Морена - Александр Афанасьев

— Не сомневайся в этом — заверил Вебб — давай, вскрывай.

После того, как в Испании узнать ничего не удалось — Вебб переместился в Францию, где официально жила некая графиня Мерседес де Сантьяго, вечная студентка и прожигательница жизни. То ли искательница счастья в постелях богатых мужиков, то ли хладнокровная исполнительница убийств, то ли моссадовская фанатичка из Израиля — то ли все вместе. Вебб должен был узнать это — во что бы то ни стало.

Париж — привел его в состояние шока. Он не был тут пять лет — и поверить не мог тому, как все здесь изменилось за это время.

Беженцы. Казалось, весь город превратился то ли в цыганский табор, то ли в лагерь палестинских беженцев на Западном берегу. Даже там, где не стояли их палатки — все равно были беженцы, они выделялись в толпе как крупозная сыпь на коже. Черноглазые, курчавые, голосистые, нарочито ярко одетые, явно праздные, смотрящие нагло, с вызовом. И дети. Их дети. Очень много детей — они приставали к людям, просили денег, могли плюнуть. Те, кто постарше — с интересом присматривался к припаркованным машинам.

Французы как то пытались справиться с нашествием, то тут то там можно было видеть палатки, биотуалеты — но получалось плохо. В самых разных местах города — отвратительно пахло мочой.

В такси — Рено Сценик — которое он взял от аэропорта — между водителем и пассажиром была глухая перегородка. Как в нью-йоркских такси семидесятых и восьмидесятых годов — так было пока за дело не взялся Рудольф Джулиани, бывший прокурор и мэр города. Теперь перегородок в нью-йорских такси не было.

А тут теперь были.

Центр города патрулировали парашютисты. Не жандармерия и не КРС[19] — а настоящие парашютисты, элита французской армии. Высокие как на подбор парни, кепи и закатанные до локтей рукава, за плечом — новейшие автоматы НК416, только что принятые на вооружение французской армии. Они активно переглядывались и даже флиртовали с симпатичными туристками. Хоть в этом Франция оставалась Францией.

Была и полиция, и КРС. На площадях и в людных местах — стояли большие полицейские фургоны. Около них дежурили полицейские в бронежилетах с автоматами и русскими штурмовыми ружьями Молот[20].

Полицейское прикрытие города соответствовало уровню, как при массовых беспорядках. Туристов тоже было меньше чем пять лет назад — никто не хотел ехать в город, где пахло мочой. На первых и вторых этажах домов — теперь были решетки.

Это была совсем не та Франция, в которую хотелось бы приехать на уик-энд. Покормить голубей, полюбоваться на старинную архитектуру, пофлиртовать с симпатичными студентками, вдохнуть запах кофе и свежих круассанов утром. Ничего этого — больше не было.

По правилам — он должен был отметиться в посольстве и представиться начальнику станции — но он не стал этого делать. Вместо этого он отправился на набережную Орфевр 36, где у него были должники.

* * *

После нескольких чудовищных терактов подряд — полномочия полиции Франции расширили, но как обычно делают французы — не довели дело до конца. Теперь они могли заниматься слежкой без решения судьи — но собранные материалы по-прежнему доказательством в суде не являлись. А французские судьи, среди которых было немало социалистов и коммунистов — готовы были отпустить Бен Ладена, если он расскажет им историю о его тяжелом детстве.

Все это — Веббу рассказал инспектор Поль Лоррен, когда они сидели в кафе неподалеку. Кафе было чистым — слишком близко от полицейского управления, потому и отморозки и беженцы — сюда не совались. Большинство посетителей были полицейские — много кофе, казарменные шуточки и сигаретный дым без ограничений.

— Итак…

— Не знаю, что ты вообразил друг, но на террористку она точно не похожа…

Лоррен глотнул кофе, показав белые как фарфор зубы. Они и были фарфоровыми — и Вебб знал, при каких обстоятельствах они сменили настоящие.

— Начнем с начала. Как она попала в Париж? Когда?

Лоррен пожал плечами.

— Два — три года назад. До этого — вообще ничего. Снимает квартиру в Латинском квартале. Закончила курсы актрисы драматического театра. На нее ничего нет совсем, даже штрафов за неправильную парковку.

— Чем она живет? Как оплачивает счета?

Лоррен снова пожал плечами.

— Как то оплачивает.

— У нее есть счет в банке?

— Есть, в Креди Агриколь, но там слезы.

— Страницы в соцсетях?

— Есть. Обновляла полгода назад.

— Ты понимаешь, что это значит?

???

— Она профессионально подготовлена. Она знает признаки опасности и делает то, что должна делать, чтобы не попасть на экраны радаров. Она знает, что такое подозрительная модель поведения. Но у нее есть другая жизнь. О которой мы ничего не знаем.

Лоррен скептически покачал головой.

— И что ты хочешь?

— Чтобы вы установили за ней наблюдение. Возможно, превентивно задержали.

— Это невозможно.

— Почему?

— Потому что ее имя не Мохаммед. Мой шеф считает, что если у человека имя не Ахмед или Мохаммед, на него не стоит тратить время.

— Чушь.

— Ты считаешь, что она исламистка?

— Черт, а ты думаешь, что только исламисты могут совершать теракты? Как насчет русских? Крайне правых?

Лоррен снова скептически покачал головой.

— Не убедил.

Вебб внимательно посмотрел на француза.

— Вообще то ты мне должен.

— Да. Но не мой шеф.

…

— У нас не хватает людей. Все как с цепи сорвались.

Вебб понял — надо менять тактику.

— Хорошо. Давай, пойдем и осмотрим ее квартиру.

— Без ордера?

— А это для тебя проблема?

— Да в принципе, нет…

* * *

Графиня де Сантьяго снимала квартиру в самом центре Парижа — шестой округ, Латинский квартал, совсем рядом с Сорбонной. Раньше этот квартал считался довольно дешевым, из-за того, что на многих домах чердаки перестроили в мансарды — дешевое жилье, которое по силам было и студиозусам, и небогатым и иностранцам. Обилие недорогих кафе на первых этажах — создало неповторимый образ богемного Парижа с ароматом свежего круассана по утрам и красивыми девушками, которых здесь было так много, что хоть каталог снимай. Но после того, как цены на недвижимость поползли вверх — район этот, почти в центре Парижа — превратился в район богатый, в котором снять квартиру стоило очень и очень недешево. Но графиня де Сантьяго могла позволить себе здесь жилье, причем не в мансарде…