Биплан - Ричард Бах

Впереди на горизонте проступают туманные голубые очертания — горы. Горы, правда, почти воображаемые, они тускло мерцают в отдалении. Их три — одна слева, одна справа и одна, с невероятно крутыми склонами, чуть правее нас по курсу. Во мне просыпается тот, кто жаждет приключений. Может, будет битва? Что там впереди? Что ты там видишь? Может, будет повод помериться силами с великанами? Но я снова его убаюкиваю, убеждая, что впереди нет ни мельниц, ни драконов, и он, что-то бормоча себе под нос, снова засыпает.

Я долго лечу, расслабившись, подставившись солнцу и ветру. Биплану достаточно легких движений ручки управления, чтобы он послушно следовал компасу, роль которого в данный момент выполняет белая осевая линия дороги, уходящей за горизонт. Дорога едва заметно поворачивает влево, и вслед за ней поворачивает влево биплан. Солнце и ветер нежные, теплые, и мне остается лишь ждать, пока мы прилетим в Эль-Пасо. Впечатление такое, что в Монахенсе я купил билет на самолет и теперь доставить меня в конечный пункт — задача экипажа.

Каждый раз, пролетая над пустыней, я вспоминаю о тех, кто дышал этим воздухом сотню лет назад, когда солнце было раскаленным огненным шаром, а ветер, словно нож, впивался в землю. Какие смелые люди! А может быть, они оставили свои дома и подались на запад не потому, что были смелыми, а просто не знали, что ждет их впереди. Я пытаюсь отыскать взглядом следы фургонов, но мне это не удается. Внизу лежит лишь автомобильная трасса, трасса, которая появилась значительно позже, и ее белая линия указывает на юго-запад.

Они достойны уважения. Многие месяцы ушли у них на то, чтобы пересечь континент, который даже старый биплан перелетает за какую-то неделю. Это избитый стереотип, в нем легко усмотреть насмешку. Но, пролетая над этой землей, трудно не вспоминать о тех людях. Ты только вообрази себе — там, внизу, под палящим солнцем люди ехали на быках! Если даже для биплана, который покрывает семьдесят миль в час, пейзаж выглядит однообразным, тянется миля за милей, каково было им наблюдать его в течение этих месяцев!

С ровной, как пушечный ствол, дороги я перевожу взгляд на горизонт, и у меня по спине пробегают мурашки. Внутренний искатель приключений вскакивает на ноги. Там, впереди, — три горы. Теперь их видно лучше. И средняя из них, та, у которой невероятно крутые склоны, переместилась и стоит на этот раз прямо у меня на пути. От ее вершины в нашу сторону плывет небольшой белый башмак, а под ним я вижу темную стену косого дождя. Во всяком случае, я здесь не одинок, высокое белое грозовое облако — личность завораживающая и привлекающая внимание.

Обойти его будет несложно. Места вокруг полно, нужно только повернуть вправо… АТАКУЙ ЕГО, ПАРЕНЬ! Это искатель приключений, он уже полностью проснулся и теперь ищет ярких блистательных событий. СРАЗИСЬ С НИМ! ВЕДЬ ТЫ НЕ КАКОЙ-НИБУДЬ ТАМ ТРУСЛИВЫЙ СОСУНОК, А? ЕСЛИ У ТЕБЯ ЕСТЬ ХОТЬ КАПЛЯ ХРАБРОСТИ, ТЫ ПРОЛЕТИШЬ СКВОЗЬ ЭТУ ШТУКОВИНУ! ТАМ ТЕБЯ ЖДЕТ ВСЯ ПОЛНОТА ОЩУЩЕНИЙ, ЭТО ПРЕПЯТСТВИЕ, КОТОРОЕ НУЖНО ПРЕОДОЛЕТЬ!

Эй, ложись обратно в свою кровать. Надо быть сумасшедшим, чтобы полететь в эту грозу. В лучшем случае я вымокну до нитки, в худшем же — она разнесет биплан вдребезги.

Облако уже выросло передо мной во весь свой рост, я вижу, как его вершина высоко вздымается над верхней парой моих крыльев. Чтобы разглядеть ее, мне приходится запрокидывать назад голову. Мы начинаем поворачивать вправо.

О'кей. Прекрасно. Поворачивай. Ты его испугался. Прекрасно, ничего нет плохого в том, чтобы испугаться грозы. Конечно, дождь под ним и на десятую долю не может сравниться с тем, что творится в самом центре; я ведь не прошу тебя пролететь сквозь самый центр, только сквозь дождь. Скромное маленькое приключение. Посмотри, ты же почти видишь сквозь этот дождь: там, за ним, чистое небо. Что ж, давай. Поворачивай прочь. Но только потом не вспоминай больше при мне о храбрости. Мистер, если Вы не пролетите через эту маленькую полосу дождя, то значит, у Вас нет ни малейшего понятия о том, что такое храбрость. В этом нет ничего плохого, нет ничего плохого в том, чтобы бояться, чтобы быть трусом, но тогда, маменькин сынок, лучше не попадайся мне под руку с мыслями о смелости.

