Научи меня умирать - Мацуо Монро

Хитрый ход, задуманный мною, дал нулевой результат. Один раз я увидел улицу, похожую на ту, где располагался бар. Мы свернули в нее и прошли два раза туда и обратно. От начала до конца. Никакого бара. Пара крошечных мисэ да ятаи[31]и все.

Мы зашли в одну из лавочек. Владелец, он же продавец, старик с торчащими из ушей пучками седых волос, подслеповато прищурился глядя на нас.

– Добрый вечер. Извините, мы немного заблудились… Вы не подскажете? Где-то здесь недалеко небольшой бар. Его владелец гайдзин, негр, достаточно пожилой. Я был там не так давно, но вот теперь не могу найти…

– К сожалению, ничем не могу вам помочь, я не очень интересуюсь барами. К тому же хозяева которых гайдзины. Так что мне очень жаль.

В переводе это означало – нечего-шляться-по-кабакам-тем-более-по-иностранным-даже-если-бы-знал-ничего-бы-вам-не-сказал… И так далее.

Вик шумно чавкала жвачкой. На старика она смотрела, как на засохшего паука, благополучно сдохшего в центре собственной паутины.

Мне осталось только поклониться и выйти.

– Куда теперь? – спросила она, когда мы оказались на улице.

Я пожал плечами. Что я мог ответить? Бар где-то в этом районе. Я был уверен. Но вот где эта чертова улица?

– Давай сделаем еще одну попытку, – сказал я. – Мне очень нужно найти это место.

– Зачем?

– Долго объяснять. Но это очень важно для меня.

– Хо-ро-шо, – отчеканила Вик и выплюнула жевательную резинку под ноги, – Давай сделаем еще одну попытку, Котаро-тян.[32]

Я скривился, но ничего не сказал. Мне нужен бар и мне нужна Вик. Придется потерпеть.

Еще час мы бродили по улицам. Прохожих стало меньше. Машин – тоже. Восточная окраина Накано это все-таки не Гинза и не Сибуя,[33]хотя и близко.

Через час я понял, что все бесполезно. Бар куда-то исчез. Да что там бар, исчезла целая улица. Словно кто-то взял и перетащил ее на другой конец города. Ага, за пару дней.

Я валился с ног. Вик тоже. Надо отдать ей должное, за весь час она не проронила ни слова. Шла молча. Пыхтела, хмыкала, сплевывала себе под ноги, что-то насвистывала, но ничего не сказала. Я тоже был нужен ей. Нужда друг в друге заставляет проявлять человека чудеса терпимости. Даже любовь на это не всегда способна.

На всякий случай, я побродил еще немного. Чуда не произошло. Улицы с баром не было. Ничего даже отдаленного похожего.

– Ладно, бесполезно. Ничего мы не найдем. Он куда-то исчез. Бар-невидимка…

– А ты уверен, что он был?

– Не понял?

– Ну-у… Сначала обезьяна, потом этот бар.

Я поежился. Действительно, со стороны можно сделать определенные выводы. Но ведь не мог же я напиться в собственной галлюцинации! Похмелье было абсолютно реальным.

– Если уж с баром-невидимкой не получилось, давай зайдем хоть куда-нибудь, – сказала Вик.

Я вяло кивнул.

– Ты знаешь, что есть поблизости? – спросила Вик. – Хотя… Лучше не надо. Направление выбираю я.

– Делай, как знаешь.

Мне было все равно. Я потерпел поражение. Мой замечательный план провалился. С оглушительным треском. Кто-то мог от души повеселиться.

А ведь это мог быть неплохой ход. Прийти в бар с Вик и в упор спросить бармена о записках и обезьянах за рулем. Неважно, что бы он ответил. Скорее всего, стал бы все отрицать. Но улови я хоть малейшую фальшь, все было бы понятно – вокруг меня происходит что-то ненормальное. В обратном случае – ненормален я сам… Логично? Вполне.

Однако я слишком озабочен этим вопросом. Почему бы не сходить к врачу? Вместо того, чтобы устраивать нелепые проверки… Просто обратиться к психологу и рассказать ему обо всем.

Но тогда, возразил я сам себе, неминуемо поставят диагноз. А может быть, направят на лечение в какую-нибудь клинику с щадящим режимом. Кому ты будешь нужен после психушки?

Да, да, называй все своими именами. Именно после психушки, а не какого-нибудь центра реабилитации или релаксационного стационарного комплекса. Эвфемизмы ни к чему. Упекут в психушку. Будут пичкать таблетками, от которых постепенно у тебя перестанет стоять. Будешь рассказывать идиотские истории о своем детстве другим психам на групповой терапии. И заниматься полезным физическим трудом на свежем воздухе. Выращивать какую-нибудь репу…

Нет, репа от тебя не убежит. Пока ты можешь здраво рассуждать, не надо никуда идти. Вот если начнешь бросаться головой на стены… Вот тогда будет пора. А сейчас еще рано.

Мне захотелось рассказать Вик обо всем, что со мной произошло. Я понял, что уже почти две недели держу в себе это. Еще немного и меня просто разорвет. Бац! И стены домов в горячих скользких кусках мяса. То-то Вик заинтересуется таким оригинальным способом самоубийства. Очень эффективным. Надо ей посоветовать. Сойти как следует с ума, но никому об этом ни звука. И в один прекрасный день – бац!

– Вот здесь, по-моему, неплохо, – голос Вик вернул меня в реальность.

Мы стояли около обычного идзакая. С караоке, толпой пьяных сарариманов и школьниц, подрабатывающих эндзё косай.[34]

– Может, найдем место потише? Мне бы хотелось с тобой поговорить. Рассказать кое-что.

– Где ты сейчас найдешь место потише? – спросила Вик.

Это была почти точная копия разговора на нашем первом свидании. Только мы поменялись ролями. Судя по выражению лица Вик, она тоже это помнила.

Мы зашли в бар. Уши сразу резанул пронзительный голос девицы поющей караоке. Кажется, что-то из репертуара Миюки Накадзимы. Точнее сказать сложно. Девица отчаянно перевирала мотив, компенсируя отсутствие слуха громкостью завываний. Она была уже порядочно пьяна. Рядом, за столиком, ее отчаянно поддерживала не менее пьяная компания. Трое мужчин в рубашках с расстегнутым воротом и ослабленных галстуках. Четыре девушки похожих одна на другую, словно их клонировали. Про себя я окрестил их овечками Долли.