Тени Мали - Вадим Павлович Фефилов

перекрыла. Словом, рядом оказалась пара пришлых опасных парней, свихнувшихся на религиозной тематике, хотя они даже Коран в своих грязных руках не держали. Догон, очевидно пребывая в стрессе, стал кричать возмутительные слова про ислам и про пророка Мухаммеда, мир ему и благословение. И тогда один из фанатиков перерезал язычнику горло острой саблей… Уже потом в Тимбукту, в кафе, где был интернет, я зашел в инстаграм и посмотрел аккаунт этого якобы очень религиозного парня, зарезавшего проводника… И что ты думаешь?

– Фанатик был подписан на Pornhub?

– Что-то вроде того… В разделе «О себе» он написал: «Материальный мир – тюрьма для верующих». Они все так пишут, это стало модным. Но, кроме приличных аккаунтов вроде «Раб Аллаха», «Одежда для мусульман», «Герои ислама», он был подписан на закрытые для посторонних «Розовые озорницы в бикини», «Нежные зайки с большими глазами» и прочую кафирскую грязь…

– Значит, и у вас есть аккаунт в инстаграме?

– Есть, но меня там не найти.

– Но разве американская соцсеть сама по себе не является «кафирской грязью»? А как же ваш тезис про «два меча в одни ножны не входят»?

– Любая соцсеть – просто способ что-то разузнать о человеке, и тут даже разведка не нужна. Очень удобно… – добавил он задумчиво и, немного помедлив, вдруг заявил: – Медина, у тебя не получится выехать из Мали. По крайней мере, пока мы не закончим операцию.

Он открыл рот, видимо собираясь развивать тему дальше. Гленн советовал в таких случаях действовать на опережение: «Почувствовала угрозу в первый раз, не жди второго, стреляй или бей любым предметом». И она расстегнула куртку:

– Полторы секунды.

– Что «полторы секунды»?

– Чтобы достать «глок» и прострелить вам колено.

Хомахи, расслабленно сидевший на спальнике, скрестив ноги по-турецки, выпрямил спину, пытаясь при-встать и передвинуть кобуру с револьвером на поясе из-за спины. В руке девушки появился «глок», и она нажала на спусковой крючок. Пуля прошила купол шатра и образовала в коже муфлона дырку. Тонкий луч пыльного света упал на голову командира стражников, он зажмурился и чихнул. Она направила ствол на его левое колено.

– Одно слово, и я прострелю колено. Кивните, если поняли.

Моджахед кивнул.

– Еще слово, – повторила она, – и вместо колена будут кости и мясо. Кивните.

Он снова кивнул.

– Сейчас вы молча выполните мои команды. Я надену на вас наручники. Кивните.

Моджахед не собирался кивать, держал голову прямо, смотрел ей в глаза.

– Пять секунд на решение, – сказала она. – И стреляю в колено. Кости и мясо.

Он все еще раздумывал.

– Одна секунда.

Она собиралась выстрелить, и тут он кивнул.

– Так! – Она легко поднялась, поддерживая визуальный контакт с противником, то есть не спускала глаз с Хомахи, сидевшего на спальном мешке. – Теперь точно выполняйте мои команды! Кивните! Вытяните руки вперед. Выпрямите пальцы! Бросьте четки на землю. Теперь сцепите пальцы на затылке! Встаньте на колени. На колени, говорю! Лицом к выходу! Упритесь локтями в землю. В землю поочередно локтями! Не смотреть на меня! Теперь на живот! Ложитесь на живот, говорю! Сцепите руки за спиной! Вот так!

Теперь он лежал на земле, а она стояла над ним. Хомахи приподнял голову, сплюнул попавший в рот песок и попытался что-то сказать, но она пнула его по пустынным ботинкам и сразу немного выше – по лодыжке: болезненный удар.

– Молчать! Ноги шире! – и встала правым коленом на его спину. Ткнула пистолетом в затылок, заставила вжать лицо в песок. – Вы планируете строить здесь демократию для верблюдов, а я хочу гулять по Монмартру. Или там, где мне вздумается, понятно?!

Пользуясь прискорбным ночным опытом с отмыканием «колониальных наручников», она довольно быстро сковала его руки за спиной и еще более шустро связала ноги кожаным ремнем, предусмотрительно снятым с мертвого Орла.

И наконец-то выбралась наружу.

Слабым лучам зимнего солнца пока не удавалось пробиться сквозь толстое одеяло мелкой пыли, колышущееся над Центральной Сахарой, но видимость была приличной – не менее полутора километров. Мехари, серый от мелкой пыли, лежал между двумя кучами песка и смотрел, как девушка раздевается.

– Ни один мужчина не видел меня голой, но ты же кастрат, да? – сказала она верблюду.

Животное приподняло большую голову с продетым в носу железным кольцом, шумно вздохнуло и отвернулось. Высокая температура, принесенная горячим дыханием братьев Номмо, опустилась до обычных зимних +10 по Цельсию. Псих с мечом и дезертир из французской армии попытались навязать ей свою волю, но у них ничего не вышло. Тотальная победа. Через десять минут она начнет более качественный допрос террориста. И через час уедет в столицу Бамако. А сию минуту – бедуинская баня по-быстрому.

Ей не было холодно даже полностью раздетой. Какие салфетки лучше использовать после «помывки» – свои или чужие? Инструктор Гленн называл подобные примитивные мыслительные упражнения «антистрессовой детализацией пустяков». В пластиковом контейнере террориста нашлись замечательные влажные салфетки для интимной гигиены, без спирта (иначе это харам!), но с содержанием натурального экстракта алоэ. Их осталось всего несколько штук. У нее самой имелись антисептические салфетки, содержащие хлоргексидин, удобные для обработки ран и остановки крови, но они не были такими приятными для кожи в сухом климате. На полевых выездах она расходовала их экономно, и сейчас в многослойной мягкой пачке осталось не менее двадцати штук. Она приняла решение побаловать себя и потратить салфетки с натуральным экстрактом. Песок в Сахаре лишен болезнетворной среды и действует как скраб, отшелушивая частицы кожи, пота и грязь.

Она оглядела свое тело и, болезненно поморщившись, провела рукой по фиолетовым с багровым оттенком кровоподтекам на бедре, на ребрах под левой грудью, по синим гематомам у шеи – результатам ночной схватки. Сначала принялась тереть огрубевшие от постоянного ношения пустынных ботинок ступни ног. На правом колене неровный светлый шрам – памятка десятилетней давности, когда у нее стали получаться разнообразные удары коленями. Тогда на родине, в Йемене, ее лишили права на принятие самостоятельных решений. Ей было шестнадцать, и она говорила тренеру, всегда улыбающемуся коренастому тайцу: «Месье Дюк, на чемпионате страны я настроена выиграть все бои досрочно, а в финале устрою нокаут коленом в прыжке. Обязательно в первом раунде. Мой фирменный нокаут в прыжке станет вирусным и получит десятки миллионов лайков». Выиграв чемпионат (все бои нокаутами!), она планировала уехать в Таиланд, чтобы выступать в профессиональных боях, эффектно ронять на настил ринга даже бойцов-мужчин. Она придумала тогда шикарный маркетинговый ход, чтобы привлечь повсеместное внимание к своей персоне. В углу ринга вместо Дюка ее будет секундировать высокая блондинка с короткой стрижкой, похожая на актрису Шарлиз Терон. Перед каждым боем