Поза да Винчи - Галина Полынская

– А Лёля, значит, дружила с Артемом? – все больше и больше интересовалась Тая. – У них было много общих интересов?

– Не знаю. Вот в этом доме он живет.

Мы остановились у одноподъездной «свечки».

– А как вы проводили время? Что делали?

– Видик смотрели, – принялась перечислять Олеся, – пиво пили, у озера гуляли…

– А о чем разговаривали? – я окоченела, как полуфабрикат, больше всего на свете мечтала оказаться сначала в горячем душе, а потом в кровати, но приходилось мужественно расследовать.

– Да так, – пожала она плечами, – ни о чем.

Какая прекрасная дружба, какие насыщенные отношения нынче у молодежи! Боже, я начинаю рассуждать, как старая перечница… очень-очень замерзшая старая перечница!

– Идемте в дом, – клацая зубами, сказала Тая. – Какая у него квартира? Этаж?

– Третий, двадцать шестая, я даже знаю код.

О, это было просто чудесно! Олеся даже показалась мне милой. Войдя в подъезд, Тая предложила Олесе «подождать нас где-нибудь здесь».

– Здесь? – малость растерялась она. – В подъезде?

– Можешь на улице, – улыбнулась бессердечная Тайка, – но здесь, кажется, значительно теплее.

– А почему мне нельзя пойти с вами?

– Потому что, – многозначительно ответила Тая и направилась к лифту. О том, чтобы подняться на третий этаж пешком не могло быть и речи.

В глазке квартиры номер двадцать шесть горел свет. Переминаясь с ноги на ногу, мы разглядывали глазок и пытались придумать, кем назваться. В конце-концов не придумали ничего умнее назваться дальними родственницами Олеси.

– Скажем, что семья пытается своими силами отыскать Лёлю, – подытожила Тая, и надавила на кнопку звонка.

Раздалась мелодичная трель, и мы сделали тревожно озабоченные лица. Открыть нам соизволили лишь после третьего звонка, когда мы уже всерьез обеспокоились такой подозрительной тишиной. Отворил нам ворота высокий широкоплечий раскрасавец в темно-синем халате, щедро распахнутом на мускулистой груди. И взгляд мой пытливый сразу же уткнулся в украшение на этой самой груди: золотая цепь и медальон очень похожий на медальон господина Рубена, только вместо львиной головы червонным блеском играла баранья.

– Здрасте! – с плотоядной улыбиной Таисья хищным глазом оглядела в высшей степени привлекательный объект, и я незаметно наступила ей на ногу, напоминая, что мы бедные родственники пропавшей девушки, желаем поговорить по делу, а не завести приятное знакомство. Тая правильно меня поняла, улыбина моментально исчезла, а на мордаху легла печать скорби и уныния.

– Здравствуйте… – трагическим шепотом прошелестела она, – вы Артем?

– В общем, да, – он прислонился плечом к дверному косяку, – а вы кто?

– Нам очень нужно поговорить с вами по очень важному делу, – я взглянула на него пронзительным взором. – Впустите нас, пожалуйста, а то на лестничной площадке неудобно обсуждать подобного рода вещи.

В нашем деле главное напустить побольше тумана и слегка запугать клиента с первых же минут контакта. Правильно я говорю?

– Ну, проходите, – малость озадаченно ответил он и посторонился.

Когда мы стали входить в прихожую, он зачем-то выглянул на лестницу и посмотрел по сторонам. Видать хотелось ему убедиться, что поздние гостьи заявились одни – одинешеньки. Надо же, какой осторожный юноша…

Мы сделали попытку разуться, но хозяин сказал: «Не надо, не надо разуваться, проходите так!», и махнул крылом в сторону кухни. Из этого можно было сделать вывод, что он совсем не рад своим поздним гостьям и хочет, чтобы они убрались с горизонта как можно быстрее. Гости мы не гордые, поэтому преспокойно прошествовали в грязных ботасах на кухню и расселись, не дожидаясь особых приглашений. Кухня, хоть и небольшая, была оформлена и обставлена очень даже прилично, в супер-современном стиле: серебристые стулья с красными кожаными сидениями, навороченный холодильник, черно-белая плитка на полу и стенах. Артем там где-то застрял в коридоре, поэтому у нас была минутка осмотреться. С громким взвизгом Тая расстегнула молнию на куртке и закинула ногу на ногу, отчего с подошвы ее видавшего лучшие времена башмака отлетел смачный кусок грязи и приземлился у навороченного холодильника. В коридорчике показался Артем, он шел в нашу сторону. Он шел и слегка прихрамывал.

За долю секунды у меня перед глазами пронеслась картина: мы стоим у дома Коли Батона, из подъезда выходит высокий человек в кожаной куртке и быстро идет за угол, немного прихрамывая… Захлопнув рот, я стремительно взяла себя в руки и перешла к сути дела. Не мешало помнить об Олесе, торчащей в подъезде, как бы ей не надоело там стоять и она не поднялась в квартиру.

– Артем, мы являемся дальними родственницами семьи Валентины Гутенко. Вы в курсе произошедшего несчастья?

И тут Артем та-а-а-ак зыркнул на меня своими распрекрасными глазами, что мне сделалось немного неприятно на душе.

– Послушайте, меня уже вызывали к следователю, я давал показания, что не имею никакого отношения к ее смерти! Когда я уходил, она была жива и прекрасно себя чувствовала! Да, мы немного поссорились, поругались, у нее был такой характер, что не ссориться просто не возможно! И я решил уйти, чтобы она остыла и перестала истерить! И я ушел, поехал сюда, домой! И что там было дальше, понятия не имею! В конце-концов, охранник свидетель, он видел, как я выходил! Я не имею к этому никакого отношения, ни-ка-ко-го! И не надо пытаться повесить на меня весь этот кошмар, понятно?!

Какой нервный юноша, однако. В Тайкиной сумке зазвонил мобильник и этот пронзительный звук отвлек гражданина Николайченко от душевных переживаний – он заткнулся. Тая поспешно вытащила мобилу, быстро пробормотала: «Перезвоню!», швырнула аппарат обратно в сумку, подняла взгляд на торчавшего в дверном проеме Артема и произнесла голосом доктора Мориарти.

– А с чего вы взяли, что мы пришли к вам по поводу убийства Валентины? – и сделала еще такой зловещий акцент на слове «убийство».

– То есть как? – уставился на нее нервный юноша. – А по какому поводу?

– Пропала ее дочь Лёля Гутенко, вы в курсе?

– Пропала? – приподнял он соболиные брови. – Как пропала? Куда пропала?

– Вот это мы и хотим понять, куда и как она пропала. Вы были с ней знакомы?

– Да не так, чтобы очень, – его голос прозвучал растерянно. – А когда это произошло?

– Несколько недель назад. Значит, вы не были близко с нею знакомы? – Тая рассматривала его стройную фигуру с интересом патологоанатома.

– А чего ради я должен сближаться с дочерью своей сожительницы? Я ж не извращенец какой-нибудь.

– Может, вы общались как друзья? – подала я голос.

– Или как возможный отчим с будущей падчерицей? – предположила Тая.