Коко Шанель. Я и мои мужчины - Софья Бенуа

Человек, пользовавшийся благами жизни благодаря Коко, как-то всерьез ей заявил:

– Не пойму, зачем вам столько комнат? Для чего все эти предметы? Одни убытки! И на что вам вся эта домашняя прислуга? Вы кормите всех на убой. Я, пожалуй, пожил бы рядом с вами, если бы вы умели довольствоваться меньшим! Терпеть не могу бесполезных людей, пустых расходов на роскошь и сложных человеческих созданий!

Она пошла ему навстречу и поселилась в «скромных» номерах отеля «Риц», заняв там комнаты с видом на Вандомскую площадь. Теперь она могла созерцать из окон ту самую Вандомскую колонну, в разрушении которой полвека назад участвовал отец Поля Ириба.

…Казалось бы странным, но в 1933 году «Свидетель» снова появился в киосках, наполненный сатирическими статьями и рисунками Поля Ириба. Лишком деятельный, он же стал во главе «Журнала спорта и мира». «Восьмилетнее пребывание за океаном открыло ему, сколько велика его привязанность к родной стране. Но эта привязанность сделалась навязчивой – он постоянно представлял Францию в образе прекрасной Марианны во фригийском колпаке, без конца терзаемой и преследуемой чужеземцами – а то и соотечественниками. Иные из его рисунков показывали Францию изможденной, но трогательной и достойно держащейся перед трибуналом, членами которого были не кто иные, как Муссолини, Рузвельт, Гитлер и тогдашний британский премьер Рэмси Макдональд. На другой карикатуре, названной «Могильщик», Даладье забрасывает комьями земли тело Марианны, лежащей на дне глубокой ямы…»

«Никто не молод после сорока лет, но мы можем быть неотразимыми в любом возрасте»

* * *

Не выходя из роли верной подруги с подленьким характером, Мися растрезвонила всем «по секрету», что Коко наконец-то выходит замуж. Претендент был один – Поль Ириб.

«Ее любовь к нему была неподдельной – ибо уже весною 1934 года она отказывается от особняка, где ей так уютно жилось, рассчитывает прислугу – включая Жозефа, верой и правдой прослужившего ей шестнадцать лет, – оставив только горничную. Взамен она находит близ рю Камбон маленький семейный пансион, где нанимает две комнаты. Единственная роскошь – поскольку в этом скромном жилище не было ванной комнаты, она распоряжается ее устроить. Коко поселяется здесь со своими любимыми книгами, единственной ширмой от Короманделя, двумя каминными стульчиками и несколькими коврами».

В бурно пролетевших 1934 – 1935 годах Габриэль часто проводила выходные дни вместе с Ирибом у его сестры и племянниц в Барбизоне. Ириб, занимаясь руководством журналами и оформлением декоров, сочинял рекламные слоганы. Тогда как Габриэль, хоть и нечасто, выезжает в свет, участвует в целом фейерверке празднеств, которые охватили высшее французское общество в 30-е годы. Костюмированные балы и балы-маскарады шли своей чередой… страна, находившаяся на грани военной катастрофы, спешила вершить свой «пир во время чумы».

Коко – то ли в силу распространяемых в обществе сплетен, то ли в силу возраста и душевного дискомфорта – начала всерьез задумывалась о браке со своим возлюбленным. Его странности, его любовь к наживе и благосклонность к молоденьким женщинам не пугали Коко. Может, правы были ее друзья, считавшие его «демоном, который ее околдовал».

«Красивое платье может красиво выглядеть на вешалке, но это ничего не значит. О платье надо судить, когда оно на женщине, когда женщина двигает руками, ногами, изгибает талию»

…Закончилось средиземноморское лето. В знойный сентябрь 1935 года парочка пребывала на отдыхе в Рокебрюне. Днем Поль находился на теннисном корте со своими партнерами по игре. В какой-то момент появилась Коко, улыбаясь всем в этой тесной компании. Он сделал шаг навстречу ей, и… тут страшная боль молниеносно пронзила его грудь. Мужчина схватился за сердце и растянулся на земле. Все бросились на помощь.

Попытки привести Поля в чувство оказались безуспешными. Когда подъехала карета «Скорой помощи» и увезла его в клинику в Ментону, он был уже мертв. Коко вновь – в который уж раз – осталась одна-одинешенька.

Такая неожиданная, мгновенная смерть любимого человека – восторженного, веселого, циничного, ироничного, пытливого – погрузила Коко в страшную депрессию. Она даже лишилась дара речи. Единственным выходом из создавшейся ситуации друзья посчитали звонок к Мисе. Та мгновенно примчалась, и оставалась возле подруги долгие дни.

Но не только задушевная подруга вытащила Коко из прострации душевного опустошения. Тайна ее выживания кроется в простых словах, сказанных Коко своему близкому знакомому Раймону Массаро:

– Не забывайте, Раймон, что если даже вы окажетесь на самом дне горя, если у вас не останется вообще ничего, ни одной живой души вокруг – у вас всегда есть дверь, в которую вы можете постучаться… Это – работа!

«Безвкусица имеет пределы, только хороший вкус бесконечен»

А вскоре любвеобильная Шанель, пережив смерть близкого, затевает краткую отдушину-интрижку с Лукино Висконти. «Этот уроженец Милана, прямой потомок знаменитого рода гибеллинов, в свои тридцать лет был одним из самых соблазнительных персонажей. Приехав в Париж, он встретился с Шанель, которая произвела на него сильнейшее впечатление – по его собственным словам, он был очарован редкостным сочетанием в ней «женской красоты, мужского ума и фантастической энергии». Приключение было недолгим – тайные мужские предпочтения Висконти были сходны с теми, что и у Кокто, – но оно переросло в глубокую дружбу, которая продлится до самой смерти Габриэль».

Любителям кино хорошо известно это имя. Если заглянуть в энциклопедический справочник, мы узнаем совершенно любопытные вещи. Лукино Висконти ди Модроне (1906 – 1976) – итальянский режиссер оперного и драматического театра и кино; представитель одной из ветвей аристократического рода Висконти. Его полное имя и титул звучат так: дон Лукино Висконти ди Модроне, граф Лонате Поццоло, синьор ди Корджело, консиньор ди Сомма, Кренна и Аньяделло, миланский патриций. Его отец носил титул герцога Висконти ди Модроне, владел замком в Ломбардии, честно служил Савойской династии, покровительствовал театру Ла Скала и в 1914 – 1919 годах возглавлял футбольный клуб «Интернационале». Мать была дочерью богатого промышленника. С юности Лукино увлекся оперой и полюбил лошадей. В конце 1930-х годов уехал в Париж, где стал ассистентом режиссера Жана Ренуара.

Вот с таким уникумом свела судьба утонченную модистку, познавшую многое на своем творческом и жизненном пути.

Граф Лукино Висконти