоровны, приговаривая:

– Ну, хозяйка, с тебя магарыч. Тут одним литром не отделаешься! Можно сказать, заново родилась твоя Ладка! Так что проставляйся, Егоровна, не жидись!

– Да погоди ты, ради Христа, со своими литрами! А это что ж такое, сынок? – с тревогой обратилась баба Шура к Юлику, который в этот момент надевал на Ладу сделанный Чебуреком из толстого картона елизаветинский воротник, в котором мордочка собаки выглядела душераздирающе жалобно.

– Это чтобы она бинты не растрепала.

Наконец все было завершено, Лада вновь уложена (к бешенству Барсика) на кровать, куда она с этих пор по умолчанию получила право доступа, картошка с тушенкой и жареным луком, приготовленная к этому времени Сапрыкиной в большущей кастрюле, поставлена на стол, ее окружили плошки с солеными, квашенными и мочеными закусками, и даже два блюдца с пожертвованной Тюремщицей брауншвейгской колбаской, ну и стопочки для водки и чашки для запивки, – давно уже гогушинское жилище не видало такого изобилия. Пока шли приготовления, Жора с Юликом курили и знакомились в сенях.

– Георгий, – представился Жорик, которому почему-то пришла охота важничать. – Глава, так сказать, местной администрации.

– Очень приятно. Юлий.

– Ну и как, Юра, обстоят дела?

Юлик давно уже привыкший к подобным переименованиям, не стал поправлять Жору, который ему все меньше нравился, и уточнять, какие именно дела его заинтересовали.

– Нормально.

– Как финансирование?

– Что?

– Финансирование, говорю, как? Хватает?

– Более-менее.

– А у нас в сельском хозяйстве – полный абзац. По остаточному принципу. Прямо геноцид какой-то. Плюс незаконная миграция. Чебурека видал? Иногда буквально опускаются руки.

– Мда… Бывает… – Юлик затушил недокуренную сигарету.

– Ну ладно, Юрец. Что-то стало холодать, не пора ли нам поддать? А то бабцы там уж заждались… – Жора лукаво подмигнул, а Юлик впервые пожалел, что поддался неразумной жалости и вот теперь должен черте с кем и черте где пить дешевую водку и есть нелюбимую вареную картошку.

Но, взглянув на сияющую Егоровну, юный фельдшер понял, что поступил правильно и что многое ему простится за эту, в общем-то, дикую и глупую выходку.

Да и картошка оказалась на самом деле на удивление вкусной, Юлик потом и сам будет ее так готовить.

Да и первый тост, который Сапрыкина провозгласила в его честь, сказав, что на таких, как Юрий Феликсович, держится земля русская, и пожелав ему здоровья, успехов в работе и радости в личной жизни, ему был лестен и приятен.

Ну а после «перерывчика небольшого» выпили, конечно, за скорейшее выздоровление заглавной героини, и уже даже Жориково рифмование Юрца с молодцом, концом, огурцом и п…ецом уже не так сильно раздражало и казалось даже смешным.

И очень потешным был огромный Чебурек, которого Жора при пособничестве Сапрыкиной заставил-таки выпить до дна стограммовую стопку – иначе, мол, Лада не поправится. Чебурек мгновенно захмелел, против второй уже не очень возражал и даже попытался произнести тост: «Юлий – туру хаким ноу!».

Выпить третью Егоровна ему не дала, пристыдила спаивающих наивных инородцев весельчаков, и дальше Чебурек чокался компотом, но блаженно и глупо улыбался, а когда пошло неизбежное пеньё, даже тихонечко подпевал.

Открыл вокальную часть вечеринки, конечно, Жора. Страшно рыча и даже брызжа слюной, он заорал наиболее, по его мнению, подходящее произведение Владимира Семеновича Высоцкого:

А у дельфина

Сррррезано бррррюхо винтом!

Выстрррррела в спину

Не ожидает никто!

На батаррррее снаррррядов нет уже!

Еще трррруднее

На виррррраже-е-е-е!

Но паррррус!

Порррвали парррус…

Одновременно с парусом порвалась, не выдержав жорикового самозабвения, еще одна струна, так что гитару пришлось (к облегчению бабы Шуры) отложить. Но мужественный Жорик попытался в се-таки а капелла исполнить «Охоту на волков», топая ногами и стуча кулаками по столу, но был тут же остановлен возмущенными такой бестактностью слушателями.

Жорик покорился, но затаил в душе обиду и злобу, совсем как Маргарита Сергевна на достопамятном конкурсе художественной самодеятельности. Поэтому, когда сама Тюремщица запела любимую песню из своего репертуара, Жора стал, как это было принято в пионерлагерях, шутить и громким шепотом вставлять попеременно «В штанах» и «Без штанов» после каждой печальной лирической строки:

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 36
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?