Испания от античности к Средневековью - Юлий Циркин

Атаульф изменил планы Алариха. Он провернул вестготов на север, вновь взял Рим и основательно пограбил его, а затем двинулся к Альпам. В это время в Южной Галлии создалась довольно сложная обстановка. В этой стране боролись варвары, узурпаторы, войска и командиры, оставшиеся верными Гонорию (Zos. VI, 2—3; Olymp. fr. 12). Атаульф решил воспользоваться всеми этими сложностями и обосноваться в этой богатой стране. Возможно, что и Гонорий надеялся использовать вестготов как своих союзников в борьбе против врагов в Галлии. Вестготы перешли Альпы и вскоре заняли южную часть Галлии. К этому времени, как об этом будет сказано в следующей главе, полководец Гонория Констанций разгромил Константина и восстановил власть Равенны в Галлии. Но вскоре в восточной части этой страны при активной поддержке бургундов, которые вслед за вандалами, свевами и аланами перешли Рейн, и части аланов императором был провозглашен знатный галло-римлянин Иовин. Атаульф сначала решил оказать поддержку Иовину, явно надеясь получить от него столь желанное официальное разрешение поселиться вестготам в Галлии, причем инициатором такого решения Атаульфа стал недавний неудачливый император Аттал, который так и остался среди вестготов. Довольно скоро Атаульф, однако, разочаровался в своем решении. Бургунды и аланы явно видели в вестготах своих соперников. Возможно, под их влиянием Иовин назначил соправителем своего брата Себастиана, и это ясно показало Атаульфу тщетность его надежд на помощь Иовина. Он выступил против узурпатора. Иовин и Себастиан были им убиты (Olymp. fr. 17-19). Это укрепило положение Атаульфа и его воинов в Южной Галлии. Там в доме знатного римлянина Ингения в Нарбонне 1 января 414 г. состоялась свадьба Атаульфа и Галлы Плацидии. Жених был одет в римские одежды, а невеста — в одеяние императрицы. Активную роль в свадебной церемонии играл все тот же Аттал (Oimp. fr. 24). И это было очень важным знаком.

Со слов нарбоннца, очень близкого к Атаульфу (вероятнее всего, того же Ингения), Орозий (VII, 43,4—7) говорит, что Атаульф хотел полностью уничтожить римский народ и его власть (oblitterato Romano nomine), чтобы на всей римской территории существовала только Готская империя (Romanum omne solum Gothorum imperium), дабы то, что было Романией, стало называться Готией (Gothia quod Romanis fuisset), а сам Атаульф стал бы тем, кем прежде был Цезарь Август (fieret nunc Athaul-fus quod quondam Caesar Augustus). Но, продолжает нарбоннец передавать слова Атаульфа, поскольку он на большом опыте убедился, что готы из-за своего необузданного варварства никаким образом не способны подчиняться законам (multa experientia probavisset neque Gothos ullo modo parere legibus posse), а без законов государство — не государство, он, Атаульф, стал искать себе славу не в уничтожении, а в восстановлении и увеличении римского народа (или римского могущества — Romano nomine) силами готов, чтобы у потомков он стал создателем римского возрождения (Romanae restitutionis auctor); и он стал воздерживаться от войны и стремиться к миру. Далее Орозий говорит о влиянии на Атаульфа его жены Галлы Плацидии. Такое продолжение изложения мыслей Атаульфа вполне может говорить о возникновении самих этих мыслей под воздействием его римской супруги.

Перед нами целая программа действий Атаульфа. Он ясно понял, что создать Готию, которая заменила бы Римскую империю, в условиях распада готского народа на две, по крайней мере, группы практически невозможно. И это требует изменения вектора политики готского короля. Вражда к Риму сменяется честолюбивым стремлением восстановить былое величие Рима, но уже под своей властью. И его переодевание в римскую одежду во время свадьбы является видимым знаком этого стремления. Характерно, что Атаульф при этом желает сравниться с Августом, явившись, таким образом, основателем новой империи. Можно, следовательно, говорить, что при Атаульфе произошел переворот в готско-римских отношениях — от конфронтации к сотрудничеству, но при первенстве именно готов, так как Атаульф собирается восстановить былое величие Рима именно готскими силами. Однако при этом новая империя должна все же базироваться на римской правовой основе, ибо у готов, как полагает Атаульф, вовсе нет законов. Это, разумеется, не означает отсутствия у вестготов всякого правового регулирования. Но это было обычное право, отличающееся от римского и соответствующее родоплеменному, а не государственному состоянию общества. Оно не было никак зафиксировано, хотя, судя по переводу Библии Ульфилой, грамотность среди готов уже была распространена. Именно отсутствие писанных законов, как кажется, и было причиной варварства готов, по мысли Атаульфа. Новая империя должна, таким образом, основываться на римских законах, но власть в ней принадлежать готам, ибо их силами эта империя будет восстановлена. По существу, это программа готско-римского политико-юридического синтеза, позже действительно осуществленного, хотя путь к этому синтезу оказался много дольше, чем мог предполагать Атаульф.

Вестготы, поселившиеся в Галлии, встали перед проблемой взаимоотношений с местным населением, которое много превосходило его и по численности, и по образованности, и по социальному развитию. Необходимо было выработать определенные нормы этих взаимоотношений. Сначала Атаульф склонился к уже опробованному варианту: снова объявил императором Аттала (Oros. VII, 42, 7), который, в свою очередь, «назначил» Атаульфа командующим армией (magistermilitum). Этот пост давал Атаульфу юридически безупречное право распоряжаться в Галлии. Трудно сказать, воздействовал ли как-либо этот акт на местное население. Но во всяком случае он осложнял отношения Атаульфа и вестготов с Равенной. А положение было таково, что сотрудничество с ней становилось для Атаульфа все более необходимым, ибо вестготы во все большей степени испытывали затруднения с продовольствием. И главной задачей Атаульфа стала необходимость добиться поставок продовольствия от императорского правительства в Равенне. В конце концов он был готов даже вернуть в Равенну Плацидию в обмен на определенное количество хлеба (это предложение было сделано еще до свадьбы), но мятеж римского наместника Африки Гераклиана не давал Гонорию возможности (если он действительно хотел добиться соглашения с Атаульфом) выполнить это требование. И тогда Атаульф перешел к более решительным действиям. Он попытался захватить Массалию (Марсель), но был отбит. Зато вестготы захватили некоторые другие города Южной Галлии. После этого, видимо, и была сыграна свадьба Атаульфа с Плацидией. И тогда перед готским предводителем прежде всего встал вопрос о его собственной роли. Поскольку вестготы уже дважды захватывали «главу мира» (caput mundi) Рим, то Атаульф мог законно, с его точки зрения, считать себя наследником римских императоров. Правда, в Равенне сидел на троне Гонорий, а в Константинополе — его племянник Феодосии II, но после его свадьбы с Галлой Плацидией они становились его родственниками[43], так что в мысли варварского вождя вполне мог возникнуть план своеобразного властного триумвирата при решающей роли его самого. В таком случае перед местным галло-римским населением Атаульф представал бы как законный правитель, равный, по меньше мере, правящим императорам. И когда Плацидия родила сына, он назвал его гордым именем Феодосии.