Разведчики и шпионы - Станислав Зигуненко

Вернувшись из Германии в Москву, Зарубины некоторое время были не у дел. Неожиданно ночью 12 октября 1941 года, когда немцы подходили к Москве, Василий Михайлович был вызван в Кремль к Сталину.

Верховный главнокомандующий сидел за столом. При входе Зарубина поднялся, сделал несколько шагов ему навстречу и, пожав руку, предложил сесть. Сам же, по заведенной привычке, принялся не спеша расхаживать по кабинету.

– Недавно мы получили данные, что некоторые американские круги рассматривают вопрос о возможности признания правительства Керенского в качестве законного правительства России в случае нашего поражения в войне, – сказал он. – Этого им никогда не дождаться. Никогда! Но очень важно и необходимо знать об истинных намерениях американского правительства. Мы хотели бы видеть их нашими союзниками в борьбе с Гитлером. Ваша задача, товарищ Зарубин, не только знать о намерениях американцев, не только отслеживать события, но и воздействовать на них. Воздействовать через агентуру влияния, через другие возможности…

Получив задание, несколько дней спустя Зарубины вылетели в США. На этот раз у Василия была официальная должность секретаря посольства. Правда, фамилию им пришлось немного изменить – супруги стали Зубилиными.

По приезде в США они сразу включились в активную агентурную работу. У одной только Лизы на связи находились 22 агента! И с каждым из них нужно было встречаться, соблюдая все меры предосторожности, беседовать, поддерживать в них веру в правоту того дела, за которое они боролись.

Зарубины затем обрабатывали полученную информацию, отметая «зерна от плевел», переправляли ее в Центр, мотались между Вашингтоном, Нью-Йорком и Калифорнией, заводя новые знакомства и связи. И все это приходилось сочетать с текущей посольской работой, посещением приемов и т. д. Случалось, супруги не спали сутками.

Но столь напряженная работа вскоре начала давать свои результаты. Через Якова Голоса, работавшего под псевдонимом «Звук», Зарубины получили с десяток чистых бланков, необходимых для оформления паспортов, более семидесяти свидетельств о натурализации, двадцать семь свидетельств о рождении. Он же привлек к работе в разведке около двадцати человек. И когда 25 ноября 1943 года Голос скоропостижно скончался от разрыва сердца, Зарубины искренне сожалели о его смерти.

Впрочем, у них оставались еще помощники, благодаря которым они проверили сведения о «правительстве Керенского». Выяснилось, что ни сам бывший глава Временного правительства, ни люди, хотевшие его вновь использовать, авторитетом у президента США Рузвельта не пользовались. Стало быть, с этой стороны Сталину ждать опасности уже не приходилось.

Более того, благодаря деятельности Зарубиных, всего советского дипломатического корпуса, многие американцы все больше начинали симпатизировать Советскому Союзу, в одиночку сражавшемуся с гитлеровской Германий. В результате этого помощь по ленд-лизу, а затем и открытие второго фронта стали свершившимся фактом.

После этого на первый план стала выходить другая проблема. Москва стала требовать все большего внимания к атомной проблеме. Тут требовались новые подходы, люди, знакомые с проблемой. Зарубины стали перестраивать свою работу, но в 1944 году их неожиданно отозвали в Москву.

В чем причина? Василий и Лиза терялись в догадках. Но все прояснилось лишь по приезде. Оказалось, что их отозвали для проверки – сотрудник резидентуры Миронов в письме на имя Сталина обвинил Зарубина в сотрудничестве с американскими спецслужбами.

Проверка Зарубиных заняла полгода. Она показала, что обвинения против них полностью надуманы, являются бредом шизофреника, коим Миронов на самом деле и являлся. Заключение судебно-психиатрической экспертизы, признавшей его невменяемым, спасло «правдоискателя» от тюрьмы. Дело закрыли, но в США Зарубины уже не вернулись. Для охоты за тайнами атомного оружия на пост резидента требовался человек, знакомый с последними достижениями науки и техники. И в нашей резидентуре произошла «смена караула».

Зарубина оставили в Москве, и он стал заместителем начальника разведки. Лиза еще несколько лет выполняла отдельные поручения разведки в стране и за рубежом. Затем обучала молодых разведчиков. Всем, чем могла, помогала своей старой соратнице Китти Харрис, которая одиноко доживала свой век в городе Горьком.

Василий Михайлович Зарубин скончался в 1972 году. Елизавета Юльевна пережила его на пятнадцать лет.

«Он как айсберг», – говаривали о Науме Исааковиче его знакомые, многим из которых он был известен как Леонид Александрович. И в самом деле, и поныне рассекречена лишь малая часть документов, имеющих отношение к деятельности этого разведчика. Иные события из его жизни и вообще не задокументированы и канули в Лету со смертью самого Эйтингона. Но и того, что о нем известно, хватило бы не на одну телеэпопею. И то, что напечатано ниже, – не более чем короткая биографическая справка.

Наум Эйтингон родился 6 декабря 1899 года возле Могилева, в провинциальном городке Шклове, в семье конторщика бумажной фабрики. Отец отдал его учиться в коммерческое училище, надеясь, что сын пойдет по торговой части, и семья наконец-таки разбогатеет. Однако Наум видел путь к благополучию совсем в другом. После Февральской революции 1917 года он вступил в партию эсеров, где его стали обучать террору и диверсиям. Видимо, такая форма деятельности ему не очень понравилась, поскольку профессиональным террористом он быть не захотел, вышел из партии и поступил на работу. Сначала Эйтингон был рабочим на бетонном заводе, потом стал делопроизводителем, инструктором продовольственного отдела…

В сентябре 1919 года начал работать в гомельском губпрофсоюзе, тогда же вступил в РКП(б). В мае 1920 года Эйтингон перешел на работу в органы ВЧК. Теперь уже в его прямые обязанности входила борьбе с диверсантами. А она оказалась не такой уж легкой. В одном из боев в сентябре 1921 года Наум был тяжело ранен в ногу, несколько месяцев пролежал в госпитале.

Его усердие на службе, отвага в бою были замечены. И в конце того же 1921 года, после выхода из госпиталя, Наум Эйтингон стал вторым по значимости человеком в ЧК Гомельской губернии, а вскоре и председателем Смоленской Губчека. Затем он стал председателем ОГПУ Башкирии.

Видимо, в этой карьере что-то не устраивало Эйтингона. И 1925 году он перешел на работу в Иностранный отдел ОГПУ и одновременно поступил на восточный факультет Военной академии.

Но учиться ему пришлось заочно, поскольку вскоре его направили в первую загранкомандировку, в Китай. Два года он занимал должность вице-консула СССР в Пекине, время от времени даже переходя на нелегальное положение.

Получив необходимый опыт, он стал нашим резидентом в Харбине. После налета китайской полиции на советское консульство весной 1929 года его отозвали в Москву.