Мародеры - Леонид Влодавец

— Завязывай, Ребус, — второй, все еще морщась и держа руку на том месте, куда первый раз чухнула Никитина коленка, произнес это с явной дрожью в голосе, — он без тормозов — пошмаляет только так…

Пошатываясь и оглядываясь, они заковыляли к машине. Никита ждал, что могут развернуться на него, попробовать бампером, — не рискнули. Вывернули и погнали вверх по улице.

Ветров чуточку остыл и сунул пистолеты под куртку. Что теперь делать?

Брать того, что шурует в доме, или милицию вызывать?

В это время со стороны ермолаевского дома отчетливо послышалось бряканье замка. Тот, запертый в доме, должно быть, на волю рвался.

С той стороны, куда укатила малиновая «девятка», послышался шум мотора. Уж не «бригада» ли по Никитину душу? Ветров отскочил за угол пятиэтажки, ближний к забору ермолаевского дома. Выдернул «ПМ». Ждал…

Зря тревожился. У тротуара остановился частник, высадил пассажира.

Военного в полевой камуфляжке. Никита спрятал пистолет и выбежал из-за угла.

Увидел капитанские погоны.

— Извините! — выпалил Ветров. — Вы здесь живете, товарищ капитан?

— Здесь, — подозрительно и с явной опаской произнес офицер.

— Телефон у вас есть?

— Был… — недоуменно пробормотал капитан, как будто подозревал, что телефона уже нет.

— Будьте добры, вызовите милицию! Тут, в доме ь 56, бандит прячется!

— Ладно, сделаю… — капитан скорым шагом отправился в свою пятиэтажку.

Только после этого Никита поглядел на дверь дома ь 56. Замок висел на месте. В дверь изнутри больше не толкались, пытаясь ее выломать. Ветров осторожно вошел в калитку, обогнул дом по двору, прижимаясь к стене и стараясь пригибаться, когда проходил мимо окон. Все решетки на них были целы. Отдушины в фундаменте годились только для кошек. Вроде бы пришелец должен был оставаться в доме.

Тут Никита подумал, что он еще один выход из дома позабыл — через чердак.

Поднял голову. Одно слуховое окно, со стороны улицы, было закрыто. Через него в принципе Удобнее спускаться — можно вылезти на козырек крылечка, а потом, уцепившись за него, соскользнуть вниз. Второе находилось на другом торце дома, над глухой стеной. Именно в этот момент Никита услышал легкое бряканье и дребезжание, доносившиеся с той стороны… Снова бросив взгляд вверх, на слуховое окно над крыльцом, Никита увидел, что ветер слегка покачивает раму.

Тоже стекла чуточку дребезжат… Но то, что рама покачивается, значило, что она закреплена не намертво и можно ее легко снять, отогнув гвозди. Никита, еще не очень сообразив, что будет делать, если тот, кого он запер в доме, выпрыгнет с чердака в слуховое окно, рванулся к задней глухой стене. Конечно, с топотом и шумом. Остановился рядом с углом, у поленницы, поглядел вверх, прислушался.

Да, рама была вынута. На торце чердака зиял черный квадрат.

Никита прикинул, куда мог деться этот тип, если успел удрать еще до его прихода. Прямо под глухой стеной у Ермолаева была сложена поленница, прикрытая толевым навесиком. Правее, углом против угла дома, располагалась сараюшка, сколоченная из горбылей, обитых ржавой жестью. Слева, симметрично сараюшке, стояла теплица, сработанная из неструганых реек и полиэтиленовой пленки. У забора росло несколько кустов, не то смородина, не то крыжовник, а остаток двора, площадью в десяток квадратных метров, занимали какие-то раскопанные грядки.

Никита подумал, что если тот, кто забрался в дом, уже убежал, то его следы могли остаться на грядках, где земля была рыхлая и смоченная дождем. Он сделал несколько шагов вперед, вышел в промежуток между сараем и теплицей.

