Иного решения нет - Альберт Байкалов

Тем временем Вахид вскрыл пакет. Несколько пачек стодолларовых купюр вывалились на землю:

– Саид, – окликнул он старика, – здесь деньги.

Тот медленно повернулся к Вахиду:

– Сколько?

– Я не считал.

– Посмотри, – чеченец толкнул подростка.

В это время Джин поймал себя на мысли, что Саид очень бережно держит в руке четки. Бросалось в глаза, что они имеют для него намного большую ценность, чем лежащие в конверте деньги.

«Странно, – подумал про себя Джин, восстанавливая в памяти каждую деталь этого предмета. – Может, на них нанесен условный знак?»

– Пойдем, покажешь мне, где вы устроили тайник, – едва слышно проговорил старик. Затем, повернувшись к подростку, положил ему на плечо руку: – Пока мы будем ходить, нужно подготовить тело к погребению. И сходи за муллой.

Они двинулись через сад, прикрываясь рукой от веток. Проходя мимо застывшего на земле пса, Вахид невольно замедлил шаг:

– Я должен забрать нож.

– Вообще меня зовут не Саид, – пока Джабраилов возился с ножом, заговорил старик. – Мое имя Шевади Айдаев. А то, что собака убила Ахмеда, есть знак. Нехороший знак…

При этих словах Вахид на секунду замешкался. По спине пробежали мурашки. Он слышал имя этого человека, но никогда не видел его. Считалось, что Шевади – духовный лидер ваххабитов в этом районе. Ходили слухи, что старец имеет способность творить чудеса. Каким боком он связан с Хаяри и при чем здесь четки, Вахид понять не мог. Но то, что затевается что-то грандиозное, чувствовал всем телом.

– Ты связалась со своим начальством? – едва войдя в гостиную, спросил Хорин, бросая на спинку кресла пиджак.

– Представь себе, нет, – Татьяна вытянула на диване красивые, стройные ноги и, шевеля пальчиками, с минуту любовалась ими, склонив набок голову.

– Тебе все равно, что там подумают? – удивился он.

– Я же уже сказала, вне пределов Израиля за твою персону ответственности не несу и не имею права выполнять свои обязанности.

– Как это? – не понял он.

– Просто. – Татьяна приняла горизонтальное положение и всунула ноги в тапочки. – Представь себе русского фээсбэшника, который вот таким же образом оказался в Америке со своим подопечным. Ему что, надевать форму и везде за ним ходить? А оружие, которое даже охрана президента привозит с собой строго определенное протоколом количество? Я не говорю уже о других нюансах и возможностях. Об оперативном прикрытии, информации. У меня здесь и связей никаких нет. Я даже не могу проверить людей, с которыми ты сегодня общался, на предмет их причастности к криминальным кругам. Нет кода доступа к базам данных. А потом, даже если обнаружу угрозу, кому об этом сообщать? Твоей охране?

– Понятно, – он плюхнулся рядом и положил ей на плечо руку. – А ты любишь меня?

– Пока не знаю, – стараясь говорить как можно откровенней, ответила она и внимательно посмотрела ему в глаза.

Сегодня Татьяна связалась с «Центром». Там теперь знают все. Прорабатываются варианты ее работы уже здесь, в Америке. «Господи, а если его завтра понесет в Перу или ЮАР?! – ужаснулась она. – Скорее бы мочили эту сволочь, и все, баста! Чего чикаться?»

– Слушай, а как у вас относятся к перебежчикам?

– Ты это к чему? – она слегка отпрянула от него. Несмотря на ухоженные зубы, полоскания полости рта и чистку, изо рта Хорина постоянно неприятно пахло.

– Ну, например, возьмем ситуацию с тобой. Ты служишь в разведке Израиля и вдруг ни с того ни с сего смываешься с каким-то миллионером в неизвестном направлении…

– Во-первых, не с миллионером, а миллиардером, не прибедняйся. Во-вторых, – она улыбнулась, – я там на правах консультанта по русским идиотам с большими бабками, – напомнила она ему. – Секретов мне не доверяют, поэтому вряд ли будут искать. А главное, ты на меня тратишь в сутки столько, сколько я за год не заработаю, поэтому готова кататься с тобой где угодно. Кстати, в таком положении у тебя отпадают проблемы с моей заменой по старости или сексуальной неудовлетворенности.

– Как это? – он удивленно захлопал глазами.

– Просто, – она тронула его подушечкой указательного пальца за кончик носа. – Оставишь меня где-нибудь в Намибии и улетишь. Разве кто-то хватится? Кстати, почему ты завел этот разговор?

– Не исключен вариант, что нам придется действительно некоторое время провести в какой-нибудь экзотической стране.

– Не поняла, – она, не мигая, уставилась на него. – Это как?

– Видишь ли, – он почему-то посмотрел в сторону входа, затем, поежившись, слегка наклонился к ней: – Я профинансировал один проект, не особо вдаваясь в подробности. Как бы не возникли трудности…

– Ты можешь обанкротиться? – Она сделала лицо испуганным.

– Послушай, не строй из себя дуру, – неожиданно он разозлился. – Ты прекрасно понимаешь, о чем речь!

– Ты имеешь в виду тему, которую вы обсуждали на яхте? – прищурившись, спросила она его в лоб.

До сих пор Яков Абрамович считал, что Татьяна думает, будто все его действия, направленные против руководства России, заключаются в финансировании оппозиционных партий и лоббировании законов, которые создают для большинства населения невыносимые условия жизни. То есть в подготовке социального взрыва.

– Мы пришли к единому мнению, что для полной и быстрой победы необходимо использовать все резервы, включая силовые акции.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься партизан в русских лесах плодить?

– Почти убедила меня, что угадала, – он насмешливо посмотрел ей в глаза. – На самом деле ты была прекрасно осведомлена об этом.

Неожиданно Татьяна поймала себя на мысли, что Хорин играет с ней. Не она водит его за нос, а он ее. Ни минуты этот человек не верил ее рассказам сначала о судьбе русской эмигрантки, завербованной на службу в «Моссад», где якобы была выдумана легенда, ставшая поводом их первого знакомства. Ей вдруг стала понятна причина столь быстрого отъезда в Америку вместо возвращения в Израиль. Этот тип еще на яхте догадался, куда ушла информация с флеш-карты. Узнав, что он под колпаком у ГРУ, сорвался вместе с его сотрудником для дальнейших консультаций в Нью-Йорк. Он специально дал возможность ей выйти на связь и поставить руководство в известность об отсутствии угрозы провала. Теперь, даже если она погибнет, утонув в океане, или разобьется на машине, у Хорина нет мотивов покушения на ее жизнь. Да, она была оперативным сотрудником ГРУ, да, отправляла на него компрометирующий материал, да, погибла. Но он не знал, кто эта женщина, на самом деле принимал ее за сотрудницу израильской спецслужбы, которая занималась обеспечением его безопасности. У них возникла любовь, и девушка, бросив все, уехала с ним, в конечном итоге рассказав только о своей работе на «Моссад».

Сейчас, когда все это пронеслось в голове, она уже по-другому заглянула ему в глаза. Более внимательно, взглядом не юной девочки, а зрелой женщины, и ужаснулась. На нее смотрел не тот Хорин, которого она считала обыкновенным везунчиком и просто озлобившимся на весь мир человеком. В глубине взгляда была ненависть, презрение, тонкий и холодный расчет.