Это, конечно, мальчишество. Не храбрец, а лишь полный дурак полетит прямо в грозу, когда ее можно обойти, сделав небольшой поворот вправо. Смешно. Если для меня хоть что-то значит осторожность и благоразумие, я перейду на их сторону и предусмотрительно облечу грозу стороной.

Биплан наклоняется влево, нос его указывает в темную стену дождя.

Вблизи он и вправду выглядит устрашающе. Но в конце концов, это всего лишь дождь, да еще, возможно, небольшая турбулентность. Верхушка облака теперь скрылась в вышине и мне не видна. Я затягиваю потуже ремень безопасности.

Двигатель не обращает на все это никакого внимания. Двигателю все равно, даже если мы полетим сквозь торнадо. Пять цилиндров продолжают тарахтеть над мокрой дорогой, разве только звук их становится чуть глуше под темной подошвой облака.

Небольшой вихрь, легкий стук, и на переднее ветровое стекло падают первые капли дождя. Что ж, началось. НУ, БУРЯ, ДАВАЙ! ТЫ ДУМАЕШЬ, ТЕБЯ ТАК МНОГО, ЧТО ТЫ СМОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬ САМОЛЕТ? ДУМАЕШЬ, ТАКАЯ БОЛЬШАЯ, ЧТО Я НЕ ПРОЛЕЧУ ТЕБЯ НАСКВОЗЬ?

Внезапно приходит ответ. Мир вокруг становится серым от сплошной стены дождя, сплошной безжалостный ливень, гораздо более сильный, чем казалось снаружи. Он барабанит по обшивке крыльев, я слышу этот звук, несмотря даже на рев двигателя и свист ветра. Добро пожаловать, парень.

На высоте в тысячу футов в сплошной стене дождя резко, безо всякого предупреждения замолкает двигатель.

О Господи!

Резкий поворот вправо, и я начинаю судорожно высматривать узкую полоску земли, чтобы сесть. Ты идиот. Не мог облететь стороной, да? Может быть, нам удается приземлиться на шоссе. Нет, на шоссе боковой ветер, к тому же нужно убраться из зоны дождя. Несколько мест, где можно было бы приземлиться, но это значит, что самолету придет конец. Горы песка, поросшие жестким кустарником. Какая глупость! Лететь сквозь грозу!

Мы ускользаем из-под облака, и потоки воды внезапно исчезают. Двигатель чихает раз, срабатывает один цилиндр. Подвигать ручкой газа, подкачать топливо, если бы ты всего лишь облетел этот дождь, переключатель магнето из положения Оба в положение Правое, в задней части кабины есть аварийный комплект и фляга с водой. Еще несколько цилиндров борются за жизнь, но борьба явно неравная — они срабатывают раз, три оборота пропускают, потом еще раз. Магнето. Они промокли. Ну конечно. Теперь все, что нам нужно сделать, — это высушить магнето прежде, чем мы рухнем на землю. Ну, давайте же, малыши-магнето.

Высота — пятьсот футов, я поворачиваю в сторону ровной песчаной дорожки. Если все получится хорошо, я даже не поврежу самолет. Если, конечно, все получится хорошо. Ощутите это солнце, магнето. Бурь сегодня больше не будет. Еще несколько цилиндров начинают срабатывать, и теперь уже чаще. Я переключаюсь с правого магнето на левое, и двигатель полностью замолкает. Быстро снова на правое, и пропеллер начинает вертеться быстрее, мотор периодически одну-две секунды работает нормально. Звук, как от ротативного мотора[25], — то появляется, то исчезает. Вот, наконец! Двигатель то и дело все еще пропускает такты, но теперь его оборотов уже достаточно, чтобы удержаться в полете. Мы летаем кругами над посадочной площадкой на высоте трехсот футов. Я поднимаю упавшую на дно кабины карту. До ближайшего аэропорта сорок миль, ближайший аэропорт — это Фабенс, штат Техас. Вот тебе задача. Оставить место, где, возможно, удалось бы безопасно приземлиться, и отправиться вперед — сорок миль над пустыней, — теша себя надеждой, что двигатель не подведет, или все же сесть? Если я приземлюсь сейчас, и при этом все пройдет как надо, я смогу подсушить магнето, взлететь и с гарантией добраться до Эль-Пасо.