Сон в красном тереме. Том 2 - Цао Сюэцинь

Чжэня, Цзя Ляня и Цзя Жуна, обвиняя их в том, что они обманули вдову и сирот.

Цзя Чжэнь больше не осмеливался приезжать сюда; только когда Сань-цзе бывала в настроении, она приказывала слугам позвать его. Но когда Цзя Чжэнь являлся, он чувствовал себя настолько стесненным, что полностью подчинялся Сань-цзе и делал все, что она хотела.

А теперь, дорогой читатель, послушай! Сань-цзе от природы была необычайно хитрой и скрытной. Она обладала красивой внешностью, любила наряжаться и вела себя довольно вызывающе. В этом отношении никто не мог с нею сравниться. Все мужчины – не говоря уже о таких, как Цзя Чжэнь и Цзя Лянь, обладавших не очень большим опытом, но даже закоренелые волокиты с окаменевшими сердцами – при виде ее теряли голову. Ее безудержная веселость, пренебрежение к окружающим внушали мужчинам робость, и в присутствии девушки они утрачивали всю свою смелость. Цзя Чжэнь, который прежде готов был на все ради Эр-цзе, устремил теперь все свои помыслы к Сань-цзе, предоставив Эр-цзе в распоряжение Цзя Ляня. Однако Сань-цзе только кокетничала с ним, не позволяя заходить слишком далеко.

Когда мать или Эр-цзе упрекали ее за такое поведение, она говорила:

– Ты, сестра, глупа! Мы с тобой подобны золоту и яшме – нельзя допустить, чтобы такие драгоценности швыряли в грязь! Ведь ты же знаешь, мама, что у них в семье есть зловредная баба, которую до поры до времени обманывают, но разве она простит нас, когда узнает об этом?! Разразится скандал, и неизвестно, останемся ли мы в живых! А вы воображаете, что нашли спокойное убежище, где можно жить, не зная никаких забот!

Слушая ее, старуха Ю поняла, что уговоры бесполезны, и оставила Сань-цзе в покое.

Между тем Сань-цзе вела себя все капризнее и капризнее; получив серебро, она требовала золото; получая в подарок жемчуг, требовала драгоценные каменья; когда ей подавали жареного гуся, она просила жирную утку; если еда приходилась ей не по вкусу, она ругалась и в гневе опрокидывала стол. Когда ей не нравилось платье, она хватала ножницы, кромсала платье в куски и без зазрения совести бранилась. Цзя Чжэнь никак не мог угодить ей. Он только зря тратил громадные деньги!

Когда приезжал Цзя Лянь, он бывал только в комнатах Эр-цзе. Он уже начинал раскаиваться, что затеял такое дело. Однако Эр-цзе сильно привязалась к нему, считала его повелителем до конца своих дней и нежно заботилась о нем. По красоте, привлекательности и манерам она не уступала Фын-цзе, а по ласковости и покорности значительно превосходила ее. Но когда-то она сделала неосторожный шаг и в глазах людей утратила все свои достоинства – теперь на ней висел ярлык «развратницы».

Цзя Лянь был возмущен этим и часто говорил:

– Кто не совершает ошибок?! Главное, исправить их вовремя!

Он не упоминал о распутстве Эр-цзе в прошлом и только старался наслаждаться своим нынешним блаженством.

Цзя Лянь и Эр-цзе были неразлучны, жили душа в душу и клялись вместе умереть. Разве могли они в это время думать о Фын-цзе или Пин-эр?!

Однажды, лежа рядом с Цзя Лянем, Эр-цзе попросила его:

– Вы бы поговорили со старшим господином Цзя Чжэнем, пусть он просватает мою сестру за кого-нибудь из знакомых. Нельзя же постоянно держать ее здесь – это неудобно.

– Я уже говорил с ним, но он никак не может отказаться от нее, – ответил Цзя Лянь. – Я убеждал его: «Жирное мясо вкусно, однако жарить его надо осторожно, не то жир забрызгает и обожжет. Хоть и красива роза, ее шипы могут поранить руку. Если сам не владеешь девушкой, просватай ее за другого!» Но он только рукой махнул и ничего не ответил. Может быть, ты посоветуешь, как быть?

– Не беспокойтесь, – сказала ему Эр-цзе. – Завтра же поговорим с сестрой, а потом пусть она шумит сколько угодно. Она убедится, что это бесполезно, и выйдет за него замуж.

– Ты права, – согласился Цзя Лянь.

На следующий день Эр-цзе распорядилась приготовить вино и закуски, Цзя Лянь остался у нее, и в полдень они пригласили Сань-цзе и старуху Ю немного посидеть с ними.

Сань-цзе сразу поняла, к чему дело клонится. Едва кубки были наполнены вином, она не дала сестре и рот раскрыть, а стала плакать и причитать:

– Ты пригласила меня как будто для серьезного разговора, но я не дурочка, и лучше не надоедай мне! Я знаю все, и убеждать меня бесполезно! Ты хорошо устроилась, мама тоже обрела приют, а о себе я сама позабочусь. Замужество не шутка, замуж выходят один раз в жизни. Когда нам с мамой было трудно, я вынуждена была притворяться бесстыжей, чтобы ко мне не привязывались. Но на самом деле я не бесстыжая, и если речь зашла о моем замужестве, я скажу прямо, что выйду замуж только за того, кто мил моему сердцу. Какого бы богатого и знатного жениха вы мне ни выбрали, он будет мне противен.

– Это очень просто устроить, – успокоил ее Цзя Лянь. – Назови его имя, и мы тебя просватаем за него. Что касается украшений и свадебных подарков, то все заботы мы берем на себя, и твоей матушке беспокоиться ни о чем не придется.

– Моя сестра знает его имя, так что мне незачем его называть, – ответила Сань-цзе.

– Кто же это? – поинтересовался Цзя Лянь.

Эр-цзе не могла вспомнить. Тогда Цзя Лянь решил, что это может быть только один человек.

– Я знаю, о ком речь! – закричал он, хлопая в ладоши. – У тебя вкус неплохой!

– Кто же это? – с улыбкой спросила Эр-цзе.

– Кто мог ей приглянуться? – засмеялся Цзя Лянь. – Конечно, Бао-юй!

Эр-цзе и старуха Ю тоже решили, что это не кто иной, как Бао-юй, но Сань-цзе только огрызнулась:

– У нас в семье десять сестер, неужели все они должны выходить замуж за твоих братьев? Разве из всей Поднебесной только в вашей семье есть достойные мужчины?!

– Кого же ты избрала, если не его? – удивились старуха Ю, Цзя Лянь и Эр-цзе.

– Сейчас его здесь нет, – ответила Сань-цзе, – но пусть сестра вспомнит о том, что было пять лет назад.

Во время этого оживленного разговора вошел Син-эр звать своего господина:

– Ваш батюшка требует, чтобы вы немедленно явились к нему. Я ему сказал, что вы уехали к старшему дядюшке, а сам поспешил сюда.

– Неужели вчера дома обо мне спрашивали? – заволновался Цзя Лянь.

– Да, – ответил Син-эр, – и я доложил вашей супруге, что старший господин Цзя Чжэнь пригласил вас к себе, чтобы посоветоваться, как провести стодневный траур, и поэтому вы,