Тайна Замка грифов - Каролина Фарр

– Я не скажу ничего, что могло бы вам навредить, – пробормотала я, ужаснувшись при мысли об опасности, которая нависла над дядей.

Он кивнул, как будто ничего другого от меня и не ждал.

– Видишь, как сильно я тебе доверяю, – заметил он, – говоря об этом с тобой? Но и ты должна мне доверять, Дениза. Ладно, посмотрим, что будет дальше. А пока – спокойной ночи. Постарайся уснуть. Я прикажу не будить тебя завтра рано.

– Спокойной ночи, дядя Морис.

Я смотрела ему вслед, пока он не закрыл за собой дверь. Ожерелье на покрытой синяками шее казалось мне теперь тяжелым и холодным грузом.

Я проснулась от настойчивого стука в дверь и в страхе, который все еще, как последний клочок густого тумана, окутывал мой мозг после событий прошлой ночи, вскочила с кровати.

– Кто там? – крикнула я.

– Габриель. Я принесла вам поднос с завтраком.

Я нащупала ногой тапочки и накинула халат. Боль в горле, от которой я часто просыпалась ночью, прошла, но синяки, оставленные пальцами дяди Мориса, были ясно видны на белой коже шеи. Я схватила стул и оттащила его от двери. Вошла Габриель и презрительно посмотрела на него: – Итак, значит, теперь ты строишь баррикады?

Видимо, она решила перейти на "ты" без моего согласия. Я в очередной раз почувствовала раздражение. Но этой ночью, ложась спать, я обещала себе больше не враждовать с Габриель, чтобы не подвергать опасности дядю Мориса, поэтому заставила себя улыбнуться и взять у нее поднос.

– Вы женщина, Габриель. Когда вы были в моем возрасте, разве не заставили бы вас подобные ночные события найти способ закрыть дверь своей спальни?

– Я не была такой слабой и глупой, как ты, – фыркнула она. – Я в этом уверена. Думаешь, стул остановит того, кто полон решимости войти?

– Возможно, нет. Но мысль о том, что стул стоит там, помогла мне уснуть.

– Тьфу! – проворчала Габриель. – Какими глупыми бывают юные девушки! Но может статься, внутри этой хорошенькой головки ум интриганки? Поэтому-то ты и помирилась с месье прошлой ночью, а? И теперь мы все – друзья?

– Я хотела бы, чтоб так было, – ответила я. – И готова попробовать. А вы?

– Ты готова, да? – Она подозрительно посмотрела на меня. – Почему? Что здесь произошло ночью после того, как мы покинули вас?

Я пожала плечами:

– Что могло произойти между дядей Морисом и мной? Он извинился за то, что причинил мне боль. Я извинилась за то, что моя глупость вывела его из душевного равновесия. Мы договорились забыть об этом. Вот и все.

– Он тебя подкупил! – Ее черные глаза презрительно блеснули. – Ты ведь любишь красивые вещи, а? Платья? Драгоценности?

– Драгоценности? – Я засмеялась. – Какая девушка их не любит? Вы как-то вспоминали о том времени, когда были моложе. Только не говорите, что не любили тогда красивых вещей!

– Это было время войны. Тяжелое время. Но я понимаю, о чем ты толкуешь. – Она кивнула, напряженно изучая меня. – А я говорю о том, что человеку, которого можно подкупить, нельзя доверять. Месье, наверное, преподнес тебе подарок? А? И теперь ты надеешься на большее, поэтому и пытаешься ублажить меня?

Тут уж я потеряла всякое терпение.

– Я признаю безнадежность своих попыток установить добрые отношения! – раздраженно выпалила я. – Все, чего я пыталась добиться, – это сделать свое пребывание в замке необременительным для нас обеих. Вас, кажется, возмущает одно мое присутствие здесь, хотя я не сделала ничего, за что вы вправе меня невзлюбить. Это, конечно, ваше дело, но в таком случае держитесь от меня подальше. По крайней мере, обоюдное неудобство не продлится слишком долго.

Габриель бросила на меня странный задумчивый взгляд:

– Ты раздумала оставаться в поместье? Намерена вернуться обратно в Америку?

– Там люди гораздо дружелюбнее, чем здесь.

– Да? И когда же ты уезжаешь?

Мне потребовалось большое усилие, чтобы не вспылить в ответ. Она зашла слишком далеко! Но я вспомнила о дяде Морисе и сжала зубы.

– Поскольку вы дали мне почувствовать себя здесь нежеланной гостьей, я завтра же закажу билет на самолет!

Габриель кивнула и засмеялась, выражение удовлетворения появилось в ее подлых глазах.

– Перекладываешь ответственность на бедную Габриель? Отлично. У меня широкие плечи, я могу это вынести. А у тебя есть характер! Возможно, при других обстоятельствах мы могли бы поладить друг с другом. Теперь, когда я знаю, что ты не собираешься здесь оставаться навсегда, я постараюсь быть с тобой полюбезнее, пока ты будешь у нас гостить. А ты перестанешь считать меня наглой прислугой, забывающей о своем месте. Ни ты, ни кто другой не вправе учить меня жить. Так что ешь свой завтрак, а я пока впущу сюда немного света и воздуха.

Экономка большими шагами прошла к окну и раздвинула занавески. Яркий солнечный свет заполнил комнату, напоминая о том, первом дне моего пребывания здесь, когда она сделала то же самое и я увидела массовое убийство голубей.

– Если мой дядя сегодня практикуется в стрельбе, вам не стоит беспокоиться, Габриель, – поспешно сказала я.

Она засмеялась:

– Ты и здесь одержала победу, а? Видишь грифов? Голубей сегодня на лужайке гораздо больше, чем обычно. Лабрус с утра хорошенько накормил их зерном. Ты не слышишь, как они воркуют внизу?

Она наблюдала за мной, когда я изумленно посмотрела в сторону окна, внезапно услышав оживленное воркование на лужайке.

– Они не боятся? – удивленно спросила я.

– Они никогда не боялись, – с презрением ответила она. – По крайней мере, до тех пор, пока не становилось уже слишком поздно для страха.

Любопытство побудило меня осторожно подойти к окну. Лужайка внизу была заполнена белыми голубями. Одни из них с жадность продолжали поедать зерно, причем без последствий, в отличие от прошлого раза. Я невольно взглянула вверх, ища грифов. Ни одного черного пятна, парящего над замком, ни одного стервятника, сидящего на дереве или на каменной стене!

– Где же грифы? – спросила я удивленно.

– Я-то думала, это тебя обрадует. Их здесь нет. Они хорошо покормились в другом месте. Взгляни вон туда.

Я перевела взгляд на виноградники, где работали деревенские, и заметила у кромки леса неровную линию черных точек, усыпавших ветки деревьев. Птицы сидели неподвижно. Я поежилась и отвернулась.

– Кто-то покормил их там, наверху?

– Да, твой дядя и Альбер поднимались туда этим утром. Наверное, они подстрелили свинью или оленя, а может, волка. Разрезали кое-где шкуру, чтобы птицам было легче есть. К ночи ничего не останется, кроме костей, которые потом растащат волки. Они обожают костный мозг. – Глаза Габриель сверкнули. – А может, хозяин с Альбером убили пару волков и одного спрятали в пещере, чтобы покормить птиц и завтра. Ну что, мадемуазель? Грифы по-прежнему едят, а чувствительная натура мадемуазель не задета, а? Я помню время, когда хозяин не был таким деликатным с другими.