Мелькнул чулок - Элизабет Гейдж

– Простите, – повторила Энни. – Я не видела, куда неслась! Девушка снова ничего не ответила, только пристально посмотрела на Энни, и во взгляде ее мелькнуло какое-то странное выражение.

Пожав плечами, Энни пошла дальше. Она часто встречала в Нью-Йорке людей, глаза которых несли в себе какую-то загадку, даже опасность.

Лучше не думать об этом, не вдаваться в детали.

Минуту спустя она уже забыла о девушке и думала только о том, как бы поскорее добраться до дома Хэла. Тем не менее образ хрупкой блондинки со стройной фигурой вызывал чувство беспокойства – сколько еще прекрасных девушек будут пытаться завоевать внимание Хэла Парри сегодня? Он был известным бабником и вряд ли намеревался сегодня провести вечерок в унылом целомудрии! Придется сделать все, что от нее зависит!

Хэл Парри начал пить еще с вечера, к половине девятого он уже был сильно под мухой и прилагал все усилия, чтобы остаться на ногах хотя бы до полуночи, чтобы соблюсти правила вежливости и гостеприимства. А после этого пусть нанятый на вечер дворецкий и бармен управляются сами с бандой танцовщиков, актеров, продюсеров, рекламных деятелей и неизвестно откуда взявшихся гостей, появлявшихся и таинственно исчезавших в пентхаусе.

Это была неравная битва, потому что сам повод для торжества и братские чувства Хэла по отношению к присутствующим требовали, чтобы он глотал один стакан виски за другим, а остатки здравого смысла диктовали необходимость лишь пригубить шампанское между бесчисленной чередой тостов и закусить канапе, в противном случае к полуночи он будет мертвецки пьян.

Хэл и понятия не имел, который час, когда перед ним появилась девушка сверхъестественной красоты в вечернем платье, открывавшем ее нежные плечи.

Волны темных волос падали на эти плечи, совершенные линии груди ласкали взгляд, облако непередаваемо возбуждающего запаха вилось над ней.

Хэл опомнился только через несколько секунд и набрался достаточно мужества, чтобы посмотреть в серебристо-кошачьи глаза. И тут он понял, что пропал. Взгляд девушки был светел и ясен, но эти глаза звали, соблазняли, обещали неведомое наслаждение, хотя незнакомка не произнесла ни слова.

– Рад видеть вас, – заикаясь, пробормотал Хэл. – Не расслышал, как вас зовут, дорогая.

– Какая обида, мистер Парри! Вы не помните меня? Мы встречались на вечеринке у Джулиуса Мира на прошлой неделе.

Она кокетливо улыбнулась.

– Забыли меня? Или опять шутите?

Хэл никак не мог ее вспомнить. Конечно, из памяти не мог изгладиться этот певучий голос с такими дразнящими, волнующими нотками, нежная кожа, проницательные умные глаза и атмосфера знойной чувственности, окружавшая девушку. Он никогда не думал, что все эти качества могут сойтись воедино в одной женщине.

Правда, он напился в стельку на вечере у Мира. Так что все могло случиться. Действительно, в ней было что-то смутно знакомое.

Хэл взглянул на девушку глазами опытного хореографа и задал точный вопрос:

– Вы танцовщица?

– И еще многое другое, – кивнула она. – Люблю петь. Но разве вы не припоминаете, мистер Парри? Мы говорили обо мне на прошлой неделе. Нельзя ли теперь для разнообразия поговорить о вас?

Эти слова удивили Хэла – ведь он знал, что всегда говорят исключительно о себе.

С другой стороны, как мило, что девушка так хорошо воспитана!

Он позволил ей взять себя за руку. Пока они шли из комнаты в комнату, Хэл пытался заставить девушку рассказать о себе, чтобы хоть как-то припомнить детали их знакомства на прошлой неделе. Но язык под действием алкоголя ворочался с трудом, а кокетливые взгляды и ее потрясающее тело туманили мозг. Правда, когда девушка упомянула, что работала моделью, он вспомнил ее лицо, красовавшееся на обложках журналов мод.

У Хэла вообще была хорошая память на лица. Он вспомнил, что рассматривая ее фотографии в журналах, он восхищался безупречными очертаниями ее ног и бедер. На снимках девушка выглядела потрясающе – холодная и спокойная; но он-то знал, что подо льдом скрыто адское пламя, слишком мощное для работы в домах моды.

И вот теперь она появилась во плоти, она здесь, рядом, держит его под руку, обращается с ним, как с любимым отцом.

Маленькие глазки Хэла перестали замечать разряженных женщин. Опьянение прошло, оставив приятное чувство тепла. Неловкость испарилась, и Хэл позволил своей великолепной спутнице вознести его над толпой.

Вечер явно удался. Хэл не спал почти всю ночь, и, к его радости, девушка не отходила от него. Он рассказал ей о славном прошлом и блестящем будущем. Девушка ловила каждое его слово. Хэл долго распространялся о последнем фильме-рекламе «Дэйзи», предпостановочных работах, трудностях с подбором актеров. Одно лишь мешало ему: он никак не мог припомнить имя собеседницы, хотя был уверен, что девушка, знакомясь, назвала себя.

Пришлось к ней обращаться попросту «дорогая». Она, казалось, одобрительно реагировала на такое обращение.

Хэл скрывал растущее возбуждение, пока она провожала вместе с ним первых уходящих гостей и даже отдавала приказания дворецкому и бармену, занявшимся уборкой под конец вечера.

Хэл находился на седьмом небе, а эта замечательная девушка была его другом, ангелом-хранителем. Желание ознобом пронизывало тело. Он не осмеливался представить, что случится, если она скинет это облегающее платье и предложит ему себя. Он умрет от счастья.

Но отнюдь не с разочарованием, а с чувством благоговения и внутреннего покоя он, наконец, лег и позволил ей подоткнуть одеяло, поцеловать его в лоб, как мать целует на ночь ребенка.

Хэл смутно припомнил, как настаивал, чтобы она завтра же пришла пробоваться на главную роль в рекламе коммерческого фильма, и даже под взглядом девушки записал время в своем ежедневнике.

Но она, как Золушка, к утру, конечно, снова станет самой необыкновенной девчонкой, лишится своей удивительной красоты. И о пробах придется забыть. Она слишком прекрасна, чтобы быть настоящей.

Глядя на таинственную улыбку и прелестное лицо, озаренное слабым светом, падающим из холла, Парри погрузился в дремоту, но тут же удивленно сообразил, что произносит какое-то имя. Имя, которое всю ночь не мог вспомнить.

Энни Хэвиленд.

Нью-Йорк, 1968 год, 3 мая

Молодой человек почувствовал, как Кристин пошевелилась рядом с ним в темноте. Слышно было, как за окном проехала машина.

Теплое и мягкое обнаженное тело прижалось к нему. Она останется в его объятиях еще несколько минут, прежде чем ускользнет.

Кристин появилась через полчаса после телефонного разговора, одетая в красивую юбку и блузку, под которыми, он знал, было прозрачное белье; позже она будет ласкать его тонкой тканью, возбуждать, пока он вновь не потеряет рассудок.