Элитное подземелье - Марина Туровская

Андрей, как и Алексей несколько дней назад, открыл все коробки и рассматривал их содержимое со зверским лицом. Андрей блондин, у него прямые волосы, аккуратная стрижка, но сейчас он был похож на дьявола:

– Твоя тетка работала в банде фальшивомонетчиков.

Н-да, интересное сообщение. В каком же отделе Андрей работает действительно? Или он, как пионер, готов для любого дела?

– Зачем Кате криминал? – равнодушно бросила я. – У нее были деньги.

– У нее были фальшивые деньги, которые отмывались через официальную художественную фирму, – отчеканил братец. – Миллионы. И такой уровень полиграфии фальшивок, что только спецэкспертиза может обнаружить подделку.

– Так вот почему меня обложили со всех сторон. Там думают, – я показала пальцем в потолок, – что она их в квартире спрятала?

– Нет, – покачал головой Андрей. – Я, и только я, думаю, что она их здесь печатала. Здесь – или очень рядом. Вернее – они.

Ноги, не прикрытые пледом, замерзли. Я осторожно погладила свои колени.

– А то, на чем печатают фальшивые доллары, оно какое по объему? – спросила я, чтобы выудить из Андрея побольше информации.

– Понятия не имею. В бригаде твоей тети такие кулибины старались, что не удивлюсь, если они деньги в миксере шлепали. Но, скорее всего, стандартные компьютеризированные станки.

– Куда же она могла их засунуть здесь? Может, в гараже? Подай мне, пожалуйста, плед.

– Какой гараж? – оживился Андрей. – У нее был гараж?

– И был, и есть. Она его на себя не оформляла, не успела, – сказала я. – Он здесь недалеко. Капитальный, кирпичный.

– Адрес.

Андрей накинул на меня плед и достал из портфеля записную книжку. Косо написал на странице: «Не говори, пиши».

Я взяла ручку: «Сначала убери драгоценности в сейф». Андрей чертыхнулся и покидал в сейф футляры. Пришлось написать адрес гаража, хотя я точно знала, что там ничего нет – папа с самого начала облазил его вдоль и поперек, выискивая запчасти к своему драндулету.

Андрей собрался в пять минут. Я глупо и наивно улыбалась ему вслед, как только за ним закрылась дверь, поднесла телефонную трубку к уху:

– Алло, Сергей Дмитриевич? Вы извините, что беспокою вас дома. Это Анастасия, у которой нога…

– Я понял, Настя, что случилось?

Голос у следователя был усталый. Еще бы, как-никак законный выходной, а он, по-моему, еще и после дежурства. Но у него работа такая, а мне необходимо вытащить любимого человека из говна, при этом остаться живой и по возможности не нищей.

– Я по поводу гаража Кати, моей тети, – торопливо заговорила я. – Не знаю, заинтересует ли вас это, но Андрей, который меня охраняет не то на родственных, не то на общественных началах, записал адрес и отправился туда.

– Подожди, он что, тебя одну оставил? – ахнул Сергей Дмитриевич.

И я спросила то, о чем давно собиралась спросить:

– Сергей Дмитриевич, я с большим, можно сказать, уважением отношусь к профессионализму наших органов, но позвольте узнать – от кого вы меня собрались охранять? От Алексея? Не имеет смысла, вряд ли он соберется меня убить. А если бы и собрался, то мог бы сделать это раньше. От нечистой силы мама квартиру освятила, сами видели. А от кого еще?

– Настя, Настя, поверь мне на слово, в охране ты нуждаешься. – Голос Сергея Дмитриевича был взволнованным.

– Сергей Дмитриевич, я понимаю, что вы можете не ответить на вопрос, но просто как человек скажите мне, пожалуйста, что около меня делает Андрей? Он единственный, кого я боюсь среди своих знакомых.

В телефонную трубку мне было слышно, как щелкнула зажигалка и как Сергей Дмитриевич затягивается сигаретой.

– В общем, я только догадываюсь, – после паузы произнес он. – Мне сказали, что Андрей вправе самостоятельно разрабатывать операцию.

– Так он у вас или в ФСБ работает?

– Во-первых, такие вопросы по телефону не обсуждают, – заметил Сергей Дмитриевич. – Во-вторых, он числится у нас. А в-третьих, организация, о которой ты только что упоминала, разрешает и рекомендует своим сотрудникам работать в любой должности и любой профессии, предусмотренной трудовым законодательством страны… Ладно, я сейчас Ладочникова вызову.

Но первым появился не лейтенант, а Татьяна Степановна. Она внесла свое мощное тело в коридор, зычно гаркнула: «Зорька, Стерва! Крошки, за мной!» И перед тем как выйти, всунула мне в руки книгу «О вкусной и полезной пище».

В книге, помимо кучи полезных и бесполезных рецептов, лежал тетрадный листок в линейку, исписанный мужским почерком: «Настенька, прости за то, что произошло. Доверяй Татьяне Степановне. Долго объяснять, но она на моей стороне полностью».

Через минуту в дверь позвонил Ладочников.

– Привет, меня вытащили из ванны, – весело сообщил он, – так что домываться буду у тебя.

– Чай будешь?

– Все буду, хозяйка, ничем не побрезгую.

Еще несколько минут спокойной жизни заняло приготовление чая и инструкция по расположению в ванной шампуня и полотенец.

Татьяна Степановна пришла через полчаса. Старлей бултыхался в ванной и пел в голос про молодых кузнецов, старающихся одеть Дуняшу во что-то непотребное. Я отдала домоправительнице деньги на хозяйство и попросила застелить диван в гостиной для Ладочникова.

Минут через пять после ухода Татьяны Степановны я увидела в видеофоне Вадима. Двое ребят, приходившие с ним в прошлый раз, стояли за его плечами. Протянув руку к замку, я удивилась реакции Стервы: она поджала хвост и убежала в комнату.

– Привет, Вадя. А почему без звонка?

Я стояла перед здоровенными парнями, согнувшись и опираясь на палку.

Парни напряженно молчали.

– Что случилось? – спросила я и почувствовала себя не совсем хорошо.

Вадим смотрел то в пол, то на меня, то на своих орлов.

– Тебе, Настя, придется поехать с нами, – наконец произнес он.

– Зачем? – Бли-ин, он не шутил. – Вадим, тебе нужны деньги? У меня их мало.

– Нам нужен Алексей.

– Мне он тоже нужен…

– Собирайся без лишнего трепа. Вот, положи на стол.

Он дал мне отксеренный лист набранного на компьютере текста. Я ничего в тексте не поняла: «Отступной лимон тухлой зелени – за все. Баба – страховка».

– Вадик, не занимайся ерундой. За квартирой установлена слежка, Леша не сможет войти сюда. И почему ты решил, что я ему дорога?

Я пыталась разговорить ставшего чужим и страшным Вадима. Тянуть время. Тянуть и тянуть.

В ванной, где мылся Ладочников, больше не шумела вода.