Время библиомантов. Противостояние - Кай Майер

– Ты никого не забыла? – уточнил Ариэль.

– Мне до неё ещё далеко. Изида умолила её стать моим учителем и отлично знала, что делает.

– Тогда рассматривай это как испытание.

Она ошарашенно на него уставилась:

– Неужели ты действительно хочешь их отпустить? Просто так? А что будет, если они найдут Изиду и нападут на неё? Саммербель сил не занимать, но Изида прикончит её, если она…

– Но почему же «прикончит», если они заодно?

Фурия на мгновение замолчала, поняв, что её аргументы закончились. И её разочаровало, что Ариэль не нашёл ничего более убедительного, чем сказать: «Не могу же я держать его на привязи…»

– Мою сдержанность ты воспринимаешь как слабость! – произнёс он с усмешкой.

– Держись по возможности подальше от моих толкований! – нахмурилась Фурия.

Его мальчишеской улыбке было присуще что-то тревожное. Словно нечто совершенно инородное приняло человеческий облик и пыталось использовать человеческую мимику, по-настоящему ею не владея.

– Всё, что ты думаешь, можно определить по тебе, – ответил он. – И для этого совсем не обязательно читать твои мысли. Всё, что на уме, у тебя не только на языке, но и во взгляде.

– Чего тебе нужно, Ариэль? Зачем ты сюда заявился?

– В резиденцию?

– Нет, я имею в виду сюда, ко мне. На эту проклятую лестницу! Ты не пытаешься убедить меня в виновности Изиды, потому что сам в это не веришь, но ты и не противоречишь Финниану и Саммербель. Стало быть, мы можем обойтись без этих бесед.

– Не злись.

– А ты перестань обращаться со мной, как с малым дитём! – воскликнула Фурия.

– Рассказывал тебе Целестин о борьбе за власть между тремя семействами?

Она взяла себя в руки, но ярость застряла костью в горле.

– Да, он это упоминал.

– Но это, возможно, ещё не всё. – Ариэль помолчал. – Предполагают, что внутри Адамантовой Академии существуют и другие группы, которые стремятся к власти.

– Но их всего-то только три – Кантосы, Химмели и Лоэнмуты. Дома Антиква больше не существует. Семейство Розенкрейцев сидит рядом с тобой. И к чему я лично уж совсем не стремлюсь, так это к власти над Академией.

– Но что у Аттика Арбогаста имеются определённые амбиции, такое предположение совсем нелепым считать нельзя, не так ли? – поинтересовался Ариэль.

– По-твоему, именно потому он явился просить Изиду о помощи? Для переворота?

В раздумье Ариэль взглянул на каменную голову святой Виборады.

– Стоит ему отрубить голову гидре, как у неё отрастёт следующая, чтобы не рухнули структуры правления в Академии. Если семейства лишатся власти, должна будет появиться альтернатива, иначе в убежищах наступит хаос. Вполне возможно, что этой альтернативой станет сам Арбогаст или же тот, кого он считает подходящим. И не исключено, что он убедит Изиду, что так лучше для всех. Может, он ей чего-нибудь наобещал. Новые свободы для экслибров… Она – экслибра Зибенштерна и библиомантка. И это обстоятельство превращает её в оружие, которое невозможно переоценить.

– Но она так ослабела в последнее время… – Фурия подумала об изнеможении, с которым Изиде часто бывает не под силу справиться, потому что при всей своей неожиданной мощи она открывала в себе всё новые уязвимости. – Ей необходимы восстановительные паузы, но считаться с этим она не желает. Как будто бы она осталась прежней, только вот… с этой книжной штуковиной в груди. Если она так будет продолжать, то умрёт от истощения прежде, чем Арбогаст или ещё кто придумает, как извлечь из этого пользу.

– Слишком уж мало она знает о том, что значит быть одновременно и экслиброй, и библиоманткой.

– А может ли такое быть, что и Мардук соединяет в себе оба качества? Это надо было видеть, Ариэль! Местность, бастионы посреди гетто, всё прямо дышало библиомантикой!

По его лбу пробежали морщины.

– Почему ты об этом вспомнила?

– Мы с Изидой это почувствовали… Саммербель, естественно, тоже. А это огненное существо, Форнакс? Как бы иначе Мардук посадил его под замок? Единственное объяснение – библиомантика.

– А что думает по этому поводу Финниан? Он наверняка узнал это, проведя там столько времени.

– С ним я ещё на эту тему не беседовала. Он слишком сконцентрировался на своей ненависти к Изиде.

Изящные пальцы Ариэля притронулись к её руке. Его ногти блеснули кобальтом.

– Не будь несправедливой. Вы же друзья, даже если не всегда придерживаетесь одного мнения.

Она с презрением фыркнула:

– У тебя, похоже, довольно-таки расплывчатые представления о дружбе!

– Чтобы постичь библиомантику, быть библиомантом не обязательно. А кроме того, у меня был один хороший друг.

– Пак? – И что её дёрнуло за язык? – Извини. Это нечестно с моей стороны. Но что до Мардука… я сегодня ночью лежала без сна и всё думала об этом. Если он и вправду библиомант, тогда старое правило уже не действует. Закон из «Книг творения», утверждающий, что экслибры не могут быть библиомантами, потерял силу. И это доказывает, что… – Она замолкла, вдруг утратив нить рассуждения из-за смешения мыслей. – Это снова происходит, – прошептала она.

Ариэль ненадолго прикрыл глаза, словно хотел погасить звёздное сверкание в своих зрачках. Помолчав с минуту, они с Фурией взглянули друг на друга.

– Ты права, – наконец произнёс он. – Прошлое меняется. Я тоже это ощущаю.

В момент превращения Изиды в экслибру один из незыблемых законов библиомантики был переписан заново. Ещё не поблёкло воспоминание о том, как было прежде, но скоро возможность экслибров обладать библиомантическим даром сделается чем-то вполне естественным.

– Что я натворила! – Лёгкая дрожь, пробежав по пальцам Фурии, стала постепенно подкрадываться к локтям.

– Я должен был это предвидеть. – Ариэль сжал правую руку в кулак и так плотно вдавил в левую ладонь, что на шее у него проступили артерии. – И что я за идиот!

Больше всего ему сейчас хотелось вскочить и немедленно устроить опрос всех экслибров в резиденции. Не открыл ли кто в себе библиомантических способностей, умолчав об этом? Но не успела Фурия отреагировать на его порыв, как вдруг Ариэль расслабился, упёрся локтями в колени и на секунду закрыл лицо руками. Переведя дух, он наконец взял себя в руки.

С одной стороны, Фурии было утешительно видеть, что даже такое существо, как Ариэль, страдало от внезапных приступов неуверенности. С другой – это внушало Фурии смертельный ужас. Ослабев или решив, что пора с ними распроститься, он поставил под вопрос всё сопротивление.

– Если это правда, – пробормотала она, – если ответственность за то, что старые законы библиомантики отменены, лежит на мне, тогда… – Её голос оборвался на середине предложения, а сердце несколько раз с такой силой ухнуло, что его биение отдалось во всем теле. Внезапно она начала задыхаться и впала в панику. Со дня смерти отца ей такого испытывать не приходилось.