World Of Warcraft. Иллидан - Вильям Кинг

Постойте, откуда это знание? Ванделю было видение о падшем титане. Должно быть, во время ритуала ему передалась какая-то часть знаний Иллидана – того, что некогда, преображаясь, Предатель увидел сам. Иногда Вандель просто не мог управлять собственными мыслями.

Татуировки сдерживали демона, не давали ему освободиться. Вандель провел пальцами вдоль магических линий, что уродовали его тело. Наткнулся на нечто холодное и твердое.

Кусок металла? Нет, он врос в кожу. И на лице то же самое… Плоть Ванделя менялась! Он похолодел от ужаса. Ощупал собственные руки, и постепенно до него дошло: кровь демона, попав ему на кожу, изменила ее. В этих местах выросли чешуйки.

Возможно, это лишь начало. Раньше, пока Вандель лежал с другими прошедшими ритуал, с кожей еще ничего не происходило. Наверное, это первая стадия мутации. Кто знает, вдруг Вандель превращается в демона?

Не исключено. В конце концов, он даже не представляет, что с ним сотворили. Иллидан запросто соврет, если ему это выгодно. Преображение началось, когда демона заперли внутри Ванделя при помощи татуировок; однако еще этим утром, когда эльф проснулся, чешуи не было. Похоже, демон, не в силах добраться до разума, стал менять его тело.

Вандель потер ладони, ощупал кончики пальцев. Ногти выросли, стали острее и плотнее, словно когти у гепарда.

Десны болели. Вандель ощупал зубы… так и есть, клыки увеличились.

На него напало глубокое отчаяние: он искал силы, чтобы истреблять демонов, а вместо этого сам становился одним из них. Одним из тех, кого ненавидел. Скоро, наверное, отправится убивать детей эльфов. Демон передал ему свой гнев, и Вандель теперь понимал противоестественную силу чудовища. Да кто он такой, что попытался забрать ее?

Лучше, пока не поздно, убить себя. Вандель сел на кровати и потянулся к столику: тут лежали его рунный кинжал и амулет, сделанный для погибшего сына. Что подумал бы Хариэль, застань он сейчас отца? Мальчик увидел бы только монстра, создание, которое скоро станет существом, убившим его.

Вандель принялся убеждать себя, что это не его мысли, что у него помутился рассудок. Что это, наверное, из-за татуировки.

«Нет, впервые за долгое время ты ясно видишь. Видишь себя настоящего. Пустой сосуд, позволивший обратить себя в то, что он ненавидит, в тщетной попытке отомстить. Иллидан безумец, и ты тоже безумен».

С этим не поспоришь. Вандель давно уже повредился рассудком и вот получил этому доказательства.

Теперь он возненавидел себя самого. Вандель схватил нож и проверил остроту на пальце: магия не позволила лезвию затупиться. Вандель ввел острие под одну из чешуек и сковырнул ее. Боль придала сил. Вандель все уберет, все; остановит обращение, как хирург, который останавливает гангрену, срезая загнившую плоть.

Вандель сковыривал и сковыривал чешуйки вместе с кожей. Лишь ощутив головокружение и слабость, он понял, что теряет слишком много крови. Что может умереть прямо тут, в келье.

В голове раздался смех. Выходит, демон не так уж и скован и уж точно не слаб. Он нападает исподволь, искажая мысли, играя с чувствами: заставляет Ванделя думать о самом мрачном, ненавидеть себя. От него не скроешь ничего, даже самое потаенное, – потому, что демон сам стал Ванделем.

Он резко выпрямился, и демон сразу умолк, будто осознав ошибку. Охотник, шатаясь, направился к выходу. Из-за крови босые ступни липли к полу. Молясь, чтобы дверь была не заперта, Вандель всем весом навалился на нее и чуть не выпал в коридор. Ноги подкашивались, и он шел, скользя пальцами по стенам.

– Еще один! – раздался чей-то крик. – Зовите Акаму!

Вандель потерял сознание.

* * *

Придя в себя, он ощутил присутствие магической силы. Ее токи принесли облегчение; порезы на теле покалывало, было почти что приятно. Кто-то склонился над Ванделем – кто-то, от кого пахло Сломленным. Его аура сияла, напитанная магией.

– Ты Акама? – хрипло спросил эльф.

– Да. А ты – Вандель. – Сломленный не спрашивал, он утверждал. – Ты явно впечатлил владыку Иллидана. Он лично просил приглядеть за тобой.

– Ты лекарь?

– Да. Всеми силами помогаю больным и раненым.

– А я болен или ранен?

– И то, и то… отчасти. Еще я чувствую в тебе присутствие чего-то мерзкого.

– Что бы это ни было, спасибо за помощь.

– На здоровье. Тебе, кстати, повезло, что стражи вовремя тебя нашли. За последние два дня ты пятый из рекрутов, кто пытался покончить с собой. Другие четверо не выжили.

– Я не пытался наложить на себя руки.

– Тогда как это назвать? Ты сам себя искромсал ножом. Умер бы от потери крови, если бы задел артерию. Что это, если не самоубийство?

Судя по тону голоса лекаря, спрашивал он не из праздного любопытства, и Вандель насторожился.

– Ты не знаешь?

– Мне только известно, что владыка Иллидан отправляет вашего брата – немалым числом – во внутренний двор храма, но возвращаются немногие. Да и тех уже не узнать. Если владыка намерен сколотить армию, то способ он выбрал довольно странный: убивая рекрутов, ряды бойцов не пополнишь.

– Если не знаешь, что творится, то лучше, наверное, и не спрашивать. У владыки Иллидана свои мотивы. Он поделится ими с тобой, если сочтет необходимым.

– Как скажешь, – ответил Акама, поцокав языком. – Под сводами этого храма происходит много всего, чем лучше не интересоваться.

И словно в подтверждение его слов, откуда-то из подземелий донесся оглушительный рев, от которого, казалось, задрожали камни.

– Еще одно чудовище, посаженное на цепь охранять храм, – сказал Акама.

Однако Вандель его уже не слушал. Еще четверо покончили с собой после ритуала. Вандель припомнил слова Иллидана: обращение переживает меньше одного из пяти новобранцев. Выходит, Предатель имел в виду не только ритуал, но еще и то, что ожидало претендентов после.

Худшее и впрямь было еще впереди.

За четыре месяца до падения

Иллидан вошел в зал совета. Следом за ним, точно верный пес, семенил Акама. Он старательно изображал преданного слугу. «Наверное, – думал Иллидан, – Сломленный опасается, что за ним следят эльфы Вераса Глубокого Мрака». В последнее время Акама стал часто отлучаться из Черного Храма. Возможно, Верас просто хотел очернить соперника в глазах владыки, однако донос пробудил любопытство.

На Предателя взирали со страхом. Пылающий Легион нанес ощутимый урон: от принца Кель’таса давно уже не было вестей – с тех пор, как он отправился в Пустоверть во главе экспедиционного отряда. Присутствующие понимали: война идет не слишком-то гладко, и потому опасались гнева Иллидана. И ладно, все хорошо, пока число охотников на демонов растет.