И тут сзади послышался легкий треск какой-то, короткий вскрик, похожий на птичий или кошачий. Никита инстинктивно шарахнулся вправо, повернувшись одновременно боком к дому и спиной к сараю. Шмяк! Никита и сообразить толком не успел, как его обдало воздухом от пролетевшего мимо него чего-то тяжелого и плоского. Это самое, тяжелое и плоское, плашмя грохнулось оземь и теперь лежало прямо у его ног.

Никита довольно быстро разглядел, что перед ним лежит человек, скорее всего, тот, который забрался в дом Ермолаева.

Некоторое время Никита ошалело стоял, ничего не понимая. Если б незнакомец тут же вскочил на ноги и набросился на Ветрова, Никита, наверно, быстро сообразил бы, что делать. Но тот лежал неподвижно. Минуту, две, три…

Никита осторожно ткнул лежащего палкой в бок. Никакой реакции. Потом не сильно стукнул по спине — никакого эффекта.

После тех шестерых, расстрелянных в подъезде грозненского дома, Никита уже привык к этим самым спокойным людям на земле — жмурам.

Неужели он от удара о мягкую землю сразу вырубился насовсем? Никита подцепил лежащего носком ботинка и перевернул. Звякнул, выпав из кармана, фонарик. Тот самый, должно быть, свет которого Ветров видел в окошке. Очень кстати. Никита подобрал фонарик, посветил…

Все стало ясно. Тип, прыгнувший с чердака, не просто так хотел уйти. Он еще и Никиту думал зарезать. А потому прыгал из слухового окна с солидным таким ножичком. Сантиметров пятнадцать лезвие, не меньше. Только теперь все эти сантиметры по самую рукоятку сидели в груди у самого прыгуна.

Повезло Никите, очень повезло. Ведь наверняка этот мужик не собирался на собственный нож накалываться. И если прыгал с высоты всего в три метра, да и то неполных, мог все подрассчитать точно. Никита повернул фонарь на слуховое окно и увидел, что от карниза, располагавшегося под этим окном, отколота острая и длинная дощечка. Вот оно что! Мужик не прямо из окна прыгал, а вылез на карниз.

Хотел на плечи Никите скакнуть и уложить его грудью на нож. А карниз возьми и подломись. И мужик полетел вниз уже не так, как задумал, а как Бог на душу положил.

Отсюда и крик, похожий на птичий, и падение на собственный нож.

Куртка на мертвеце была распахнута, а по светлой рубашке вокруг ножа расплылось темное пятно. Нож торчал между ребер, наискось, пальцы все еще судорожно сжимали рукоятку. А из-за ремня выглядывала вороненая рукоятка с коричневой пластмассовой накладкой — «Макаров». А во внутреннем кармане куртки лежали какие-то бумаги, свернутые в трубку. Не это ли он у Ермолаева искал?

Никита выдернул бумаги и пихнул их в свою «косуху». При этом из кармана покойника вывалился симпатичный такой импортный бумажник для дедовых людей. Его Никита тоже, как-то машинально пихнул себе во внутренний карман. Проделывал он это сидя на корточках, при этом как-то невзначай пошатнулся и, пытаясь опереться, схватился правой рукой за рукоять пистолета. Блин!

Только тут Никите вспомнилось, что он вызывал сюда милицию. Точнее, дал такое поручение товарищу капитану. Конечно, милиция здесь, похоже, не очень тороплива. Но все-таки минут через десять-пятнадцать она может приехать. И до Никиты дошло, что его могут запросто обвинить во всем, что тут случилось. Замок он трогал? — трогал. Если отпечатки снимут — он готовый взломщик или кто там еще. Если с бумажника — значит, еще и грабитель. За пистолет ухватился — незаконное хранение оружия. Да еще два других пистолета. Поди докажи, что ты их отобрал, рискуя жизнью, накостыляв при этом двум жлобам. Кто его знает, может быть, из этих пистолетов уже не один десяток людей на тот свет отправили? Да и этого, кстати, с ножиком в сердце, могут на Никиту записать. Если очень захотят, конечно.