Новогодние чудеса - Анастасия Юферева

Мороз подарит мне пушистые белые рукавички! — выпалила Ула и хотела было плюхнуться на лавку.

Но мама остановила её.

— Осторожнее! — и подхватила с сиденья небольшую белую коробку и свёрток.

— А что там? Что там? — сунула свой длинный нос Ула.

С улыбкой мама подняла крышку, и из-за тонких полосок гофрированной бумаги блеснули глаза золотого лиса-шута. Каждый из трёх рогов мягкого колпака оканчивался настоящим бубенцом, а стеклянная мордочка, казалось, вот-вот усмехнётся широким ртом.

— Ух! — выдохнула Ула.

— Тётя Лора занесла утром — это моя любимая игрушка! Твоя бабушка вешала её на ёлку, когда я была младше тебя, представляешь?

— А это что? — Ула указала на свёрток.

— Рукавицы, они малы Лоре, но ещё крепкие, а твои как раз прохудились.

Из-под бумаги показались неуклюжие рукавицы, грубо связанные и старые.

— Теперь Дед Мороз ни за что не подарит мне белые рукавички, — хлюпнула носом Ула.

— Давай-ка чисть зубы и бегом за стол.

Мама закрыла коробку с шутом и сняла со сковороды последние оладьи.

От обиды у Улы горело горло, но вместо того, чтобы ещё раз сказать маме про рукавицы, она заныла:

— Не хочу-у чистить зубы. Давай после завтрака…

— Знаешь, сегодня так нельзя, — прошептала мама. — Перед Новым годом нужно быть особенно хорошей девочкой.

— После завтрака-а…

Мамины усы сердито ощетинились:

— Никаких оладий и никакого карамельного сиропа, пока не почистишь зубы!

— А я и не хочу твоих оладий! — назло соврала Ула и тут же поверила, что ничуточки не голодна. — И сироп я не люблю!

Ула убежала в комнату, но мама скоро зашла к ней с тарелкой оладий.

— Я хотела отпустить тебя погулять до обеда, но теперь тебе придётся сидеть здесь.

Ничего не ответив, Ула запрыгнула на кровать и спряталась под подушку.

— Ты можешь всё исправить: почистить зубы, позавтракать, убрать игрушки и вытереть пыль. Сегодня Дед Мороз заглядывает в каждое окошко и проверяет, кто достаточно хорош, чтобы получить подарок?

Не дождавшись ответа, мама вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.

Ула полежала ещё, полежала, потом встала, изо всех сил пнула красно-синий мячик — до боли в лапе! — и отвернулась от остывающих оладий, будто кто-то мог её увидеть. Она решила больше ни за что не есть! Совсем никогда!

Солнце лилось сквозь замороженное окно, растекалось по ломаным дорожкам и диковинным перьям. Вот бы сейчас туда, поиграть в снежки!

Ула уткнулась в стекло и сощурилась — будто что-то рыжело с той стороны? Отогрев снежинки дыханием, она потёрла локтем, потом ещё и ещё раз, пока в морозных узорах не проглянул кружок голубого неба. Тогда Ула прижалась к нему носом — и! — отшатнулась.

С той стороны чернел такой же блестящий нос!

Медленно Ула поднесла к кружочку глаз и заморгала — слишком ярко! Но сквозь слёзы она разглядела рыжую шёрстку и блестящие глазки. Ула прижалась ещё сильнее, чуть не раздавила нос…

…И лисёнок с той стороны стекла оказался в комнате!

Взъерошенная и чумазая гостья отряхивалась рядом с Улой на подоконнике. Снег с неё таял лужицами. Ула даже ткнулась в одну и фыркнула — настоящая.

— Ты кто? — спросила Ула. — Дед Мороз?

Незнакомка расхохоталась, обнажив зубки, которые вряд ли сегодня чистила. Да и фуфайка вся наперекосяк и заляпана. Но лисичка так мило вздёрнула на макушке ушки и заявила:

— Зови меня Алу, — что сразу понравилась Уле.

Зажмурившись, Алу повела носом:

— М-м-м, карамельный сироп?

— Да, мамины оладьи, — сквозь зубы процедила Ула.

— Они ж почти остыли! Чего ты не съела?

— Не хочу!

— Ой ли! — усмехнулась Алу. — Угостишь?

— Да пожалуйста, — Ула передёрнула плечами.

Лисичка до того аппетитно уминала оладьи, что Ула не могла отвести от неё взгляд.

— Да будет тебе нос задирать! Дед Мороз твой не смотрит, мама не смотрит, налетай давай, обалденные оладьи!

Ула покосилась на окно, но синий кружок уже затянулся новыми снежными узорами.

— Мама сказала сначала почистить зубы…

Алу щедро обмакнула оладью в сироп и прямо немытой лапкой сунула Уле под нос.

Скоро обе лисички улыбались своим отражениям в чисто вылизанной тарелке.

Блестящими, как бусинки, глазами Алу осмотрелась и присвистнула:

— Сколько у тебя игрушек!

Вихрем она промчалась по комнате: трижды подбросила и поймала мячик, покрутила юлу, покатала в коляске куклу, собрала из раскиданных кубиков высоченную башню, а потом запустила в неё со всего размаха подушкой.

Кровать-то так и не заправила!

— Тише… — прошептала Ула.

— Ой, ладно тебе! — и подушка полетела прямо Уле в лицо.

Тогда Ула накинула на Алу одеяло — и они, хохоча, покатились по комнате, ещё больше рассыпая игрушки.

Когда Алу наконец вырвалась, она хлопнула Улу по плечу и с криком: «Салочки! Догони!» бросилась в коридор.

Ула — за ней.

Алу залетела в чулан к умывальнику.

Ула — за ней.

Алу перевернула таз и прыгнула обратно в прихожую.

Ула — за ней и, не успев затормозить, врезалась в белую коробку.

Раздался хруст стекла.

Это была та самая коробка с золотым шутом.

На кухне шипело масло, мама насвистывала под нос рождественскую песенку и ничего не слышала.

— Что теперь будет… — прошептала Ула и сжалась в комок.

— Что-что? — пожала плечами Алу. — Склеить можно.

Но Ула её не слышала и только причитала:

— Папа вернётся с ёлкой, мама увидит…

— Дело плохо, — Алу шустро поводила носом из стороны в сторону. — Иди за мной.

Она решительно направилась обратно в комнату, и Ула, всхлипывая, поплелась за ней.

Простыню Алу скрутила жгутом, один её конец привязала к ножке стола, распахнула окно и выкинула туда другой конец.

— Что ты задумала?! — ахнула Ула.

— Угадай! — Алу улыбнулась до того хитро, что её чёрные усы едва не коснулись ушей.

— Страшно. Да и хуже будет! Они потом только сильнее разозлятся…

— Так пойди к маме и расскажи всё! Попроси склеить эту игрушку.

Ула зажмурилась от ужаса.

В прихожей щёлкнул замок — папа возвращается!

Алу села на подоконник, перекинула ноги наружу и, придерживаясь двумя руками за простыню, спустилась в сугроб.

Из прихожей раздался радостный возглас мамы — Ула не выдержала, вскочила на подоконник и сразу ухнула с головой в сугроб.

— Ох и влетит мне за это! — только и смогла выдохнуть она.

— Я знаю, какая ты на самом деле сорвиголова! — подмигнула Алу и залепила Уле снежком в живот.

— Ах так! — Ула в долгу не осталась.

И они с гиканьем покатились под гору к заледенелой реке.

От холода лапки Улы закололо иголками, и она с неохотой вытащила из кармана фуфайки громадные и страшные варежки тёти Лоры.

— Не