Закон притяжения - Симона Элькелес

— Тебе что, больше донимать некого? — спрашиваю я.

— Нет. — Чувак, который, по моим прикидкам, не стригся последние месяцев девять, тычет пальцем в татуировку на моем предплечье. — Что она означает?

Я отбрасываю его руку в сторону.

— Она означает, что, если ты еще раз до меня дотронешься, я надеру тебе зад.

Киара тем временем оказывается за спинкой стула, на котором сидит Так. И она не выглядит довольной.

— К слову, о надирании задниц — как прошел твой первый день в «Горизонтах»? — спрашивает Так, улыбаясь столь широко, что мне хочется опрокинуть его стул.

Киара хватает его за рукав и выдергивает из-за стола. Он падает со стула.

— Киара хочет спросить у тебя кое-что, Карлос.

— Нет, не хочу. — Она хватает его снова и тянет в сторону магазина.

— Да-да, хочет. Спроси же его, — успевает сказать он, прежде чем они оба исчезают внутри.

Я ТОЛКАЮ ТАКА ВНУТРЬ.

— Прекрати, — шепотом прошу его я. Мы сейчас в дальней части магазина, где никто больше нас не услышит.

— Почему? — спрашивает Так. — Тебе нужен парень, чтобы стоять и позировать перед пожилыми людьми, а ему нужно чем-то занять себя помимо сидения дома и пересчета своих татуировок. Это отличная идея.

— Нет, совсем нет.

Моя мама незаметно пробирается к нам и обнимает Така.

— Чем вы тут заняты?

— Я сказал Киаре, что не смогу помочь ей на ее уроке рисования в пятницу, и она подумывает пригласить Карлоса вместо меня, — говорит он.

Губы мамы расплываются в широкой улыбке.

— О, милая, это так здорово, что ты хочешь разделить с ним свои увлечения. Ты просто чудо. — Она прижимает меня к себе в поистине крепких объятиях. — Разве у меня не лучшая в мире дочь?

— Точно, миссис Вестфорд. Безусловно, лучшая!

Так такой подлиза, когда дело касается моих родителей.

— Киара, когда закончите здесь с Таком, отвези Карлоса домой. Он приехал с Алексом, но они, похоже, повздорили. Я освобожусь где-то через час, но мне нужно забрать Брэндона от его друга, а твой отец готовит ужин. Кстати, когда приедете домой, проследи, чтобы у нас сегодня было хоть что-то к ужину.

После того как мы получаем по чашке чая, я нахожу Карлоса снаружи, попивающего, как я подозреваю, настой одного из фирменных сборов моей мамы. Ему, похоже, нравится, но точно не скажешь, поскольку на его лице — бесчувственная маска.

— Увидимся завтра, — говорит Так, салютуя мне своим бумажным стаканом.

— О чем ты хотела меня спросить? — раздраженно произносит Карлос.

Оденешься ковбоем в пятницу вечером и попозируешь перед стариками?

— Ни о чем. — Я просто не могу заставить себя произнести это.

Мама уходит пообщаться со своими клиентами. Я наблюдаю за тем, как она заводит беседу с каждым из них, словно они давние знакомые. Когда она возвращается к нашему столу, то оглядывает наши чашки, чтобы проверить, пьем ли мы чай.

— Вижу, тебе понравилось, — говорит она Карлосу. Моя мама гордится своими чайными сборами. А если ей удается подобрать такой, который понравится придирчивому клиенту, она и вовсе чувствует себя так, словно выиграла в лотерею. — Как я понимаю, Киара хочет позвать тебя позировать в пятницу в Хайлэндс. Это должно быть весело.

Карлос бросает на меня взгляд «о чем это она, черт возьми?».

— Еще чаю? — спрашивает мама.

— Нет, спасибо.

— Киара отвезет тебя домой. Правда, милая?

— Да, пойдем, — говорю я прежде, чем моя мама скажет еще что-нибудь.

Когда мы подходим к моей машине, Карлос пытается потянуть дверь с пассажирской стороны.

— Тебе придется забраться через окно, — говорю я ему.

— Ты ведь шутишь?

Я качаю головой.

— Не шучу. Это мой следующий проект после установки часов и радио.

Карлос легко забирается в машину, просовывая внутрь сначала ноги, затем всего себя и усаживаясь на виниловое сиденье. Я жалею, что у меня не работает приемник, потому что Карлос наверняка начнет беситься спустя пять минут езды в тишине. Он устраивается поудобнее.

— Так куда ты хотела позвать меня позировать?

— Мне нужен парень-натурщик на урок рисования в доме престарелых в пятницу вечером. Ты не обязан соглашаться. Я даже не собиралась тебя звать.

— Почему?

Мы останавливаемся перед светофором, поэтому я поворачиваюсь к нему и говорю правду:

— Потому что тебе придется позировать вместе со мной, и я знаю, что ты никогда на это не согласишься.

Я ПОНИМАЮ. Она не хочет позировать с парнем, которого поймали с наркотиками.

— Я могу привести Мэдисон, — говорю я самодовольным тоном, который ее раздражает. — Она с радостью со мной попозирует. Хотя я тут вспомнил, что она звала меня к себе в эту пятницу, так что, боюсь, я не успею на твой кружок рисования.

— Не понимаю, что ты в ней нашел?

— Гораздо больше, чем в тебе, — лгу я, чтобы досадить ей. По правде говоря, в Мэдисон ничего такого нет. Я усиленно избегал эту девушку, с тех пор как ее стошнило на ее же собственной вечеринке, но поскольку она была в списке тех, кто мог меня подставить, я должен был держать ее в поле зрения. Но Киаре не нужно об этом знать. Черт, ей также не следует знать о том, что я думал о ней и ее печенье гораздо больше, чем следовало бы.

Как только мы подъезжаем к дому, Киара пулей вылетает из машины. Немного позже я спускаюсь в кухню, чтобы взять себе чего-нибудь перекусить, и вижу там Киару, нарезающую овощи. Мне становится интересно, представляет ли она меня на своей разделочной доске рядом с морковкой.

— Привет, Карлос, — в кухню входит профессор. — Как все прошло в «Горизонтах»?

— Дерьмово.

— Не мог бы ты выразиться поточнее? — спрашивает мой опекун.

— Очень дерьмово, — с сарказмом отвечаю я.

— Твой словарный запас поражает меня, — говорит он. — Кстати, мне понадобится помощь вас обоих сегодня после ужина.

— В чем? — спрашиваю я.

— В борьбе с сорняками.

— У вас разве нет садовника, который этим занимается? — спрашиваю я.

Ответ, очевидно, отрицательный, потому что сразу после ужина Вестфорд отводит нас на задний двор и вручает по большому бумажному пакету. Он бросает нам с Киарой по паре садовых перчаток.

— Я разберусь с передним газоном, Киара. А вы с Карлосом почистите задний.