Спасательный круг - Цвейг

злила Делию больше, чем кто-либо. Порошок, Верховная была уверена, дала именно она. Неясно, что наплёл ей актёр, но Роджерс вряд ли раскается, даже если Корделия белые крылья за спиной отрастит и триста раз докажет, что ей дела нет до её Флойда или кого-то ещё. Цирк уродов, не иначе. Каждый первый с тараканами в голове. Ну и с какого перепугу Корделия должна разбираться с чужими тараканами, когда у неё своих полно.

Корделия поспешила в комнату Алекс, потому что только она не станет задавать ей лишних вопросов.

— Алекс, можно к тебе? — ведьма осторожно постучалась.

— А? Делия, конечно можно, заходи.

Ведьма тихонько зашла, прикрывая за собой дверь и присела на край кровати.

— Хочешь поболтать? — блондинка весело крутилась у зеркала, наводя красоту. Корделия грустно улыбнулась. Ей бы самой побольше такой лёгкости и детской непосредственности.

— Ну вроде того, — неуверенно ответила девушка.

— Корделия, всё в порядке? Ты выглядишь больной, — Алекс присела подле неё, смотря с беспокойством.

— Всё хорошо, я просто не выспалась. Расскажи, как твои дела?

— Не знаю. Бэтти грустит из-за Дарена, а я даже не знаю, как её успокоить. Но если честно, я рада, что он умер, и её больше не используют как какую-то вещь.

— Может быть. Да, я думаю есть, тем более что мистер Лэнгдон прекратил наши встречи.

— Ваши встречи? — Верховная заинтересованно подняла бровь.

— Только не говори никому. Мы спали вместе иногда. Ну знаешь, взаимовыгодное

сотрудничество. Никаких чувств, никаких вопросов и претензий на любовь.

Корделия что-то вообще не могла понять.

— А как так? Как можно спать с кем-то, к кому ничего не чувствуешь? — ведьме казалось, что она маленький ребёнок, потому что каждый раз, когда кто-то заговаривал с ней про секс без обязательств, в её голове винтики никак не могли состыковаться.

— Очень просто, Корделия. Физиологические потребности, вот как это называется. Поверь, иногда проще переспать с кем-то левым и почувствовать себя хоть ненадолго лучше, чем биться в закрытую дверь, — Алекс понурила взгляд.

— А почему вы тогда перестали?

— Потому что сложно целовать одного человека, а думать о другом. Со временем это становится противно. Как в моём случае, так и в случае Лэнгдона.

— А что у него за случай? — ведьма понимала, что звучит слишком любопытно, хотя ей вовсе не было интересно.

— А ты действительно не видишь или просто не хочешь видеть? Я думаю, он влюблён в тебя, — Алекс улыбнулась, а Верховная хрипло рассмеялась.

— Что за бред, Алекс? Я сомневаюсь, что Лэнгдон знает, что такое любовь.

Зря они затеяли весь этот диалог. О любви, а тем более о якобы любви Майкла хотелось говорить в последнюю очередь. Хотя Делия не могла не заметить повышенной заботы о ней со стороны Антихриста, что у вызывала у ведьмы больше раздражения, чем признательности. Ведь цели Майкла в такие моменты оставались неизвестными.

— Делия, да я бы всё отдала, чтобы Бэтти хоть раз взглянула на меня так, как на тебя Майкл.

— Давай поговорим о чём-нибудь другом.

* * *

— Спишь? — Флойд, наконец, набрался смелости поговорить с ней.

— Если бы. Весь день в постели провалялась, — без особого энтузиазма ответила девушка.

— Я, — и он замолчал.

— Хочешь поговорить о Белинде? — Корделия сидела на кровати с очередной книгой в руках.

— Да. Ты догадалась ведь, что это она, ну…

— Дала Дарену порошок, из-за которого у меня нет сил? — девушку злило, что все эти люди творят всякие гадости за её спиной, не стесняясь, а когда приходят просить забыть об этом, мнутся, как сопливые школьники. Она неделю практически ни с кем не общалась, сидя в комнате, глотая чай, закусывая яблоками. Неужели раньше подойти нельзя было?

— Твоя магия вернётся к тебе через пару дней. Послушай, я не знал об этом, правда. Я понятия не имел, что Белинда может зайти так далеко, — Флойд присел рядом с ней, выхватывая книгу из её рук. — Мне действительно очень жаль. Я смотрю на тебя каждый день и понимаю, почему Хэнк всегда так нежно отзывался о тебе, когда приезжал домой. Ты оказалась доброй спокойной девушкой, и я только недавно осознал, что моего братишку нужно наказывать, а не тебя. Корделия, Белинда сама рассказала мне, что совершила. Она много плакала и искренне раскаивалась. Пожалуйста, не причиняй ей зла, не рассказывай мистеру Лэнгдону, я клянусь, что если такие приступы повторяться, я сдержу её.

— Знаешь, мне уже не нужны ничьи сожаления и извинения. Мне действительно всё равно, Флойд. Нет, в какой-то степени я восхищена. Наверное, это очень круто, иметь кого-то, кто готов убить за тебя. Я бы не прощала вас. Мне надоело. Но отпущу лишь потому, что ты брат Хэнка, а я когда-то очень любила Хэнка. И как Верховная говорю: ещё одно поползновение в мою сторону, я лично сверну ей шею.

— Я понял тебя, Корделия. Прости ещё раз, пожалуйста, — охотник ушёл, понимая, что больше ему сказать нечего, но всё, что он выложил ведьме, было чистой правдой.

Делия уронила голову на руки, зарываясь пальцами в пушистые волосы. Сейчас она чувствовала тотальное одиночество и безысходность. Миртл всё-таки обиделась на неё и игнорировала в течении целой недели, заставив несчастную девушку снова чувствовать себя виноватой. Эйден ничего не знал о произошедшем накануне, а потому не мог никак выспросить, почему такая лучистая, она вдруг стала похожа на собственную тень. Корделия тогда заявила, что хочет побыть одной. Ну вот. Одна. И такое чувство, что в этот раз навсегда. Забытые слёзы вновь вернулись, на этот раз вовсе не молчаливые. Она встала и поспешила, не смотря на жуткое головокружение, спуститься в зал, чтобы спрятать свои рыдания в ночной тишине, едва сдерживаясь, но на выходе её поймал Майкл, заталкивая обратно в комнату, укладывая в постель, укутывая в одеяла так, что дышать было тяжело.

— Как же ты заебала! — это было похоже на истерику, — я сказал не выходить тебе ночью из комнаты, значит не выходи, так трудно понять?

Он навис сверху над коконом из одеял, поставив руки по обе стороны от ведьмы. В его глазах читалось столько безумной злобы вперемешку с отчаянием и чем-то ещё, трудно передаваемым, что Корделия затряслась, как зверёк, загнанный в угол, не в силах и слова вымолвить.

— Чего ты трясёшься? Я так похож на Дарена? Мне плевать, с магией ты или без, всё равно вредная…зараза.

«Ненавижу, ненавижу, ненавижу» — вертелось у него в голове. Сколько можно издеваться над самим собой, позволяя ей то, чего ни за что не позволил бы другим?